— Вставайте, — сказал Джульен, — узники труда.
— Мне нужен твой совет, — сообщил Ави.
— По какому поводу?
— Я пытаюсь придумать, что мне делать с остатком жизни.
— Стань брокером недвижимости.
Просторный, залитый солнцем офис. Блестящие полы. Массивный письменный стол. Стильный дисплей. Несколько кресел. Книжная полка. Ави Финкелстайн в костюме и галстуке, с серьезным выражением лица, пытается продавать недвижимость клиенту, который желает удостовериться, что поступает правильно, покупая очередной сарай в очередном пригороде. Ави — спокойный, солидный, рассудительный, терпеливо объясняет преимущества вложения одолженных у банка денег в жилплощадь на отшибе и выплачивания долга последующие тридцать лет.
— Если мусора меня поймают, — сказал Ави, — двадцать пять до пожизненного мне обеспечены. Я не могу на такое пойти. Я мог бы стать профессиональным убийцей. Не здесь, конечно, а где-нибудь за морями. Также, мог бы переехать в Израиль или арабскую какую-нибудь страну и пойти учиться. И стать солдатом.
— Тебя арестуют и передадут ФБР как только ты сойдешь с самолета.
— Я возьму себе другое имя.
— Тебе бы в политику пойти.
Возникла пауза.
— Знаю, что это шутка, — сказал Ави, — но, Джульен, мужик, это неплохая идея.
— Вот и хорошо. У тебя все? Вон дверь, видишь?
— Нет еще. Не спеши. Ты спишь с моей сестрой?
Джульен помедлил, но ответил:
— Да.
— Это нехорошо.
— Это как когда. Бывает и хорошо, особенно когда она в настроении.
— Я не об этом. Преданность моей сестры — как преданность… Как зовут эту штуку? В сказках? Живет на болоте и затягивает тебя вниз, когда ты идешь мимо?
— Не помню.
— Но ты понял. Впрочем, я вас сам же и познакомил.
— И теперь ты чувствуешь себя виноватым?
— Можно и так сказать. Я твой должник.
— Мне не нужны одолжения, Ави.
— Слушай. У Дебби есть подруга. Зовут Марша. Уродина страшнейшая, но это к делу не относится. Марша знает кучу народа, но важно то, что она дружна с дочкой Живой Легенды.
— Живой Легенды?
— Да. Ты знаешь. Дочка продюссирует пьесы и в них играет…. э… как Дебби сказала?… эксплуатируя… да… эксплуатируя имя своего отца. Если бы Марша могла…
— Откуда тебе все это известно?
— Дебби рассказывала. Она всегда со мной делится планами.
Джульен открыл холодильник, достал банку пива и протянул Ави.
— Продолжай, — сказал он.
Глянув на лицо Дебби, Юджин понял, что его присутствие не одобряют.
Дебби была бледная и раздраженная. Толстые губы плотно сжаты. В глаза Юджину она не посмотрела. На лице Джульена застыла маниакальная ухмылка — он прочно решил быть сегодня веселым и хорошим. Юджину вдруг пришло в голову, что стремительный рыжий… хмм… недолюбливает свою… любовницу. Слово «герлфренд», употребляемое вместо слова «любовница» Джульен ненавидел, что всех, кроме Юджина, забавляло. Юджин подозревал, что Джульен по-своему прав.
Встретившись у станции метро, они направились в контору благотворительной компании, в которой работала Марша. Прошли индейским строем, один за другим, через строительное заграждение. Дебби нечаянно ступила в лужу, по поверхности которой расплылись масляные круги, и какой-то химикат, возможно ядовитый, плававший в луже, разъел ей итальянский туфель, изменив его цвет и повергнув хозяйку туфля в еще более сумрачное настроение, чем раньше.
Здание строилось в добром старом девятнадцатом столетии, в стиле неоклассицизма, имело мощные стены, просторные помещения, и вызывающе высокие потолки. Несколько благотворительных организаций оккупировали нижний этаж.
Наличествовали письменные столы, шкафы архивного типа — все это контрастировало с благородной архитектурой здания. Приятно одетые женщины сидели за столами. Некоторые болтали между собой, другие предпочитали телефон. Две или три из них с умным видом таращились в компьютерные мониторы. Свободная атмосфера.
— Привет, Дебз! — среднего возраста белая женщина в свободных штанах помахала рукой от своего стола. — Сядьте вон в те кресла, я сейчас подойду!
Дебби ответила на приветствие.
Юджин не выдержал и, перегнувшись через один из столов и протянув руку через голову молодой некрасивой женщины, испугав ее, дотронулся до занавеси. Занавесь оказалась бархатная. Дебби яростно зашептала в ухо Джульену. Он хихикнул. Она осведомилась тихим недобрым голосом, что это его так развеселило. Он попытался ее успокоить. Она не успокаивалась. Он сказал — хорошо, подмигнул Юджину, и пробормотал ему в ухо:
— Не трогай ничего, а то Дебби сейчас корову родит.
Юджин представил себе Дебби, рожающую корову, и тоже хихикнул, и в этот момент Дебби потеряла терпение. Она сказала — и ей было все равно, кто ее услышит:
— А знаешь, что? А пошел ты на [непеч. ]! С этого момента занимайся своей карьерой сам! На меня не рассчитывай.
И пошла к двери. Джульен протянул руку и схватил ее за предплечье.
— Пусти! — крикнула Дебби.
Он потянул ее на себя и, не утруждая себя переходом на шепот, сказал ей в ухо:
— Не будь дурой, Дебби.
Дебби было чуть больше двадцати, и была она полна страсти и энергии. Юджин ждал, что сейчас она начнет вырываться, или орать, а потом выбежит на улицу. Ему, Юджину, было все равно. Не его баталия. К его удивлению, Дебби собралась, выпрямилась — Джульен ее отпустил — и поправила волосы небрежным движением, проявляя мудрость не по годам и быстро поняв, что здесь не место для скандалов. Юджин даже зауважал ее.
Сопровождаемая удивленными взглядами и перешептыванием, средневозрастная знакомая Дебби встала, потянулась с удовольствием, и присоединилась к группе у входа.
— Привет, — сказала она, протягивая руку — Юджину первому. — Меня зовут Марша.
Вежливые приветствия.
Снаружи команда блуждающих голубей замахала крыльями и устремилась из под ног в поднебесье. Джульен обернулся, чтобы еще раз посмотреть на здание. Они с Юджином обменялись замечаниями, в основном саркастического плана, а женщины слушали — Дебби терпеливо, Марша с любопытством.
— Голубокровных следует субсидировать, — заключил Джульен.
— Вы так думаете? — Марша рассмеялась.
Если бы она шла с ним рядом, Дебби дернула бы Джульена за рукав.
— Аристократия — часть культуры любого города, — разглагольствовал Джульен. — Любой особняк нуждается в богатой семье, которая любила бы его. А этот выглядит сиротливо. Нет ничего более безличного, чем благотворительная компания.
— Никто не может позволить себе жить в таком большом особняке в этом районе, — объяснила Марша.
— Правильно, — согласился Джульен. — Район потерял из-за этого индивидуальность. Голубокровным
