Богатая белая стерва

МАЙЕР. Это такая шутка?

КИНГ. Нисколько, уверяю вас. Мне нужно знать, что вы думаете об исполнении. Мне не поручено излагать вам причины моей заинтересованности. Пожалуйста, мистер Майер. Ваше мнение, как критика.

МАЙЕР. Мое профессиональное мнение, Инспектор?

КИНГ. Если вас не затруднит.

МАЙЕР (слегка растерян). Что ж, если хотите… (Он собирается с профессиональными мыслями). Я думаю, что это был, ну, не знаю, просто концерт на лужайке. Я не уверен, что я…

КИНГ. Я сейчас поведаю вам одну тайну, мистер Майер. Никто из гостей, присутствовавших на концерте, ни в чем не замешан. Я не ищу подозреваемых или свидетелей, у меня и тех и других уже достаточно. И я не пытаюсь завербовать вас в качестве информатора. Просто у меня есть к вам вопросы как к эксперту, и даю вам слово, что оставлю вас в покое, когда вы на эти вопросы ответите, и никогда больше не буду вам досаждать, если конечно вы не совершите что-нибудь предосудительное сразу после нашего интервью, ну, например, не угоните самолет или не похитите официальное лицо, не подделаете чек, не закурите, где не положено. Пожалуйста, мистер Майер. Был оркестр, был дирижер, была программа. Исполнено было несколько пьес. Что вы думаете об исполнении?

МАЙЕР. Я не могу… ну, что ж… Если так… (успокаивается, садится поудобнее) Ладно. Как хорошо вы знаете музыку, Инспектор?

КИНГ. Кое-что о музыке я знаю.

МАЙЕР. Так. Значит… что же они играли там, на лужайке…

КИНГ. Мистер Майер, вас часто приглашают в гости в те места?

МАЙЕР. Э… Нет, не часто. Нет.

КИНГ. Вы со многими гостями были знакомы?

МАЙЕР. Э… Нет.

КИНГ. Кто вас пригласил?

МАЙЕР. Что же — мисс Уолш пригласила. Один из ее друзей очень любит музыку. Он нас познакомил… э…

КИНГ. И вам не пришло в голову, что причиной приглашения послужило?…

МАЙЕР. О. О! Да нет, не может быть. Вы имеете в виду, что они хотели, чтобы я… Впрочем теперь, когда вы об этом сказали, я вспоминаю, что миссис Уолш настояла, чтобы я слышал весь концерт целиком. Да. Теперь помню.

КИНГ. И вы слышали его весь, мистер Майер?

МАЙЕР. Да. О, да, теперь я все вспомнил. Знаете, возможно вы правы. Черт. Я думал она просто хорошо ко мне расположена.

КИНГ. Извините, если я вас разочаровал. Расскажите мне об исполнении. Дирижер…

МАЙЕР. Все хотят использовать всех. У всех корыстные мотивы, куда не посмотри. Просто позор. Что ж, я думаю, что…

КИНГ. Дирижер, мистер Майер.

МАЙЕР. А, да. Молодой черный парень. Да.

КИНГ. Что вы о нем думаете? Уверяю вас, мистер Майер, вы можете быть также открыты со мной, как были бы с лучшим другом, хотя, конечно, я не рекомендовал бы вам высказываться в том смысле, что черный, который был бы в состоянии дирижировать симфоническим оркестром, еще не родился.

У Майера на лице сомнение. Но, обнадеженный, он решает делать то, что его просят, хотя зацикленность Кинга на дирижере его не радует почему-то.

МАЙЕР. Ну хорошо. Значит, мое честное мнение.

КИНГ. Да, мистер Майер.

МАЙЕР. Ну, ладно, значит так… Было, если не ошибаюсь, какое-то попурри из Верди, плюс «Тангейзер», плюс «Орфей», и еще какая-то вещь в начале. Дирижер очень молодой, не так ли?

КИНГ. Я вас не о его возрасте спрашиваю, мистер Майер.

МАЙЕР (наставительно). Но ведь, знаете ли, Инспектор — вырастить хорошего дирижера занимает много времени. Молодые люди скорее просто реагируют на партитуру, а не направляют ее. Они хотят, чтобы все было правильно, берут нахрапом, и на это уходит вся их энергия, а действительно важные, реальные детали музыки, внутри музыки, им не видны.

КИНГ. Хорошо. Продолжайте, пожалуйста.

МАЙЕР. Что же касается молодого человека на концерте… Ну, он еще неотесанный, грубоват… Хотя, если честно, сомневаюсь, что он когда-нибудь дорастет до настоящего понимания музыки. Очень агрессивен. Да, теперь я все вспомнил. Его метод, или, вернее, его прочтение музыки… как бы вам сказать… монохроматично все звучало, вот что. В двух измерениях, плоско… не хватало остроты. Важный пульсирующий трепет в басовой линии — поэзия и ритм очевидно отсутствуют. Посредственное исполнение, мягко говоря.

КИНГ. Возможно, это была вина музыкантов, мистер Майер.

МАЙЕР. Вовсе нет, Инспектор. Как заметил однажды Густав Малер, нет плохих оркестров, есть плохие дирижеры. Ну, мы-то понимаем, что даже некоторые хорошие дирижеры не попадают иногда в ясный ритм. В технике молодого человека присутствует очевидный недостаток страсти. Вы видели когда-нибудь видеозапись Бернстина? Он весь изворачивается спиралью, как сумасшедший танцор, он всем телом показывает музыку оркестрантам. А этот наш парень едва двигался. Чтобы быть великим дирижером, музыкой нужно жить. Власть над оркестром и партитурой строится на настоящем, очевидном.

КИНГ. Давайте уточним. Что вы подумали о его «Тангейзере»?

МАЙЕР. «Тангейзер»… А, так у вас все-таки есть какое-то музыкальное образование? Хорошо. «Тангейзер»… А, да, помню. Он просто пробежал через него. Будто торопился куда-то. Вот и все. Буквально бегом пробежал через всю пьесу. Понимаю, что он молод, но нельзя же, помилуйте, играть «Тангейзера» на одном тестостероне? Он проиграл весь опус меньше чем за десять минут! Не быстро ли? «Тангейзер», будучи одним из лучших произведений его автора, следует смаковать, а не проглатывать. Да, теперь я помню. Было, типа, эй, где-то пожар, или чего? Может, у него было назначено свидание после концерта, я не знаю.

КИНГ. А сколько по-вашему, мистер Майер, должно длиться исполнение этого опуса?

МАЙЕР. Откуда мне знать. Это ведь не секундомером мерить, Инспектор, это ведь не олимпийские игры. Только плохо информированный дилетант стал бы мерить на время. Хорошую музыку под метроном не сыграешь.

КИНГ. А все-таки, мистер Майер?

МАЙЕР. Ну, минут четырнадцать, по крайней мере, если подумать.

КИНГ. А сам Вагнер не говорил ли, какой длины, по времени, должна быть эта увертюра?

МАЙЕР. О! Знаете, забавно, что вы спросили. Только давеча я читал последнее издание писем Вагнера. Захватывающее чтение, особенно та часть, где про фон Бюлова, который продвигал вагнеровские опусы в Мюнхене…

КИНГ. Так стало быть, мистер Майер?…

МАЙЕР. Забавно, но если верить самому Вагнеру, то вся увертюра к «Тангейзеру» по времени ближе к тому, что сыграл наш молодой человек, чем… Да. Забавно, а? Но кто ж в наше время серьезно относится к инструкциям Вагнера?

КИНГ. Вы имеете в виду, мистер Майер, что сегодня мы знаем о музыке Вагнера больше, чем знал он сам?

МАЙЕР. Нет, конечно. Я просто говорю, что наше восприятие поменялось со времен Вагнера. Мы все делаем по-другому. Сегодня следует показывать скрытые красоты партитуры, позволять им светиться, нельзя просто пробегать через пьесу — и все. Следует надстраивать музыкальную структуру, как мастерский художник надстраивает холст, слой за слоем. Совершеннейшая правда, например, то, что написал Эрнст Ньюман в «Жизни Рихарда Вагнера» — прекрасная книга, кстати говоря, Инспектор — что темпы композитора гибкие, их можно менять, но они всегда верны мелодической линии. Так, как исполнил увертюру молодой человек на лужайке — там не было ни психологических, ни эмоциональных подтекстов. То