Этот полузатопленный понтон простоял там уже много лет, и неизвестно откуда он вообще взялся. Находился он метрах в трёх от небольшого причала. Так что ребята уже давно его облюбовали: летом загорали на нём и ныряли с него в воду, а весной использовали вот для такой цели. Оказалось, что у них уже заранее приготовлены доски, чтобы по ним забраться на этот понтон. Не долго думая, они навели мостик и начали прыгать на свой „корабль“.
Запрыгнуть успел Серёга Дулин и Петька с Вовкой… Сразу же после Вовки понтон пришёл в движение и доски попадали на движущийся лёд. Поднять их никто не решился. Я стоял чуть в стороне и безучастно наблюдал, как гибли мои товарищи. Помочь им я ничем не мог. Кроме того, хорошо знал, что происходит это в другом мире.
После того как понтон сместился метра на два вниз по течению и немного к центру реки, взрослые, которых, надо сказать, возле реки тоже было немало, зашумели, беспорядочно забегали. Кто-то искал багры и доски, кто-то кричал, что надо позвонить в милицию. Друзья мои стояли на понтоне и ничего не предпринимали. Как команда крейсера „Варяг“ при затоплении. После первой подвижки понтон простоял стабильно где-то с минуту. Потом под напором льдин и воды снова пришёл в движение и сместился ещё на несколько метров, немного накренясь. Ещё через насколько минут подошла огромная льдина, и от её удара понтон резко накренился и начал погружаться в воду. Один из мальчишек сразу упал в воду. Не знаю, уж кто там был кем. Двое схватились за его край, и таким образом задержались на поверхности. Самое жуткое, что крики неслись только с берега, а мои друзья не проронили не слова. Понтон начал двигаться вниз по течению, вращаясь по часовой стрелке, и постепенно затапливаясь. Друзей моих раздавило глыбами льда, а понтон полностью затонул в течение нескольких минут.
Когда я вернулся домой, все, включая тётю Валю, знали о трагедии. Всю ночь слышались причитания, в её комнате было человек десять каких-то женщин в чёрных платках.
Слегка отойдя от первого шока, я немного поревел и понял, что наконец-то мне стало понятным моё состояние.
Занятия, а по субботам мы, естественно, учились, на следующий день отменили. В обед к нам пытался попасть какой-то милиционер, видно, ему нужно было взять мои показания. А, может, ещё чего… Но мать стояла на страже моего покоя: долго ругалась с представителем власти, а потом разревелась, зашла в комнату и позвонила отцу — посоветоваться. Отец приехал минут через пятнадцать, поговорил с милиционером, и тот больше у нас не появлялся…
— А что было дальше? — не выдержав паузы спросил Боря.
— А что дальше? Друзей нашли через день, а ещё через день хоронили. Меня на похороны не взяли… Вот, в общем, и вся история…
Несколько минут посидели молча.
— И у кого это вы чёрные тени увидели? — наконец выдавил Борис.
— Чёрные тени? — Аркадий Денисович тяжело вздохнул в усы. — Пока, по счастью, ни у кого не увидел. Но опасаюсь, что когда увижу, — будет уже поздно.
После этого их разговор как-то не заклеился. Посидев ещё несколько минут, Борис стал собираться домой.
Глава 13
Несмотря на то, что на улице похолодало, в зале было очень душно. Назойливое солнце, периодически скрываясь за столбами заводского дыма, тем не менее, немилосердно жарило во все четыре окна. Второй час длилась эта пытка, но Андрей не мог никак её избежать. Босс лично попросил присутствовать, дабы личным примером демонстрировать важность курсов. Так что приходилось терпеть духоту, периодически переключаясь со слов докладчика на свои нелёгкие мысли.
Курсы были рассчитаны на новичков и ничего нового для Андрея не несли. „И что за мода такая, постоянно курсы затевать? — думал он. — Тут на работе завал, а он мне про международную политику вещает. Прямо девятнадцатый пленум ЦК партии“.
Тематика лекции, конечно, была далека от коммунистической, хотя в ней действительно уделялось много внимания тому, что ещё совсем недавно называлось международными отношениями. В данный момент докладчик излагал новейшую историю страны в разрезе становления Диортама. Он рассказывал, как в конце XX века Россия вернула себе лидерство в формировании системы тотального контроля над населением.
— Западные эксперты и редкие посвящённые правозащитники опасались, что такая система вернёт государство в русло прокоммунистических порядков. Действительно, теоретически можно было сделать всех любителями безвозмездного труда на благо родины и нормированного распределения социальных благ. Но, видимо, страна достаточно далеко ушла от коммунистической доктрины. Руководители государства начали прислушиваться к мнению крупных производителей, интересы которых направлены на повышение покупательной способности населения, расширение ассортимента и объёмов реализуемых товаров и услуг.
На этом месте мысли Андрея снова вернулись к текущей работе. Как ни крути, получалось, что во всех направлениях расследование продвинулось недалеко. Завтра начнётся август, а ничего принципиально нового найти не удалось. Несмотря на огромную работу, проведённую небольшими, кстати, силами, инкогнито ПГ так и не раскрыто. С ситуацией на объекте?11 — вообще ни фига не понятно!
Андрей чувствовал, что и местное, и московское начальство с трудом сдерживается, выслушивая его ежедневные отчёты о проработке различных версий, о количестве допрошенных и нулевых результатах. Начальство — оно везде такое, хоть в Диортаме, хоть где угодно. Ему нужны результаты и ничего больше, а два мистических происшествия в течение месяца — это совершенно недопустимо.
В конце концов, на помощь ему прислали „с материка“ одного из лучших следователей Диортама — Геннадия Ивановича, который сразу же подключился к группе. Но, несмотря на его трёхнедельное присутствие, перелома ситуации пока не произошло.
Окрылённые первой удачей с двумя найденными свидетелями, сотрудники отдела „Н“ под руководством Олега (а потом и Геннадия Ивановича) начали „прочёсывать“ обширный новый список. В сферу поиска на этот раз попали добрых две сотни человек. В первую очередь допрашивали спасателей и членов нескольких комиссий, спускавшихся сразу после аварии в шахту. Вторая группа параллельно выбирала всех работников, имевших портретное сходство с двумя таинственными незнакомцами. Быстро закончив с работниками рудника, она приступила к поиску любых других людей, которые могли оказаться на руднике в день поднятия пострадавших. Здесь, конечно, работа двигалась не так быстро: система видеонаблюдения на руднике существовала, и даже записи сохранились. Но качество картинок было настолько плохим, что злоумышленнику, для того чтобы быть узнанным, нужно было подойти к камере хотя бы на метр. Только зря потратили время просматривая гигабайты записей, выбирая подозрительные моменты, а затем показывая их свидетелям, из которых выделили двенадцать человек: члены комиссии Ростехнадзора, машинист подземного автобуса, их везший, специалисты Управления по промышленной безопасности и три спасателя (в ходе поиска и допросов выяснилось, что все они видели в шахте человека, который мог оказаться ПГ).
Группа потратила массу времени, проводя дополнительные допросы этих свидетелей и пытаясь выдавить из них дополнительную информацию. Но все они твердили одно и то же: не обратил внимания на одиноко бредущего по уклону мужика, да и вообще ещё не знал, что подъём пострадавших закончился. В общем, практически никакой новой информации.
После такого плачевного результата из Москвы пришло неожиданное (только не для Андрея) указание срочно проверить всех допрашиваемых на признаки введения дополнительных посторонних кодов. Там заподозрили, что некто пользовался для заметания следов методами, аналогичными диортамовским. Тесты не подтвердили эту гипотезу, но для Андрея это послужило чётким сигналом: в Москве к происшествию относятся крайне серьёзно, если допускают даже такие ситуации.
Тем временем лектор на кафедре перешёл на экономические вопросы:
— Система контроля массового сознания в любом государстве представляет собой гигантскую структуру, с огромным бюджетом и десятками тысяч сотрудников. Но, несмотря на огромные затраты, эти
