? Прекрасно могу. Следующий вопрос. Почему вы всегда говорите «моя жена» и никогда не называете ее по имени? Вы никогда не говорили мне, как ее звали. Хотите ответить сразу или предпочтете подумать неделю?
? Мне это больно.
? Называть ее имя?
? Да.
? Иногда боль сидит внутри, притаившись. Если вы взглянете ей в лицо, она может отступить. Вы хотели бы, чтобы она отступила?
? Не уверен. Нет, я бы этого не хотел. Я хочу, чтобы она всегда оставалась там, где я могу ее найти.
? Чтобы жалеть себя?
? Да, жалость к себе дает облегчение.
? Придет время, когда вы назовете ее имя. Вы почувствуете боль, но это будет приятная боль.
? Я не хочу, чтобы боль стала приятной.
? Посмотрим.
? Ее мать была очень полной. Красивое лицо, но сама очень полная. Я...
? Да?
? Нет, ничего.
? Ваша жена была адвокатом?
? Да. Я не хочу говорить сегодня о моей жене.
Она наклонилась вперед, надула губы, подняла брови и сказала:
? Тогда мы пока отложим эту тему. Вы сейчас работаете? Раз вы планируете заплатить мне, вы, вероятно, работаете. Над чем, кроме снов?
? Сбежавшая жена. Сбежавшая девочка.
? Это один человек или разные? Убежавшая девочка ? чья-то жена?
Я откинулся еще дальше на спинку стула и посмотрел вверх, на потолок.
? Разные.
? И вам интересно найти их. Это больше, чем просто работа, чем заработок?
? Не знаю.
? Ваша жена тоже бежала, ? сказала она.
Я спокойно ответил:
? Она погибла.
? И у вас не было детей?
? Вы это знаете.
? Вы все-таки рассердились?
? Ничего похожего.
Я не смотрел на нее, но знал, что она встала.
? На сегодня достаточно. Идите ищите ваших женщин. Мы поговорим о них через неделю. Пропавшая жена, пропавшая дочь и этот сон. Я полагаю, он говорит вам, что вы должны перестать казнить себя. Вы знаете магазин итальянского мороженого на Семнадцатой улице?
Настала моя очередь выпрямиться. Спинка поднялась вслед за мной, я открыл глаза и почувствовал легкое головокружение.
? Знаю.
? Зайдите туда. Рекомендую банановое с шоколадом. Мелвин любит арбузное. Будьте добрее к себе, Льюис.
Энн Горовиц на целых шесть дюймов ниже меня, а мой рост ? на нижней границе среднего. Я вынул бумажник и протянул ей две двадцатидолларовые купюры. Впервые я увидел ее, когда доставлял ей повестку в суд для дачи показаний по делу одного из ее пациентов. Она взяла бумаги у двери, отошла в глубь квартиры, бросила их на стол и пригласила меня войти. Прежде никто из тех, кому я вручал судебные повестки, никогда не приглашал меня в дом.
Ее очень заинтересовала моя работа, она хотела знать о ней все и рассказала мне, что дело доставки повесток в суд восходит к библейским временам. Я был представителем исторической профессии, хотя сам того не ощущал. Для меня это был заработок от двадцати пяти до пятидесяти долларов за несколько часов работы.
Энн Горовиц сказала, что видит боль у меня в глазах, и спросила, не хочу ли я поговорить о ней. Я ответил, что не хочу, и она спросила:
? Как долго может человек упиваться своим страданием?
? Если повезет ? до самой смерти.
