автомобили, и видел отчёты, где в графе «ПРИЧИНА АВАРИИ» значилось «неизвестна».
«Нет, — говорю я, — это не моя бумажка». Я беру бумажку двумя пальцами и вырываю её из его рук. Краешек бумаги должно быть распорол ему большой палец, потому что его рука сразу взлетела ко рту, и он начал усиленно сосать с широко открытыми глазами. Я скатываю бумажку в шарик и швыряю её в мусорную корзину возле моего стола.
«Может быть, — говорю я, — вам не стоит тащить ко мне весь мусор, который вы подбираете».
Воскресный вечер, я иду на «Вернувшихся Мужчин Вместе», и подвал Троицкой Епископальной практически пуст. Только Большой Боб, и я пришёл еле волоча ноги, с каждой мышцей скрученной и раскрученной, но мое сердце всё ещё стучит, и мысли проносятся в голове маленьким торнадо. Это бессонница. Целую ночь твои мысли носятся в воздухе.
Всю ночь напролёт ты задаёшь себе вопрос: «Я уже заснул?», «Я вообще спал?» Хвала богам, руки Большого Боба вытягиваются из рукавов его футболки, набитой мускулами и такой твёрдой на вид. Большой Боб улыбается, он очень рад меня видеть.
Он думал, что я умер.
«Да, — говорю я, — я тоже».
— Что ж, — говорит Большой Боб, — у меня хорошие новости.
«Где все?»
— Это и есть хорошие новости, — говорит Большой Боб, — группу распустили. Я пришел сюда просто на случай, если заглянет кто-нибудь, кто не знает.
Я падаю с закрытыми глазами на один из мягких сборных диванов.
— Хорошие новости в том, — говорит Большой Боб, — что есть новая группа, но первое правило этой группы — я не должен о ней говорить.
О-о.
Большой Боб говорит:
— И второе правило этой группы — я не должен о ней говорить.
О-о, твою мать. Я открываю глаза.
Блядь!
— Эта группа называется бойцовский клуб, — говорит Большой Боб, — и она собирается ночью каждую пятницу в заколоченном гараже за городом. В четверг ночью есть другой бойцовский клуб, который собирается в гараже ещё ближе.
Я не слышал ни об одном из этих мест.
— Первое правило бойцовского клуба, — говорит Большой Боб, — ты не говоришь о бойцовском клубе.
Среда, четверг и ночь пятницы Тайлер — киномеханик. Я видел квитанцию его зарплаты на прошлой неделе.
— Второе правило бойцовского клуба, — говорит Большой Боб, — ты не говоришь о бойцовском клубе.
В субботу ночью Тайлер ходит в бойцовский клуб вместе со мной.
— Только два человека на один бой.
В воскресенье утром мы приходим домой избитые и спим до полудня.
— Только один бой в одно время, — говорит Большой Боб.
В воскресенье и в понедельник вечером Тайлер обслуживает столики.
— Ты дерёшься без рубашек и обуви.
Во вторник вечером Тайлер дома, делает мыло, заворачивает его в обёрточную бумагу и отправляет заказчику. «Пейпер Стрит Соуп Кампани».
— Бой, — говорит Большой Боб, — будет продолжаться столько, сколько нужно. Это правила, которые придумал парень, придумавший бойцовский клуб.
Большой Боб спрашивает:
— Ты его знаешь?
— Я сам никогда не видел его, — говорит Большой Боб, — но знаю, что его зовут Тайлер Дарден.
Пейпер Стрит Соуп Кампани.
Знаю ли я его.
«Я нь знаю», — говорю я.
Может быть.
13
Когда я пришёл в «Регент Отель», Марла была в вестибюле, одетая в купальный халат. Марла позвонила мне на работу и поинтересовалась, не мог бы я отменить тренажёрный зал и библиотеку, или прачечную, или что там у меня запланировано после работы, и вместо этого приехать встретиться с ней.
Почему Марла позвонила — потому что она ненавидит меня.
Она ни словом не обмолвилась о своём коллагеновом фонде доверия.
Как Марла сказала, это — не мог бы я оказать ей одну услугу? Марла валялась в постели сегодня днём. Марла жила на еде, которую «Милз он Вилз» доставляла её умершим соседям; Марла брала доставку и говорила, что они спят. Короче говоря, сегодня днём Марла просто лежала в постели, ожидая доставки «Милз он Вилз» между полуднем и двумя. У Марлы не было медицинской страховки уже на протяжении пары лет, так что она не ходила на осмотры, но сегодня она осмотрела себя сама и похоже, что у неё было уплотнение, и какие-то пятнышки под рукой возле бугра были твёрдыми и мягкими в одно и то же время, и она не могла сказать об этом кому-либо, кого она любит, потому что не хочет их пугать, и она не может позволить себе визит к врачу в случае, если это ерунда, но ей нужно было поговорить с кем-нибудь, и кто- нибудь должен был посмотреть.
Цвет глаз Марлы похож на животное, которое жарили на костре, а затем бросили в холодную воду. Его называют вуканизированным или гальванизированным или просто закалённым.
Марла говорит, что она простит мне эту фигню с коллагеном, если я помогу ей посмотреть.
Я решил, что она не позвонила Тайлеру, потому что не хочет его пугать. В её глазах я беспристрастен, и я её должник.
Пока мы подымаемся по лестнице в её комнату, Марла рассказывает мне, что в естественных условиях почти невозможно встретить старых животных, потому что как только животное старится, оно умирает. Если оно заболевает или становится медленным, кто-то более сильный убивает его. Животным не стоит стариться.
Марла ложится на свою постель, развязывает пояс купального халата и говорит, что наша культура сделала смерть чем-то неправильным. Старое животное было бы неестественным исключением.
Уродом.
Марла замёрзла и потеет, пока я рассказываю ей, как однажды в колледже у меня была бородавка. На моём половом члене, только я сказал — хрене. Я пошёл в медицинскую школу, чтобы мне её удалили. В смысле, бородавку. Потом я рассказал об этом отцу. Это было годы спустя, и мой отец рассмеялся и сказал мне, что я дурак, потому что подобные бородавки — это естественные Французские щекоталки. Женщины любят их и бог просто делал мне одолжение.
Пока я становлюсь на колени возле постели Марлы с руками, всё ещё холодными от улицы, по чуть-чуть ощущая холодную кожу Марлы, пропуская дюйм за дюймом Марлу у себя между пальцами, Марла говорит, что эти бородавки, те, которые Гоподни Французские щекоталки, провоцируют у женщин рак шейки матки.
Так вот, я сидел на бумажном полотенце в экзаменационной аудитории медицинской школы, пока студент-медик прыскал из канистры с жидким азотом на мой хрен, а восемь студентов-медиков просто наблюдают. Вот где ты закончишь, если у тебя нет медицинской страховки. Только они не называют его хрен, они называли его половым членом, и как бы ты его не называл, его опрыскивают жидким азотом, и я мог бы с тем же успехом сжечь бородавку щёлоком, настолько это больно.
Марла смеётся над этим до тех пор, пока мои пальцы не останавливаются. Как будто я что-нибудь