и положение 8 корпуса оставалось тяжелым. Было ясно, что только внезапным выходом в тыл войск, стоявших на Лупковском перевале, можно облегчить 8 корпусу продвижение и открыть нам в то же время хорошую шоссейную дорогу на Мезоляборч. Я решился на рискованную меру: оставил у Лупкова под прикрытием одного батальона свою артиллерию и обоз; часть лошадей выпрягли и взяли с собой, навьючив их мешками с сухарями и патронами. Преодолевая огромные трудности, двигаясь по обледенелым, заросшим мелким кустарником склонам гор, без всяких дорог, полки мои, опрокидывали австрийцев, беря пленных, заняли ряд деревень и опорных пунктов, потом узел шоссейных дорог и ворвались в город и станцию Мезоляборч.
Трофеями Железной бригады за Карпатский {343} переход были 3730 (Боевой состав бригады был 4000 штыков.) пленных, много оружия и военного снаряжения, большой подвижной состав с ценным грузом на железнодорожной станции, 9 орудий. Потери наши за поход были 1332 чел. (164 убитых).
Войска 24 корпуса проникли глубоко в расположение противника, захватили главную питательную артерию его фронта железнодорожную линию Мезоляборч-Гуменнное. Таким образом, задача, нам поставленная, была выполнена и операция сулила большой стратегический успех. Но... над ней уже нависала катастрофа.
Движение дивизии Корнилова почему-то ничем не было обеспечено с востока, с этой стороны чем дальше он уходил на юг, тем более угрожал ему удар во фланг и тыл. Для обеспечения за собой Ростокского шоссе, он оставил один полк с батареей у с. Такошаны - все, что он мог сделать. Опасность положения 48 дивизии сознавал и Цуриков и снесся с Брусиловым по телефону в ночь 23 ноября.
Брусилов в этом разговоре неожиданно заявил, что движение на Гуменное вовсе не входит в его расчеты и приказал было отозвать дивизию обратно на перевал, но после взволнованного доклада Цурикова, решение свое отменил. И Корнилову приказано было занять Гуменное. Но Брусилов и теперь ничего не предпринял для обеспечения этого движения с фланга. Между тем, у него были свободные части за Ростокским перевалом и на соседнем Ужокском перевале (восточное), которые можно было во время использовать. Наконец, за 48 дивизией шла конная дивизия (2 казачьих полка), которая почти не принимала участия в операции, и, несмотря на многократные просьбы Цурикова, не была ему подчинена.
И австрийцы обрушились с востока, сначала на заслон у Такошан. Полк отразил первые атаки, но {344} 24-го австрийцы силами более дивизии смяли его и он отошел к перевалу. Дивизия Корнилова была отрезана от Росток... 25 ноября Гуменное было атаковано с запада. По приказу армии, передав Гуменное подошедшим на помощь частям 49 див., Корнилов тремя полками вступил в бой с 11/2 див. противника у Такошан. 26 и 27 шли тяжелые бои. Командир корпуса, считая положение безнадежным, просил Брусилова об отводе дивизии по свободной еще горной дороге на северо-запад. Но получил отказ. Телеграмма Брусилова гласила:
'Движение наше к северу (т. е. отступление. А. Д.) есть маневр, который может быть исполнен только после нанесения поражения и нельзя допустить, чтобы вследствие этого маневра могла родиться мысль, что мы отходим вследствие неудачи. Поэтому ген. Корнилов не должен оставлять направления на Ростоки'.
А 48 дивизия, уже почти в полном окружении, изнемогала в неравном и беспрерывном бою...
27 вечером пришел, наконец, приказ корпусного командира
48-й дивизии отходить на северо-запад. Отходить пришлось по ужасной, крутой горной дороге, занесенной снегом, но единственной свободной. Во время этого трудного отступления австрийцы вышли наперерез у местечка Сины, надо было принять бой на улицах его и, чтобы выиграть время для пропуска через селение своей артиллерии, Корнилов, собрав все, что было под рукой, какие-то случайные команды и роту сапер, лично повел их в контратаку. На другой день дивизия выбилась, наконец, из кольца, не оставив противнику ни одного орудия (потеряны были только 2 зарядных ящика), и приведя с собой более 2000 пленных.
Вот как разнится правда от 'правды' Брусилова...
Операция, столь блестяще начатая, окончилась неудачей. И 49 дивизия, с тяжелыми боями должна {345} была вернуться на перевал. Железная бригада до 30 ноября медленно, с боями, подвигалась еще вперед, пока не была сменена сибирскими стрелками и, по обыкновению, отведена 'в резерв командующего армией'.
Виновником неудачи был объявлен Корнилов.
Железная бригада получила телеграммы: 'с горячей благодарностью' - от Верховного Главнокомандующего, 'с полным восхищением несравненной доблестью' - от корпусного командира. Генерал же Брусилов, утверждавший и написавший об этом в своих воспоминаниях, что части корпуса 'самовольно' сошли с перевалов в Венгрию, телеграфировал мне:
'Молодецкой бригаде за лихие действия, за блестящее выполнение поставленной ей задачи, шлю свой низкий поклон и от всего сердца благодарю Вас, командиров и героев-стрелков. Перенесенные бригадой труды и лишения и славные дела свидетельствуют, что традиции старой железной бригады живут в геройских полках и впредь поведут их к победе и славе'.
***
8 армия стала на перевалах, два корпуса пододвинуты на северо-запад в помощь 3 армии, и снова наша армия растянулась тонкой завесой на 250 километров. Австрийцы, имея 6 корпусов и усиленные германским корпусом и частями, переброшенными с сербского фронта, перешли опять в наступление в направлении на Перемышль. На одном участке им удалось прорваться, и фронт здесь поддался глубоко назад. Неудача эта вызвала какую-то временную депрессию в настроении обычно энергичного и решительного ген. Брусилова, который отдал всей армии приказ отступать.
{346} 7 дней мы отступали, не понимая, в чем дело, так как нажим противника на нас не был силен, а частные переходы в контратаку, по собственной инициативе, отдельных частей, в том числе и моей бригады, неизменно сопровождались успехом - взятием пленных и трофеев.
10 декабря мы, наконец, остановились. Брусилов, видимо овладел собой и решил перейти в контрнаступление, поддержанное 3-й армией. Австро-германцы стали быстро отходить, и к концу года армии Юго-западного фронта вновь заняли линию Карпат.
1915 ГОД НА ФРОНТАХ ВОИНЫ
Несогласие на верхах русского командования по поводу направления главного удара продолжалось. Ставка оставалась при прежнем благоразумном решении - удержания Карпат и наступления на Берлин. Ген. Иванов, при энергичной поддержке Брусилова и несочувствии своего начальника штаба, ген. Алексеева, не оказавшего, однако, достаточно решительного противодействия, настаивал на сосредоточии главных сил и средств для форсирования Карпат и наступления на Будапешт.
И в то время, как Ставка стремилась сдвинуть корпуса Юго-западного фронта на Краковское направление, ген. Иванов, в пределах, предоставленных главнокомандующим фронтами прав, перебрасывал свои корпуса с левого берега Вислы на юго-восток и довел 8 армию, на которую возлагалась главная роль, до состава 6 корпусов.
Германское главное командование продолжало перебрасывать войска с англо-французского фронта на наш (К лету 1915 года германцы имели уже на русском фронте 67 дивизий.), в свою очередь намечало три удара: {347} германскими силами - на Наревский фронт и Гродно и австро-германскими - от Кракова на все еще державшийся Перемышль и с Карпат на Львов.
В конце января 8 армия Брусилова перешла в наступление, имея главное направление на Гуменное. Но довольно длительная подготовка наша не укрылась от австрийцев и они, собрав к угрожаемому фронту все свободные силы, встретили нас контрнаступлением, особенно сильным со стороны Мезоляборча-Турка, откуда шла армия Линзингена. На левом нашем крыле, в Буковине, наш слабый заслон, атакованный 131/2 австрийскими дивизиями, был отброшен к Днестру и Пруту и туда пришлось перебросить 9 армию ген. Лечицкого с левого берега Вислы. Февраль, март, апрель в предгорьях Карпат происходили тяжелые кровопролитные битвы с переменным успехом. В конце концов, австро-германцы были отброшены и цели своей - деблокады Перемышля не достигли. Мы вновь овладели главными Карпатскими перевалами, но наши усилия форсировать Карпаты не увенчались успехом.
22 марта пал Перемышль. В наши руки попали 9 генералов, 2500 офицеров, 120 тыс. солдат, 900 орудий, огромное количество всякого оружия и запасов. И освободилась осаждавшая армия, (11) ген. Щербачева, которая была направлена Ивановым также на Карпаты.
Между тем немцы и на Восточно-прусском фронте стали двигаться вперед. В феврале разыгрались бои под Августовым, где обе стороны понесли большие потери, а в марте мы, в свою очередь, перешли в наступление с целью отбросить немцев с линии Варты и Нарева. Весь март шли бои с переменным успехом,
