весь персонал Радио-Метрополь, кроме техника и ведущего программы.
Трубки всех телефонов были сняты. Габриель Жакмель победно посмотрел на Малко. Операция заняла меньше пяти минут.
Вдруг на лестнице послышались шаги. Тома поднял автомат. Появились две девушки. Они едва успели вскрикнуть, как Тома затолкал их в раздевалку, где и так было полно народу, поэтому вновь прибывших приткнули к автомату пепси-колы.
- Если еще кто-нибудь появится, делай с ними то же самое, - приказал Жакмель.
Из-за переборки девушек не было видно. Тома вернулся на свой пост.
Жакмель, Малко и Симона углубились в коридор. Начиналась настоящая операция.
Абелен, охранник станции Радио-Метрополь, отдыхал на кушетке в своем помещении, когда в дверь постучали.
Он колебался, открывать или нет. Это мог быть только его кузен, пришедший с просьбой одолжить ему несколько гурдов, чтобы поставить их на петушиные бои. Никто никогда не проверял передатчик и антенну, запертые в металлической ограде. Надо сказать, что местоположение станции, равноудаленной от бидонвиля Ла Салин и тюрьмы Форт-Диманш, на пустыре, почему-то называемом администрацией парком, было не слишком привлекательным.
Стук в дверь возобновился. Может быть, внезапная проверка? Абелен зевнул, встал и открыл дверь. Удар резко открытой металлической двери отбросил его на середину комнаты. Когда он поднялся, то получил по голове удар рукоятью кольта, от чего образовалась рана в десять сантиметров. Он успел увидеть трех негров и потерял сознание. Вместо того, чтобы прикончить его, двое из нападавших бросили его на кушетку: Габриель Жакмель приказал быть повежливее.
Нападавшие быстро привели в боевое положение старый пулемет 'шпандау МГ-30' у единственного окна, взяв под обстрел дорогу к Форт-Диманшу.
Один из них, зачарованный циферблатами, обошел оба передатчика. Абсолютно безграмотного, его распирало от гордости, что он контролирует радиостанцию. Другой уселся перед контрольным громкоговорителем, чтобы следить за событиями. В двухстах метрах отсюда над ними, казалось, насмехалось знамя над Форт-Диманшем. Третий начал вставлять в передатчики динамитные заряды.
Габриель Жакмель взялся за ручку двери рабочей студии. В другой руке он держал винтовку. Симона и Малко обменялись тревожными взглядами. Если дверь заперта изнутри, могут возникнуть осложнения.
Малко вытащил свой пистолет. Жакмель повернул ручку.
Дверь открылась без труда. Техник - парень с курчавыми волосами повернулся и приложил палец к губам. Затем он заметил автомат, но его реакция запоздала. Вырвав его из кресла, Жакмель толкнул его в коридор, а Малко направил на него сверхплоский пистолет.
- Идите туда, к остальным, - приказал он. - Мы не причиним вам вреда.
С другого конца коридора на него наставил автомат Люк. Отупевший от неожиданности, техник повиновался.
Кабина техника выходила прямо на крохотную студию. Через стекло была видна со спины девушка, пританцовывавшая под музыку, транслируемую по радио. Она была ведущей этой программы.
Габриель Жакмель открыл дверь, схватил ее за руку и вытащил из студии. Вскрикнув, она пыталась отбиться. Малко узнал ее: эту девушку он видел у Амур Мирбале. Тогда на ней было длинное цыганское платье, шарф удерживал волосы. Жакмель ткнул ее стволом винтовки в живот. Она прекратила вырываться, на ее лице застыло выражение ужаса и отвращения.
До конца пластинки оставалось около минуты. Жакмель толкнул девушку к Малко.
- Быстро отведите ее туда же.
- Да, и проследите, чтобы им не причинили вреда, - добавила Симона.
Малко толкнул девушку перед собой, в то время как Жакмель усаживался перед микрофонам.
Через несколько секунд начнется операция 'Вон-Вон'. Услышав эту передачу, корабли, курсировавшие в Антильском море между Кубой и Гаити с того дня, как Малко покинул США, возьмут курс на Порт-о-Пренс. Учитывая мощность передатчиков Радио-Метрополь, все приемники Караибов поймают это выступление, в том числе и угрозы в адрес американцев.
Алиби было превосходным. Никто не будет виновен, если несколько случайных снарядов разрушат казармы Десалин и Дворец.
Человеку свойственно ошибаться...
Малко подумал о Джоне Райли. Лишь бы Райли смог добраться до дома Фрэнка Джилпатрика и предупредить его. Посол был в Нью-Йорке, и в субботу вечером посольство было закрыто.
Девушка, которую он держал за руку, прижалась к нему и прошептала:
- Вы не убьете меня?
Ее выпуклые глаза были полны животного ужаса.
- Я даже не изнасилую вас, - уточнил Малко.
Ему претило держать молодую женщину под пистолетом. Приличный человек не может этим гордиться.
Уже несколько минут Габриель Жакмель вещал по-креольски в микрофон. Он так торопился, что временами заикался. Левой рукой он сжимал микрофон, как бы желая задушить его, в правой была винтовка. Его лоб был покрыт потом. Он как будто хотел расплатиться за два года изгнания и страха.
Справа от него стояла Симона Энш. Ее загорелые голые ноги были на уровне лица негра. Она подошла еще ближе. В такой незабываемый день она надушилась и накрасилась, как на танцы. Когда гаитянин поднял глаза, она чувственно и жарко улыбнулась, выдержав взгляд Габриеля Жакмеля. То, что он прочитал в ее глазах, возбудило в нем желание послать гаитянскую революцию подальше. Горячая и восхитительная волна поднялась у него в животе, в висках застучало.
Ноздри его плоского носа раздулись, перед глазами поплыла пелена. Он не понимал, что говорит. Он подумал, что женщины любят победителей. Ему уже представились длинные ноги, обнимающие его, горячее гибкое тело открывалось ему.
Прижав МР-44 ногой, Габриель Жакмель освободил правую руку и положил ее на ногу Симоны. Его пальцы поползли вверх, проникли под платье. Молодая женщина не сопротивлялась. Нежно улыбаясь, она нагнулась и взяла стоящий между ними автомат, чтобы Жакмелю было удобнее ласкать ее.
Опьяненный страстью, Габриель Жакмель позволил ей сделать это. Затем все произошло так быстро, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять. С быстротой гремучей змеи Симона отскочила к двери, прижав к бедру оружие. Ее палец был на курке. Левой рукой она заперла дверь.
Нежность на ее лице сменилась неописуемой ненавистью. Она тяжело дышала. Жакмель встал, забыв о включенном микрофоне. Он понял, что сейчас умрет, и никакое увещевание не сможет остановить этот сгусток ненависти, стоящий перед ним. Симона Энш смотрела на него с ужасающей холодностью. Наконец она добилась своего!
Пришлось долго ждать, пока Жакмель ослабит бдительность.
- Ты думаешь, я просто выстрелю тебе в голову, - нежно сказала она. Это было бы слишком хорошо для тебя...
Выругавшись по-креольски, она перевела предохранитель в положение стрельбы одиночными выстрелами.
Малко показалось, что он ослышался. Из стоящего в холле маленького громкоговорителя страшно четко раздалась фраза, произнесенная Симоной. Люди Жакмеля, Люк и Тома, не пошевелились: они были неграмотны и понимали только креольский язык. Малко бросился в коридор.
Он отчаянно ломился в дверь студии: закрыто. Сквозь стекло он увидел стоящих лицом друг к другу Симону и Жакмеля. Поймав его взгляд, молодая женщина грустно улыбнулась ему. Он закричал:
- Откройте!
Если она убьет Жакмеля, операция 'Вон-Вон' будет окончательно погублена.
Он видел тяжелый автомат, наставленный на Жакмеля. Малко мог и сам выстрелить сквозь стекло и убить молодую женщину. Но зачем? Для того, чтобы корабли, задействованные в операции 'Вон-Вон', взяли курс на Порт-о-Пренс, нужно было, чтобы в микрофон говорили они оба - и Жакмель, и Симона Энш.
Звукоизоляция в студии донесла глухой выстрел из автомата. Малко в ужасе увидел, как Жакмель согнулся и поднес руки к животу.
Первая пуля попала Жакмелю в низ живота. От нечеловеческой боли он скорчился и закричал.
Симона Энш холодно следила за ним. Три года она мечтала об этой минуте. У ее ног Жакмель
