Его мысли обратились к прошлым годам, но глаза бдительно вглядывались в деревья, хотя убийцы вряд ли сейчас подбираются к ним. Они где-то устроились на ночлег, чтобы с утра вновь двинуться по следу. Джейк вытащил правый пистолет и прокрутил барабан. 'Как давно ты не стрелял из него? Тридцать восемь лет? Сорок?'
Убрав пистолет в кобуру, он сунул руку в широкий карман своей овчинной куртки и вытащил золотой камешек. С помощью его силы можно было вернуть себе юность. Он согнул колено, и его пронзила ревматическая боль. 'Используй Камень, старый дурень', - сказал он себе.
И не использовал. Близилось время, когда эта сила понадобится - и понадобится для чего-то неизмеримо большего, чем исцеление сустава, изъеденного возрастом.
'Мог бы я остановить зло? - думал он. - Возможно, если бы знал как. Но я не знал и не знаю. Единственное, что я могу, - это сразиться с ним, когда оно явится'.
'Если у тебя будет на это время!'
Прошли недели после последнего приступа парализующей боли в груди, тупой ноющей боли в правом бицепсе, онемения кончиков пальцев. Ему следовало бы использовать камешек тогда, но он не сделал этого. Против надвигающейся силы даже этот чистый, безупречный осколок Сипстрасси может оказаться недостаточным.
Ночь была прохладной. Когда Джейк бесшумно вернулся в пещеру, Джозия Брум спал более спокойно. Джейк подбросил хвороста в угасающий костер. Мокрое от пота лицо Брума посерело от боли и шока.
'Ты хороший человек, Брум, - думал Джейк. - Мир заслуживает того, чтобы в нем было побольше таких, как ты. С твоей ненавистью к насилию и твоей верой в исконное благородство человеческой натуры'. Вернувшись на свой сторожевой пост, Джейк ощутил еще большую тоску. Взглянув на бархатное небо, он грустно улыбнулся.
- Что ты видишь в нас, Господи? - спросил он вслух. - Мы ничего не созидаем и все душим. Мы убиваем и пытаем. На каждого человека вроде Брума найдутся сотни Иаковов Мунов, десятки Савлов. - Он покачал головой. Бедный Савл, - прошептал он. - Обойдись с ним милостиво, когда увидишь его. Господи, ведь когда-то он был предан молитве и добродетели.
Но был ли?
Джейк вспомнил лысеющего сутулого замухрышку, который распоряжался церковными финансами, организовывал праздники и собрания, сбор средств и пикники. Даже тогда в его плоти прятались занозы, но он справлялся с ними. В этом ему поспособствовала мать-природа, создав его невысоким и очень некрасивым. Не то что теперь! 'Мне следовало бы понять это, - думал Джейк, - когда он использовал камешек, чтобы сделать себя юным красавцем. Мне следовало тогда же положить этому конец'. Но он не принял никаких мер. Наоборот, он порадовался, что Савл Уилкинс наконец обрел тело, которое сделало его счастливым.
Но радость оказалась мимолетной, и Савл предался телесным наслаждениям, в которых его прежняя жизнь, его некрасивость и его вера ему отказывали.
- Я не могу возненавидеть его, Господи, - сказал Джейк. - Во мне просто этого нет. И я виновен в том, что дал ему в руки такую силу. Я пытался создать мир святости и потерпел неудачу.
Джейк оборвал беседу с самим собой и прислушался. Легкий ночной ветер перешептывался с листьями близких деревьев. Закрыв глаза, он медленно вдохнул воздух через ноздри. Запах трав и чего-то еще.
- Выходи, малютка Пакья, - сказал он. - Я ведь знаю, что ты там.
- Откуда ты меня знаешь? - донесся тихий голосок из кустов.
- Я стар и знаю очень много всего. Выходи, посиди со мной.
Маленькая волченка робко вышла из кустов и села на землю шагах в пяти от старика. Ее мех серебрился в лунных лучах, а темные глаза вглядывались в выдубленное ветрами лицо, обрамленное седой бородой.
- В лесу люди с пистолетами, они нашли след твоего мула. Они будут тут с рассветом.
- Я знаю, - ответил он негромко. - И благодарю тебя, что ты пришла предупредить меня. Это добрый поступок.
- Бет попросила меня найти менхира Брума. Я чую кровь.
- Он внутри... Спит. Я отвезу его к Бет. Пойди скажи ей.
- Я знаю твой запах, - сказала она, - но тебя не знаю.
- Однако знаешь, что можешь мне доверять, маленькая. Ведь так?
Волченка кивнула.
- Я читаю твое сердце. Оно не кроткое, но ты не лжешь.
- Как ни грустно, но ты права. - Джейк улыбнулся. - Кротким меня назвать нельзя. После того, как ты увидишь Бет, пойди к своим. Скажи, чтобы они ушли отсюда, и поскорее. Надвигается зло, которое пронесется по этим краям, как пожар. Волчецам следует быть как можно дальше отсюда.
- Наш святой сказал нам вот что, - ответила Пакья. - Из-за Стены грядет Зверь. Проливатель крови, пожиратель душ. Но мы не можем покинуть Бет, нашего друга.
- Иногда, - печально сказал Джейк, - самое лучшее, что мы можем сделать для наших друзей, это покинуть их. Зверь очень силен, Пакья, но худшее состоит в его способности менять доброе на злое. Скажи своему святому, что Зверь может погрузить сердце во тьму и заставить друга перервать горло своему брату. Он может это. И он скоро явится.
- Как мне сказать, кто посылает эти слова? - спросила Пакья.
- Скажи ему, что это слова Диакона.
* * *
Клем тревожился за паренька. С того времени, как они выехали из Чистоты, Нестор почти не открывал рта и, казалось, утратил всякий интерес к их поискам. Дважды Клем сворачивал с дороги и оглядывал залитые луной окрестности, но никаких признаков погони не заметил. Нестор ехал, понурив голову, погруженный в свои мысли, и Клем не рисковал нарушить молчание, пока они не устроились на ночлег в маленьком овражке и не разожгли костер. Нестор сидел, прислонясь к толстому комлю сосны и подтянув колени к подбородку.
- Ты ведь ни в чем не виноват, малый, - утешил его Клем, не разобрав, из-за чего юноша так мучается. - Он же нас выслеживал! - Нестор только кивнул и ничего не сказал. Клем испустил вздох. - Да поговори же со мной, сынок. От мрачных размышлений толку же нет никакого.
Нестор поднял голову:
- Неужели вы никогда ни во что не верили, менхир Стейнер?
- Я верю в неизбежность смерти.
- Угу, - сказал Нестор, отводя глаза. Клем про себя выругался.
- Просто скажи мне, Нестор. Я плохой разгадчик.
- А что говорить? Все - конский навоз, и только. - Нестор засмеялся. Знаете, я же во все это верил. Черт, ну и дурень! Диакона прислал Бог; Иерусалимец - пророк, как в Книге. Мы - избранный Богом народ! Всю свою жизнь я провел в погоне за ложью. Просто обхохочешься! - Нестор взял одеяло и разостлал его на земле.
Клем помолчал, собираясь с мыслями, прежде чем заговорить.
- Если тебе нужны умные поучения, Нестор, ты ночуешь тут не с тем человеком. Я стар и уже не помню, как был молодым. В твоем возрасте я мечтал только об одном: заслужить славу самого меткого стрелка в известном мире. И чихать хотел на Бога или историю. И вообще ни о чем не думал разве что о том, как стать еще быстрее. Так что дать тебе совет я не могу. Но это не значит, будто я не знаю, что ты не прав. Мир изменить невозможно, сынок. Змеи есть, были и всегда будут. А ты можешь только одно: прожить свою жизнь так, как ты считаешь верным.
- Ну а как насчет правды? - спросил Нестор. Его глаза пылали гневом.
- Правды? А что такое правда, черт дери? Мы рождаемся, мы живем, мы умираем. А все остальное - только мелкие различия во мнениях.
Нестор покачал головой:
- Вы же не понимаете, верно? Думается, люди вашего пошиба никогда не поймут.
Его слова уязвили Клема, но он попытался проглотить гнев.
- Может, ты согласишься объяснить мне, какого такого пошиба?
- Угу. Объясню. Все ваши мечты всегда были только о себе. Стрелять быстрее всех; прославиться, убив Взыскующего Иерусалима. Владеть землей и разбогатеть. Так, конечно, вам плевать, если Диакон оказался
