А что, если он ангел? Что, если вся жалкая библейская сказочка чистая правда? Ну уж нет! Этому он ни за что не поверит! 'Если Бог есть, то почему он не разразил меня громом? Черт подери, я же людей поубивал с избытком! А вот Дженни он сразил быстро, хотя она-то никому зла не сделала'.
Все это случайности, думал он. Игра случая.
Сильные выживают, слабые погибают.
Чушь собачья! Мы все когда-нибудь умрем.
Городок неестественно затих. Перестрелка накануне всех озадачила. Конечно, Диллона боялись, но, главное, от него прямо-таки разило жизнью. Громогласный, не человек, а бык, излучающий силу и уверенность в себе. И во мгновение ока его сразил неизвестный, который встал поперек улицы и перечислил все его грехи.
Иаков Мун въехал в Доманго через три часа после убийства, как раз когда вернулись охотники. А тут прискакал человек с фермы Хонкина: еще двое убитых. Взыскующий Иерусалима? Очень даже может быть, подумал Мун.
Тем не менее рано или поздно он возьмет Шэнноу на прицел - и конец всем трудностям.
Мун улыбнулся и снова вспомнил про девушку. Кровь Диллона на мостовой еще не просохла, а она вошла в штаб Крестоносцев и встала перед ним. 'Я не ошибаюсь, сэр, вы Иерусалимский Конник? - Мун кивнул, его глаза под набрякшими веками шарили по ее стройной фигуре. - Мое имя Исида. Я обращаюсь к вам в поисках справедливости, сэр. Нашего доктора Мередита арестовали без всяких оснований. Вы его не выпустите?'
Мун откинулся на спинку кресла и покосился на кряжистого Крестоносца, который стоял у стойки с ружьями. Тот прокашлялся.
'Они же фургонщики, - сказал он. - И попрошайничали'.
'Неправда! - сказала Исида. - Доктор Мередит просто повесил вывеску о том, что он врач, и пригласил больных обращаться к нему'.
'У нас свой доктор имеется', - рявкнул Крестоносец. _
'Отпусти его', - сказал Мун.
Крестоносец постоял, помолчал, потом снял с гвоздя у стойки кольцо с ключами и прошел в глубину дома.
'Благодарю вас, сэр', - сказала Исида.
Тут Мун улыбнулся, но ничего не сказал. Он повернул голову, когда Крестоносец привел Мередита, высокого молодого человека с песочно-рыжими волосами и слабохарактерным лицом. Мун прикинул, не любовник ли он девушки, и от нечего делать вообразил, как они совокупляются.
'Они знают убийцу Диллона, - сказал Крестоносец. - Это точно'.
Мун перевел взгляд на девушку.
'Он был ранен, - сказала она. - Мы нашли его при смерти и выходили. Потом позже, когда на нас напали, он нас защитил. - Мун кивнул, но ничего не сказал. - Потом он убил Клятвоприимца из Чистоты. И уехал. Куда, мне неизвестно'.
'Свое имя он назвал?' - спросил Мун.
'Да. Сказал, что он Йон Шэнноу. Наш главный, Иеремия, думает, что рана в голову немного помрачила его рассудок. Он лишился памяти, понимаете? Не помнит, кто стрелял в него и почему. Иеремия полагает, что он, так сказать, укрылся за личностью Йона Шэнноу'.
Рыжий доктор встал рядом с Исидой и положил руку ей на плечо. Мун почувствовал раздражение, но промолчал.
'Человеческое сознание крайне сложно, - сказал Мередит. - Очень вероятно, что в детстве он наслушался много рассказов про Йона Шэнноу. Теперь из-за амнезии его сознание склеивает кусочки таких воспоминаний. И он уверовал, что он легендарный Иерусалимец'.
'Так, значит, - спросил Мун почти шепотом, - он не помнит, откуда он?'
'Да, - сказала Исида. - Мне он показался очень одиноким человеком. Вы обойдетесь с ним бережно, когда разыщете его?'
'Всенепременно', - обещал Мун.
* * *
Шэнноу смотрел на экран, запоминал ориентиры и слушал, как Люкас описывал земли Кровь-Камня. По большей части ландшафты были Шэнноу незнакомы, но время от времени он видел вдали вершины, будившие неясные отзвуки в его памяти.
- Вам следует помнить, мистер Шэнноу, что это мир, сошедший с ума. Ученики, следующие за Кровь- Камнем, получают драгоценные подарки, но у подавляющего большинства только одно будущее: умереть для утоления его голода. Времени, чтобы найти Сэмюэля Арчера, у нас будет мало. Джип доставит нас в самую ближнюю точку, после чего в нашем распоряжении будут примерно сутки, чтобы спасти его.
- Джип? - переспросил Шэнноу.
- Средство передвижения, стоящее снаружи. Оно способно двигаться со скоростью шестьдесят миль в час по пересеченной местности. И никакой Пожиратель или всадник его не догонит.
Некоторое время Шэнноу молчал. А потом сказал:
- Вы можете видеть много разных мест и людей?
- Да, у меня очень подробные файлы, - согласился Люкас.
- Тогда покажите мне Йона Шэнноу.
- Амазига не хочет, чтобы вы видели ваше прошлое, мистер Шэнноу.
- Ее желания тут ни при чем. Я прошу вас показать мне его.
- Так что вы хотели бы увидеть?
- Я знаю, кем я был двадцать лет назад, когда сражался с людьми-ящерами и послал Меч Божий сквозь Врата уничтожить Атлантиду. Но что произошло потом?
Как я провел эти двадцать лет? И почему я относительно молод?
- Погодите немного, - сказал Люкас. - Я подберу информацию.
Шэнноу тут же охватило ощущение, которое он давно забыл, и это его ошеломило. У него свело желудок, сердце отчаянно заколотилось. Из глубин его сознания поднялись неясные страхи, и он с мучительной уверенностью понял, что не хочет ничего узнать. Во рту у него пересохло, он дышал так часто и неглубоко, что у него закружилась голова. Его охватило желание остановить машину, приказать, чтобы она молчала. 'Я не буду трусом!' прошептал он. И сидел неподвижно, вцепившись в подлокотники. Экран замерцал, и он увидел себя на вершине скалы-башни, а в небе ослепительно сиял Меч Божий. Человек на скале поник, серебро в его черной бороде потемнело.
- Это, - зазвучал голос Люкаса, - тот момент, когда вы вновь обрели молодость. Последние остатки силы Сипстрасси просачиваются сквозь каменную оболочку башни и омолаживают стареющие ткани.
Затем на экране появилась Долина Паломника, и Шэнноу увидел, как Йон Кейд читает свою первую проповедь, услышал слова надежды и мира. Бет Мак-Адам сидела в первом ряду, и ее устремленные на проповедника глаза сияли любовью.
Взыскующий Иерусалима ощутил томительную печаль... Печаль любви, горе утраты. Любовь к Бет вырвалась из его подсознания и разорвала ему сердце. Заставляя себя смотреть на экран, он наблюдал, как проходили годы, увидел, как его сбил с ног Сим Джексон, и вновь ощутил парализующий стыд от того, что у него хватило силы просто уйти. Вновь он услышал за спиной насмешливый хохот Джексона.
И потом он увидел сожжение церкви и убийство волчецов.
- Довольно, - сказал он тихо. - Больше я ничего видеть не хочу.
- Вы помните это? - спросила машина. - Я это помню.
- Вы человек крайностей, мистер Шэнноу, и огромной внутренней силы. Вы не способны следовать средним путем и так никогда и не научились идти на компромисс. Вы стали проповедником и проповедовали любовь и понимание доктрину кротости в самом незамутненном ее виде. Вы не могли быть человеком, творящим насилие, и проповедовать такую доктрину. Поэтому вы спрятали свои пистолеты и стали для себя воплощать ее в жизнь, используя тот же железный контроль над собой, какой помогал вам расправляться с разбойниками.
- Но это был обман, - сказал Шэнноу. - Я вел притворную жизнь.
- Сомневаюсь. Вы пожертвовали всем, чем могли, даже смирились с потерей любимой женщины. На такую преданность идее способны немногие. Однако и железо можно разорвать. Когда налетчики сожгли церковь, железо не выдержало. Вы бросились за ними в погоню и уничтожили их. Сознание очень хрупко и
