твой автомобиль. И вдруг в десяти метрах впереди как из-под земли вырастает огромное зеркало. И в нем ты видишь авто, несущееся навстречу с бешеной скоростью. Ты уже не имеешь возможности уйти от столкновения и лишь изо всех сил жмешь на тормоз. Но поздно: встречная машина врезается в тебя...
Это твоя машина, Дэн. И бледное искаженное предсмертным ужасом лицо водителя в ней - твое...
Ты не успеваешь осознать обман с отражением. И только когда град осколков бьет по ветровому стеклу и по крыше автомобиля, а перед тобой снова простирается бесконечная ровная полоса шоссе, ты облегченно обмякаешь на сиденьи.
Представил? А теперь представь, что зеркало на дороге - не зеркало вовсе, а в о р о т а в зазеркалье. Дыра в пространство, которое трудно даже назвать параллельным. Оно не параллельно, оно зеркально- симметрично пространству твоего мира. Оно идентично нашему пространству - ровно настолько, насколько может быть идентично зеркальное отражение. И оно реально. Ты понял? Оно реально. Оно создано - или открыто, мы с Дэниелем так и не разобрались работой генератора, который изобрел твой отец!'
Уокер откинулся на спинку кресла:
'А раз так, то ты сталкиваешься сам с собой. И превращаешься в лепешку. Разбиваешься о собственное отражение или о самого себя - понимай как хочешь. Но факт остается фактом: ты - труп.
Ты, конечно, понимаешь, какой прорыв в деле обороны Земли от инопланетных вторжений означало создание 'зеркала' Рочерса. Его генератор оказался чрезвычайно компактным устройством и мог быть установлен на звездолетах любого класса. При этом площадь разворачиваемых им 'ворот' не ограничивалась ничем, кроме воли оператора, задающего линейные размеры 'отражения'.
В принципе, 'зеркало' можно разворачивать не только перед кораблем пришельцев - перед планетой, несущейся по орбите. Например, перед Землей, ее линейная скорость движения вокруг Солнца, как ты знаешь, 30 километров в секунду. Что будет, если в Землю врежется встречная Земля?...
Я погорячился, Дэн, назвав 'зеркало' Рочерса оружием абсолютной защиты. С ним можно нападать. Уничтожать, например, чужие планеты. Да что планеты целые звездные системы!
Впрочем, дело было не в этом - не в создании оружия, не в открытии Рочерса. Дело было в самом Рочерсе, в твоем отце.
О его открытии и генераторе знали лишь два человека в мире: он и я, его самый близкий друг, коллега и помощник. И он навсегда ограничил круг посвященных этими двумя людьми. Он не захотел обнародовать свое открытие, хотя этот шаг обеспечил бы ему и славу, и богатство, и... Ну, ты знаешь, Дэн, что делают слава и деньги в нашем мире...
Да, он не захотел иметь все это. И не потому, что был гуманистом и не желал отдавать супероружие в руки военных. Не потому, что был апологетом какой-нибудь философской идеи или адептом некоего религиозного учения. Нет. Он был ученым. Исследователем. Первооткрывателем. Ментальным путешественником. До мозга костей. И тогда, когда судьба вывела его на новый виток пути познания, дала в руки инструмент - гениальный, неведомый доселе принцип пространственнызх преобразований, заложенный им в 'зеркальный' генератор, - он взалкал одного: узнать больше.
С того момента это стало самой сильной доминантой в его жизни - узнать больше. И ничто иное не могло возобладать над этим, Дэнни, - ты должен понять и простить его - ни долг профессионала, ни долг семьянина, ни долг отца, ни любовь к твоей матери, ни любовь к тебе'.
Уокер сделал выразительную паузу и требовательно заглянул мне в глаза. Я не отвел взгляд.
- Я понимаю, дядя Уокер. Я давно это понял.
Хмель выветривался из моей головы со страшной силой.
'Его заворожила одна идея - п р о н и к н у т ь в то пространство, которое открывало 'зеркало' генератора. Тот мир, та Вселенная - живая, реальная, до которой в буквальном смысле можно было дотронуться рукой, - втягивала его в себя, приковывала его взгляд и разум к тайне своего бытия. Сколько раз я наблюдал, как он подходил к 'зеркалу', тайно развернутому в ночной лаборатории, и смыкал ладони с ладонями Рочерса-второго из Зазеркалья. И смотрел ему в глаза. И что-то шептал - вопросительно, горячо, страстно. А потом отворачивался от 'зеркала' и бросался к рабочему столу, к аппаратуре, ко мне:
- Работать, Джеймс, работать! Нужно проверить вот что!..
Я все время был с ним. Он заворожил меня так же, как его заворожило 'зеркало'. Я, намного более беспечный, чем он; я, не обремененный гениальностью и сопутствующей ей сверхмотивацией к работе; я - стал его тенью. И - Дэнни, ты слышишь меня, мальчик? - ничто в целом мире не могло отвлечь меня от этой роли.
Я схватывал его идеи на лету. Не мог, не имел такой способности генерировать их сам, но схватывал на лету. И шел сразу за ним, след в след. Я понимал его с полуслова. И когда он оборачивался, чтобы опереться, получить помощь, я был рядом.
Мы работали, не покладая рук. Ты, наверно, помнишь тот период, когда отец почти перестал появляться дома. Я уж не говорю о том, что прекратились иногда мне кажется, что я никогда себе этого не прощу! - наши воскресные вечеринки... Помнишь фейерверки в саду? Помнишь голографический лабиринт вокруг твоего дома, Дэнни? Вы с мамой тогда заблудились в нем, а мы с Дэниелем никак не могли вас найти, и пришлось выключить развертку...'
Дядя Уокер закрыл лицо ладонями и несколько секунд просидел молча и неподвижно. Потом опустил руки и открыто посмотрел на меня. Глаза его были сухи и печальны.
'Ты знаешь, Дэн, я не имел своей семьи. После того, как умерли родители, жил один. Причин этому несколько: и мой суховатый характер, и особенности профессии, и...
В юности я стал главным действующим лицом в одной любовной интермедии под названием 'Простая история необъяснимого обмана'. Эта роль разбила мне сердце и сформировала весьма специфическое отношение и к любви, и к женщинам, и к семье... Умом я понимал, что мой взгляд ошибочен, но с сердцем своим ничего поделать не мог. Оно не верило в личное счастье.
Возможно, однажды я бы сумел преодолеть свое заблуждение, если бы судьба улыбнулась мне. Но спустя несколько лет уже другая история - с другой женщиной, в другом антураже - не изменила фабуле первой. И я навсегда остался один...
Семья твоего отца - ты, твоя мама, Дэниел Кристофер Рочерс - была и моей семьей. Я любил вас, Дэн. И поэтому когда Рочерс принял роковое решение бросить все - лабораторию, БЗС, дом, жену и сына - и продолжить работу в условиях строгой изоляции и секретности, я был в отчаянии.
- Ты не смеешь! - кричал я. - Ты, сумасшедший фанатик, ты не посмеешь! И не сможешь сделать это!
- Смогу! - отвечал он, и глаза его светились потусторонним светом. Он, точно, казался умалишенным. - Смогу, Джеймс. Мы в последних экспериментах наткнулись на целый ряд побочных эффектов при разворачивании 'зеркала'. Мы можем только с этим творить чудеса! А что нас ждет впереди! Но необходимо проведение полевых работ, Джеймс, п о л е в ы х. В условиях Космоса. Нам нужно выходить из стен лаборатории и нам нужен звездолет. И я не буду просить его у БЗС. Это означает разгерметизацию открытия, а тогда они ничего не дадут нам сделать. Тут же составят план работ, закуют в цепи их идиотских проверок и обкаток, запудрят мозги.... Я не смогу думать!
Мы уедем с тобой, Джеймс, уедем к черту на рога. Наших средств хватит на покупку стандартного зведолета с хорошими характеристиками и строительство экспериментальной базы. Нам не так уж много и нужно!
Рочерс решил стать отшельником. И звал меня с собой.
Я принял приглашение, Дэн. Черт меня возьми, я принял его!
Как мы жили в тайге, что нам удалось там построить за много лет неустанного труда в абсолютно дискомфортных для жизни двух городских ученых-теоретиков условиях - я рассказывать не буду. Ты был там, на нашей базе, и имеешь представление обо всем. Я скажу, к каким новым открытиям мы пришли. Именно это имеет для тебя сейчас первостепенное значение.
Рочерсу не удалось пройти сквозь 'зеркало'. Преграда оказалась глухой и непреодолимой. Но в своих безумных и безрезультатных попытках нарушить принципы организации физической материи, пространства и времени твой отец пришел к совершенно неожиданным побочным результатам. Ты нашел в своем звездолете сенсоры управления встроенным оборудованием? 'Зеркало', 'Ловушка', 'Уйти, чтобы остаться', 'Окно'...
Каждое из этих названий - имя открытия твоего отца. Он постоянно совершенствовал генератор, потому
