Через минуту старший лейтенант Мордовцев уже выруливал. За ним заскользил дивизионный По-2, из задней кабины которого выглядывал капитан Артемов.
- Стойте! - командир полка стянул с себя куртку и, подбежав к самолету, передал ее капитану. - Это Карлову, чтобы не замерз в воздухе.
- Емельянов, иди в землянку, пока не простудился, - посоветовал Рубанов.
- Возьмите, товарищ майор, - Павлик Архипов протягивал Емельянову свою куртку.
- Нет, нет, зачем. Быстро одевайтесь, а то простынете, -отказался командир полка.
- Да вы посмотрите, на мне ведь свитер, а вы в одной гимнастерке, упорствовал Павлик.
Емельянов улыбнулся и взял куртку.
- Бегом в землянку, греться, - приказал он.
Подобно цепной реакции разнеслась по аэродрому весть о лейтенанте Карлове. Люди толпились у командного пункта, с нетерпением ожидая его возвращения.
На двух маленьких. По-2 летчики отыскали лежавший на земле штурмовик и, снизившись до высоты десять-пятнадцать метров, летели вдоль дороги в направлении станции Зимовники. Опытным взглядом окидывал Мордовцев все, что проносилось под самолетом.
Вот, словно огромная гусеница, изгибаясь, поползла в тыл длинная колонна военнопленных. 'Нет, это не то', - подумал Мордовцев, узнав зеленую форму гитлеровских солдат.
Наконец впереди на фоне искрящегося от солнечных лучей снега летчики разглядели небольшую группу людей, которых под конвоем вели на восток.
Когда самолет, пряча под собой километры дороги, приблизился к этой группе, Мордовцев увидел, как замахали шапками сидящие в санях люди. Пытаясь увидеть Карлова, он положил По-2 в крен. На мгновение ему показалось, что он опознал Георгия, но сани вместе с людьми уже скрылись под крылом самолета. 'Карлов здесь', - решил летчик и, вглядываясь в поле, начал выбирать посадочную площадку возле дороги.
Томительно тянулись минуты ожидания. С момента встречи с механиком прошло уже много времени. Георгий оглядывал каждую встречную автомашину в надежде, что это едут за ним.
Неожиданно, откуда-то сзади, донесся стрекочущий рокот маломощных моторов. Еще не поворачивая головы, Георгий определил - летят По-2.
- Посмотрите, как низко, - удивленно произнес один из конвоиров.
Все обернулись назад. Самолеты уже были почти над ними. Георгий, узнав полковой самолет связи, соскочил с саней и побежал, увязая в снегу, в сторону от дороги. Кучка пленных остановилась.
Запрокидывая голову, Георгий видел летчиков, сидящих в кабинах, но не мог их узнать.
Быстро определил он на глаз пригодную для посадки узкую, но ровную полосу в каких-нибудь ста метрах от дороги. Сбросив с себя синюю шинель полицая, Георгий разложил ее на снегу и растянул в стороны рукава. Получилось жалкое подобие посадочного 'Т'. Но этого было вполне достаточно. Мордовцев убрал газ и уже заходил на посадку.
Вскоре концы лыж зашуршали по снегу, а через мгновение самолет плотно притерся к земле. За ним тут же приземлился второй По-2.
Из кабины вылезли летчики и, оставив вопреки правилам машины с работающими моторами, бросились к лейтенанту Карлову. Они долго не выпускали Георгия из своих объятий.
К ним подошел начальник конвоя. В его улыбке светилась радость. - Что, боитесь улечу? - пошутил Карлов.
Капитан Артемов вытащил из планшета листок бумаги, развернул его и торжественно начал читать:
- 'Командир эскадрильи лейтенант Карлов Георгий Сергеевич, севший девятого января на подбитом самолете на территории, занятой врагом, взят мной из-под стражи и направлен в свою часть для исполнения служебных обязанностей. - Тише и внушительнее Артемов добавил: - Командир штурмовой авиационной дивизии полковник Рубанов'. Такая справка устраивает? - опросил капитан у начальника конвоя.
- Конечна, устраивает, - лейтенант сконфуженно улыбнулся. - Это ведь для того, чтобы отчитаться, - пояснил он, убирая оправдательный документ в полевую сумку.
- Правильно, правильно, - подбодрил его Карлов. - Я, друг, к тебе никаких претензий не имею. На, держи руку.
Только теперь Георгий почувствовал холод. Он хотел поднять ненавистную шинель полицая, но Артемов удержал его.
- Не надо. Там, в кабине, меховая куртка для тебя приготовлена.
- Ну что, полетели? - предложил Мордовцев.
- Полетели, полетели, скорее, - откликнулся Карлов.
Подойдя к самолету, он привычно прыгнул на крыло и полез в кабину.
Через две-три минуты, описав в воздухе небольшой круг, По-2 взял курс на свой аэродром.
Посмотрев вниз, Георгий увидел, как колонна медленно поползла дальше по дороге на восток. Лишь распластанная синяя шинель осталась лежать на снегу, напоминая о том, что произошло.
На земле все чаще проплывали знакомые ориентиры. Еще издали увидел Георгий родное поле аэродрома, снежные капониры, в которых ловко маскировались штурмовики, и большую толпу людей возле командного пункта. С каждой секундой росли и ширились очертания притихших на земле самолетов, остановившихся бензозаправщиков. Вместе с этим у Карлова росло и ширилось чувство напряженного ожидания. Такого волнения он, казалось, еще никогда не испытывал. У него дрожали губы.
По-2 уже над командным пунктом. За этот короткий момент, пока люди на земле не скрылись под крылом, Георгий успел разглядеть радостные лица своих боевых друзей.
Самолет приземлился, быстро порулил к землянке и вскоре остановился возле своего капонира. Его тут же окружили летчики, техники.
Карлов выбрался из кабины на крыло. Но ему не дали спрыгнуть на землю. Множество рук подхватили его и, подбросив несколько раз в воздух, поставили на ноги. Люди расступились: к Георгию подходил майор Емельянов.
Карлов хотел доложить о своем возвращении по всей форме, но командир полка не дал ему говорить. Он крепко обнял летчика и трижды поцеловал его в колючие, заросшие щетиной щеки.
- Иди на командный пункт. Доложи командиру дивизии, - тихо произнес он и подтолкнул Карлова к землянке.
Вечером в общежитии третьей эскадрильи набилось много народу. Сюда пришли и летчики других подразделений, инженеры, офицеры штаба, пришел и майор Голубев. Утомленный до предела, но радостный, счастливый Карлов переходил из одних объятий в другие.
Наконец широко распахнулась дверь и на пороге появился командир полка.
Когда все сели, Емельянов попросил Георгия рассказать о своих приключениях.
Долго, до поздней ночи, в переполненной комнате слышался спокойный голос Карлова. Его никто не перебивал. Но когда Георгий ловил пытливые взгляды Семенюка и Архипова, как бы невзначай брошенные на черную перчатку, не снятую им с левой руки, он медленным, еле заметным кивком головы давал понять друзьям, что все в порядке.
Через несколько дней по аэродрому на старт вновь выруливали штурмовики третьей эскадрильи. В самолете ведущего группы через открытую форточку кабины было видно похудевшее счастливое лицо Георгия Карлова. Приближался день окончательного разгрома армии Паулюса.
Глава десятая
Медленно со скрипом растворились ворота, пропуская новую жертву. Неприятным холодком сковало грудь, когда Долаберидзе ступил под решетчатую арку, на которой красовался железный орел с фашистской свастикой в когтях.
После недолгих формальностей в приемной лагеря на летчика нацепили белый лоскуток с номером. И уже другой конвоир с зеленой повязкой на рукаве подтолкнул Долаберидзе и повел его мимо множества деревянных бараков.
Обросшие, истощенные до предела люди, дрожа от холода, выходили на улицу через узкие двери блоков и с нескрываемым любопытством осматривали новичка. Они следили за каждым его движением. Долаберидзе показалось, что пленные чего-то ждут от него. Один из них с головой, перевязанной грязными окровавленными бинтами, резко вскинул брови и беззвучно шевельнул губами.
- Где наши? - догадался летчик.
Он подмигнул одним глазом, кивнул, улыбнулся. И тотчас его улыбка передалась другим. Люди поняли. В их глазах засветилась надежда.
Долаберидзе обратил внимание на то, как пленные медленно снимали шапки, пилотки и нехотя вытягивались, завидев приближавшегося эсэсовца.
На гитлеровце была черная шинель с меховым воротником. Из-под высокой фуражки выглядывало почти детское с правильными чертами лицо. Пока Долаберидзе разглядывал эсэсовца, тот успел подойти вплотную и, разомкнув посиневшие губы, закричал фальцетом:
- Мютце аб!
Не понимая, о чем ему говорят, Долаберидзе пожал плечами и посмотрел на своего конвоира. Тут же довольно толстая палка, которую сжимал в руке гитлеровец, со свистом резанув воздух, опустилась на голову летчика. Сильная боль, нарастающий звон в ушах и поплывшие перед глазами лиловые круги на какое-то мгновение затмили сознание. Но Долаберидзе не упал, выстоял и сквозь звон вновь услышал визгливый голос.
- Мютце аб! Мютце аб!!! - с упорством продолжал выкрикивать гитлеровец.
Все еще не понимая, чего от него хотят, Долаберидзе снял шлемофон и ощупал ушибленное место. Крови не было.
Гитлеровец успокоился, вскинул голову, зашагал дальше,
Внутри у летчика все кипели. Душило бессилие.
Долаберидзе подвели в кирпичному строению. Через силу шагнул он в раскрытую настежь дверь и тотчас окунулся в полумрак узкого коридора. В нос ударил зловонный, удушливый воздух. Из-за стены, словно из пчелиного улья, несся шелестящий шепот негромких разговоров. Почти на ощупь двигался он в эту темную бездну.
Впереди послышался звон ключей. Неожиданно слева распахнулась небольшая дверь. Летчика втолкнули в камеру. Еще не успев осмотреться, Долаберидзе
