— Ты живешь один? — спросила у Антуана Юлька, наливая себе бокал густого и темного, как кровь, вина.
— Я не женат, — ответил адвокат. — Так что живу один. Увы.
— Почему — увы? — удивилась я. — Радуйся, дурачок. Мгновения свободы так скоротечны. Наслаждайся ими, пока есть возможность.
— Иногда одному бывает довольно тоскливо, — признался Антуан. — Тем более я имею причины завидовать вам.
— Почему?
— Из-за вашей дружбы, — ответил Антуан. — Стоит посмотреть, как вы дружны, как вам хорошо вместе, и я начинаю мечтать иметь таких же друзей.
— У тебя что, кроме Ренэ, не было других друзей? — удивилась Мариша.
Антуан не ответил. Он наконец закончил хозяйничать и присел на диван, напротив нас.
— Но я жажду услышать наконец про ваши приключения, — сказал он нам. — Расскажите мне все, без утайки. Мне все интересно.
Дважды нас просить не было нужды. Нам и самим не терпелось поделиться впечатлениями. Антуан слушал очень внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. Даже слишком внимательно. Он как бы изучал нас. Но увлеченные собственным рассказом, мы перебивали друг друга и совершенно не обратили внимания на меняющееся выражение лица нашего хозяина.
— Значит, вы нашли в тайнике, который Ренэ устроил в могиле, только наркотики?
— Да, — кивнула Мариша. — А что, там должно было быть еще что-то?
Ответа она не дождалась. Антуан погрузился в размышления.
— Да и будь там что-то другое, вы бы мне все равно не признались, — наконец сказал он.
— Даю тебе честное слово, мы от тебя ничего не скрыли, — сказала Юлька. — В тайнике был героин.
И только.
— А вы хорошо смотрели? — внезапно оживился Антуан.
— Во всех трех ящиках были наркотики, — сказала я.
— Значит, они его уже забрали, — задумчиво сказал Антуан.
— Кто — они? Кого — его? — заволновались мы. — Говори ясней.
— Ясней не могу, — отбивался Антуан. — Сам толком ничего не знаю. Может быть, Эстер нам объяснит. Перед вашим приездом я ей позвонил. Она обещала тоже быть.
Словно в подтверждение его слов раздался звонок в дверь. Антуан пошел открывать. На пороге стояла Эстер. За то время, что мы не виделись, Эстер каким-то образом умудрилась стать еще краше. Поприветствовав нас, она обратилась к Антуану на французском.
Это было не очень-то вежливо по отношению к нам, но обидеться мы не успели. Эстер сказала всего лишь одну фразу и обернулась к нам.
— Значит, вы нашли тайник Ренэ? — спросила она на доступном нам английском. — И Антуан уже успел вам рассказать, что могло быть в нем?
— Я не успел, — ответил Антуан. — Да я толком не понял, о чем шла речь. Ренэ ведь рассказывал с пятое на десятое. И все больше недомолвками.
— А в чем дело? — удивилась Юлька. — Что Антуан должен был нам рассказать? Мы ведь сами все видели. В тайнике были наркотики. Ваш друг Ренэ нашел тайник наркоторговцев. И они его за это убили.
— Не говори им больше ничего, — снова по-французски попросила Антуана Эстер, но к этому времени мы уже достаточно поднаторели в языке, чтобы понимать такие простые фразы. — И пусть они уберутся поскорей. Мне нужно с тобой поговорить.
Это мы тоже поняли. И начали прощаться. Антуан пробовал нас задержать. Но Мариша была неумолима.
— У нас есть на сегодня еще одно совершенно неотложное дело, — сказала она. — Только что о нем вспомнили.
И мы вышли из дома. Дальше Маришины действия перестали поддаваться логическим объяснениям. До тех пор пока нас можно было видеть из окон дома Антуана, она шла энергичным шагом деловой женщины, опаздывающей на важную встречу. Но как только мы завернули за угол, Мариша остановилась и обернулась к нам.
— Мы должны вернуться, — сказала она нам. — Но только так, чтобы эти двое в доме нас не заметили.
Кто знает, как это можно сделать?
— Можно пройти под лестницей через цветник, — предложила Юлька.
— Молодец! Так и сделаем, — одобрила Мариша. — Из окон дома они нас не увидят. Кусты мешают.
И мы вернулись. Беспрепятственно прошли под лестницей и оказались в доме. Дверь, выходящая в садик, была не заперта. Томящие меня дурные предчувствия обрели невиданный размах, как только я увидела Эстер, которая стояла в гостиной и целилась из пистолета в Антуана.
Еще немного, и она снесла бы бедняге голову. В серьезности ее намерений можно было не сомневаться.
