Хариза еще суетилась, убирая вещи, когда услышала, что экипаж остановился у входа.
Она знала, как отец ненавидит ждать.
Поэтому впихнула вазу и охапку шкатулок в руки горничной со словами:
– Убери все это куда-нибудь, Мэри, только так, чтобы мне не пришлось их искать, когда я вернусь.
Горничная, прослужившая в доме уже несколько лет, рассмеялась.
– Не беспокойтесь, мисс. И возвращайтесь скорее, мы скучаем без вас.
– И я без вас тоже, – сказала Хариза.
Уезжая в Моуделин, она не брала ее с собой.
Горничная в Обители, которая знала Харизу с пеленок, претендовала на право самой ей прислуживать.
Полковник Темплтон брал своего камердинера, Вилкинса – без него он вообще никуда не ездил.
Вилкинс уже заканчивал укладывать багаж.
Водрузив на голову широкополую шляпу, которая гармонировала с платьем, Хариза сбежала по лестнице.
Полковник ждал ее в холле.
– Быстрее! Быстрее! – прокричал он «командирским» голосом, как его называла Хариза. – Мы заставляем лошадей ждать!
Девушка слегка улыбнулась.
Наконец они разместились в экипаже, и она посетовала:
– Это просто безумие – ехать в Обитель, когда у меня так много дел дома! Но я, конечно, понимаю, независимо от того, какие чувства он испытывает ко мне, без вас Жерве как без рук.
– Тут ты абсолютно права, – согласился полковник. – Я пришел к выводу, что он очень мало знает об английской жизни, а в его возрасте не так-то легко усваивать новые манеры.
Хариза рассмеялась.
– Я уверена, вы найдете в нем способного или, во всяком случае, прилежного ученика.
– Надо отдать ему должное, он необыкновенно учтив, – с явной неохотой произнес полковник.
Они ехали по узкой аллее.
Хариза оглядывалась по сторонам, восхищаясь удивительными красками окружающей природы.
Она любила весну, когда повсюду цвели нарциссы и фиалки.
Она любила лето, когда, вот как теперь, над кустами жимолости вились пчелы, а в полях золотились колосья.
И она гордилась тем, что лишь благодаря отцу урожай зерновых в Моуделине оказался столь же отменным, как и в его собственном поместье.
«Жерве должен быть безмерно благодарен папеньке», – подумала она.
Они уже добрались до окраины деревни.
Заслышав цокот копыт, из ворот своего дома выбежал викарий и замахал руками.
Не дожидаясь указаний, кучер натянул поводья, и лошади остановились.
Викарий, начинающий седеть мужчина средних лет, подбежал к дверцам экипажа.
– Я как раз собирался к вам, полковник! – выпалил он.
– Мне очень жаль, викарий, – ответил мистер Темплтон, – но нас с Харизой пригласили пожить в Обители, и мы как раз туда направляемся.
У викария был такой взволнованный вид, что полковник не мог не спросить:
– Отчего вы хотели видеть меня? Случилось что-то из ряда вон выходящее?
– Я думаю, да, – кивнул викарий. – Мне, право же, совестно вас задерживать, но не могли бы вы на несколько минут войти в мой дом?
– Почему бы не войти? – ответил полковник.
– Это очень любезно с вашей стороны, – извиняющимся тоном сказал викарий. – Я ненавижу причинять кому бы то ни было беспокойство, но мне нужен ваш совет.
Кучер и лакей на запятках, конечно же, слышали его слова и, как только викарий распахнул ворота, развернули лошадей.
Экипаж покатил к крыльцу по неширокой дорожке.
Дом священника, построенный, наверное, лет пятьдесят назад, казалось, говорил: «Посмотрите, какой я красивый; здесь вам будет радостно и уютно».
Теперь, когда дети викария выросли и покинули родительский дом, в нем было еще и очень просторно.
Хариза невольно залюбовалась садом, который всегда был слабостью миссис Тейлор.
