— Но что она делает? Почему дети так кричат?
Шум стоял такой, что Олчестер с трудом расслышал собственные слова.
В эту минуту девушка, которая пыталась разглядеть, что происходит наверху, вскрикнула:
— Ее надо остановить! Она же… убьет маленькую Дейзи! — и с этими словами бросилась вверх по лестнице. Помедлив с минуту, маркиз и Уоллингхем поспешили за ней.
Поднявшись на площадку, они увидели, что девушка бежит по короткому коридору к комнате, расположенной в задней части дома.
Именно оттуда доносились крики, и, войдя за девушкой в комнату, маркиз с другом увидели женщину, которая избивала детей тяжелой палкой.
Маленькую девочку лет пяти-шести она крепко держала за руку, остальные пытались укрыться от ударов за кроватями.
Крик стоял невообразимый. Одна девочка лежала на полу, и видны были окровавленные рубцы, которые оставила палка на ее спине.
— Перестаньте, миссис Мур! Остановитесь! — надрывалась девушка.
Она схватила женщину за руку, пытаясь помешать ей снова ударить ребенка.
— Убирайся! — раздраженно оттолкнула ее миссис Мур. — Эти маленькие негодяи снова разбудили меня, хотя я приказала им вести себя тихо! Я научу их выполнять мои приказы! Я изобью их до потери сознания — Нет, миссис Мур! Вы не можете так поступить! Не бейте… Дейзи. Ей… очень больно!
Женщина уже была готова обрушить проклятия на голову девушки, но тут она заметила в дверях маркиза и Уоллингхема. Раскрыв рот от удивления, она словно окаменела и даже не заметила, что девушка отобрала у нее палку.
Наконец миссис Мур обрела дар речи.
— Кто это? — спросила она.
— Его светлость… маркиз! — ответила девушка.
Бросив палку на кровать, она обнимала за плечи нервно вздрагивающего от слез ребенка, которого отпустила миссис Мур.
— Все в порядке, моя хорошая, все в порядке. Она больше не будет тебя бить.
Остальные дети примолкли и, хотя слезы еще текли по их худым личикам, разглядывали маркиза, словно он явился сюда из какого-то другого мира.
Железные кровати в спальне были поломаны и кое-как связаны веревками. Одеяла и подушки — рваные и грязные.
Миссис Мур направилась к маркизу. Неуверенная походка и покрасневшее лицо недвусмысленно говорили о том, что она пьяна.
Крупная, пышная, хорошо одетая, эта женщина производила странное впечатление рядом с детьми в лохмотьях. Ее пальцы были унизаны кольцами, а в ушах блестели серьги.
— Ваша светлость, какой сюрпришь! — проговорила она, невнятно произнося последнее слово. Затем миссис Мур попыталась сделать реверанс, но едва не упала.
— Вы сестра-хозяйка этого приюта? — резко спросил маркиз.
— Да, ваша светлость, конечно, ваша светлость, — заискивающе ответила женщина. — И если вы соблаговолите пройти в мою гостиную, я расскажу вам о тех трудностях, которые здесь имеются.
Олчестер окинул взглядом спальню и притихших оборванных ребятишек.
Девушка, которая открыла им дверь, стояла на коленях рядом с лежавшей на полу девочкой, обтирая кровь у нее со спины.
— Почему спальня в таком состоянии? — грозно спросил маркиз.
— Это все дети. Эти маленькие негодяи ведут себя, как животные, ломают все, к чему ни прикоснутся!
Миссис Мур приготовилась защищаться. Ее вытаращенные глаза и чувственные губы вызывали у маркиза отвращение. Он повернулся к ней спиной и подошел к склонившейся над ребенком девушке.
— Это правда, что дети ослушались приказа? — спросил он.
Девушка подняла голову, и удивленный маркиз увидел, как ее глаза сверкнули негодованием.
— Если даже они шумели, — ответила она, — и разбудили миссис Мур, то только потому, что хотели есть!
На минуту Олчестеру показалось, что она обвиняет его в тех страданиях, которые им пришлось вынести. Еще раз внимательно посмотрев на детей, он понял, что девушка говорила правду.
Конечно, они голодали. Это было видно по их худобе, впалым щекам, прозрачной коже, затравленному выражению глаз.
— Почему дети голодные? — гневно спросил маркиз.
Он увидел, что девушка хотела ответить, но, взглянув на начальницу, испугалась. Миссис Мур издала вопль, не менее пронзительный, чем крики детей, которых она била.
— Не слушайте ее, милорд! Не слушайте! — завизжала она. — Она лгунья! Она и подбивает детей на все безобразия.
— Довольно! — прервал ее маркиз, и что-то в его голосе заставило миссис Мур проглотить слова, которые были готовы сорваться с ее языка.
Такая сила прозвучала в этом голосе, что начальница подавилась теми словами, которые собиралась сказать.
— Как я успел убедиться, вы не способны выполнять свои обязанности по управлению сиротским приютом, — продолжал маркиз. — Немедленно убирайтесь! Чтобы через десять минут и духу вашего здесь не было. Я не намерен выслушивать ваши оправдания и позабочусь о том, чтобы и впредь вас близко не подпускали к месту, подобному этому.
Миссис Мур сдавленно вскрикнула, но Олчестер повелительным жестом указал ей на дверь:
— Вон!
Чтобы возражать ему сейчас, потребовалось бы немалое мужество.
Маркиз повернулся к девушке:
— В доме есть какая-нибудь еда?
Девушка покачала головой.
— Миссис Мур тратила все деньги на выпивку и свои наряды.
Олчестер хотел было обо всем расспросить девушку, но передумал:
— Где можно достать продукты прямо сейчас?
— Вы хотите… послать кого-нибудь… за едой? — В голосе девушки звучало недоверие и робкая надежда.
— Мой человек посмотрит, что можно достать здесь, а когда я вернусь в поместье, я пришлю гораздо больше.
Девушка поднялась с пола с девочкой на руках, отнесла ее на кровать, уложила поудобнее и прикрыла рваным одеялом. Малышка не хотела отпускать ее. Тогда девушка сказала одной из старших воспитанниц:
— Присмотри за Дейзи, пока я объясню его светлости, где можно купить еду для нас.
При слове «еда» ребятишки словно очнулись от оцепенения.
— Я хочу есть! — крикнул один из них. — Мы хотим есть! Мы хотим есть! — завопили вслед за ним остальные.
С минуту в спальне стоял дикий гам, но маркиз прервал его:
— Послушайте меня! — заговорил он, когда дети затихли, продолжал:
— Я достану для вас еду, и вас будут всегда хорошо кормить, но сейчас вы должны подождать, пока я найду что-нибудь. Понятно?
Они, вероятно, поняли. Во всяком случае, замолчали, не сводя с Олчестера голодных глаз, которые казались огромными на исхудавших лицах. Словно измученные маленькие зверьки, они не могли разобраться в том, что происходило вокруг них.
Девушка подошла к маркизу.
— Так с чего же мне начать? — спросил он.
— В деревне есть лавка, в которой продают хлеб, а на ферме должно быть молоко.
