полого шла вверх. Слева оказалась длинная стена с широкими окнами, из них пахло пекарней. Справа тянулась витая решетка густого сада. У решетки стояла телефонная будка, но явно 'индексная', не для монеток. Плутовато улыбаясь, Корнелий обошел ее.
Лавочек со сластями пока не было видно. Корнелий шагал дальше. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, который впервые ушел из дома один, без спросу. Из травы у садовой решетки вышла серая кошка. Лениво пошла через дорогу. Не черная, но все-таки...
- Кыш... - сказал Корнелий. Кошка поглядела на него желтым прищуренным глазом, подумала и снисходительно пошла обратно. Хорошо...
Улица поднималась, поднималась и наконец привела на верх пологого холма. Здесь пролегала узкая бетонная дорога, за ней лежали сады с красными крышами коттеджей. За садами блестела река, а по берегам поднимался город. Пестрый, с путаницей современных кварталов и разномастной старины.
Как прозрачные кристаллы, переливались многоэтажные стеклянные офисы, торчали перевернутые сосульками башни Готического квартала, подобно римским акведукам, шагали со склона на склон арочные мосты монорельса. Сумрачно рисовался среди маленьких облаков на Древней Горе зубчатый контур Цитадели. Над ним шилом втыкалась в небо вышка- антенна Всеобщего Вещания...
Корнелий подумал, почти с нежностью, что он, по сути дела, всегда любил этот город. Несмотря на путаницу стилей, безвкусицу архитектуры, запутанность кварталов и бетонно-стеклянную стандартность Нового Центра. Выросший в тихой классической Руте, он приехал сюда уже взрослым и ужаснулся вначале чудовищным зданиям, бешеному ритму, вечному шуму, бестолковщине и многолюдью. Как-никак первый после столицы город в Западной Федерации. А точнее - столпотворение разных поселков и городков вокруг двух центров - Старой Горы и нового Дневного квартала...
Корнелий неторопливо и даже умиленно водил глазами, когда прежний 'птичий' страх вдруг опять встрепенулся в нем. Почему?!
А, вот что!.. Корнелий отступил в тень желтых акаций на обочине. По бетонке катил дорожный патруль. С десяток уланов на своих мотодисках.
Эти диски были постоянным предметом зависти мальчишек и загадкой для всех гражданских лиц. Плоское черное колесо с торчащими из оси педалями и маленькое седло на обтянутом тонкой шиной ободе. И все! Где двигатель, как держится и остается неподвижным седло на стремительно вертящемся колесе, почему оставленный уланом диск не падает, если даже наклонен под сорок пять градусов? Эффект спрятанного внутри могучего гироскопа?
Диски были тайной. Нет, не военной (ибо известно, армии как таковой в Вест- Федерации нет), но достаточно крепкой государственной. Управлению диском учили в специальных уланских школах. Оно и понятно - удержись-ка на этом чертовом колесе, лишенном даже руля! Зато все выученные уланы были наездниками-виртуозами. А маневренность дисков - необыкновенная. Они стремительно разворачивались на месте, перелетали через ямы и небольшие овраги, могли на несколько секунд зависать в воздухе и какое-то время далее мчаться по вертикальной стене...
Патруль пронесся мимо. Уланы в своей черной коже, в лакированных бутылочных крагах на согнутых ногах катили, сильно склонившись вперед, растопырив локти и уперев ладони в пояс. На угольных дисках белели крупные латинские буквы 'UL' (Управление по обеспечению всеобщей лояльности). Неподвижные, хотя и чуть размытые буквы на бешено вертящихся колесах! Тоже загадка. Может быть, эффект стробоскопа?
Промчались, улеглась на бетонке легкая пыль. Улегся и страх Корнелия. Не нужен Корнелий этим стражам безопасности и порядка. 'Никому ты не нужен, не дрожи...' Усмехаясь, он оглядел ближние окрестности. Наискосок через дорогу поднималась из лопухов стеклянная будка с телефоном. С буквами 'МА' на стекле - монетный автомат. Вот и хорошо. Корнелий с мальчишечьим припрыгиванием двинулся через бетонку. И здесь, на самой середине, его прошила, просверлила, проткнула раскаленной вибрирующей иглой трель свистка.
Корнелий застыл. Неизвестно откуда возник постовой. Весь в черном, с желтыми ремнями, шел он по краю бетона. Небрежно помахивал жезлом и в то же время нащупывал на поясе уловитель индекса - блестящую коробочку с раструбом.
- Эй, сударь! Здесь переходить не полагается...
Корнелий стоял, оплывая ужасом.
- Я возьму ваш индекс... Эй, куда вы!
Корнелий побежал - сперва слабо, через силу, потом скорей, скорей. По-заячьи петляя, прорываясь сквозь кусты. Длинная трель словно вонзилась в затылок.
Он бежал, обмирая и ни о чем не думая. Думал словно кто-то другой. Короткими пунктирными мыслями:
'Успел ли взять индекс?'
'Если успел, сколько минут уйдет на проверку? '
'Индекс с общего контроля снят...'
'Скоро ли догадаются проверить электронный архив штрафных дел?'
'Если узнают - нить в тюрьму... Альбина - за шиворот...'
'Так и так меня поймают. И тогда - все... Сразу!'
'Нет, индекс он взять не успел. Приемник берет с пяти шагов, я отскочил...'
'Куда я бегу? В тюрьму нельзя, да и путь отрезан...'
Ясно было, что через минуту постовой улан поднимет тревогу. Потому что нормальные граждане от улан не убегают, только преступники. А преступников следует изолировать немедленно... Если индекс взят - пойдет сигнал на все локаторы общей сети наблюдения. И возможно - на спутник...
Нет, не взят! Иначе не ломились бы следом, не свистели бы. Не орали бы 'стой'!
А куда он бежит? Сейчас оцепят район - мышь не проскочит.
Кусты какие-то, изгороди, улицы с изумленными прохожими, опять заросли. Крутой склон с дубняком. Гранитная лестница с проросшими в щелях одуванчиками... 'Стебель сквозь стекло...' Откуда силы, чтобы столько времени бежать? Страх не спрашивает, страх кричит: 'Беги!'
А свист и крики не отстают. Святые Хранители, да что же это?!
'Хранители!'
Над склоном, над холмом - круглый купол с темной ладонью на позолоченной маковке... Ладонь под облаками... Четыре пальца сжаты, большой чуть отведен. Ладонь сильно выгнута - словно подставлена ветру или лучам. Или заслоняет кого-то...
Серо-зеленые глаза мальчишки, голос: '...В храм Девяти Щитов! Там не выдадут'.
'Это чушь. Старая сказка...'
Гранитные ступени бьют сквозь подошвы. Скорее!.. Скорее - зачем? И нет уже дыханья, чтобы бежать вверх. И там, в храме, все равно ловушка, тупик.
А внизу - опять свист и топот.
Странно, он все еще бежит, не упал...
А старый храм опрокидывается сверху, как серый падающий айсберг... Нелепое сооружение, дикая смесь архитектур. Похожие на минареты угловые башни, готический портал с розеткой над входом, тяжелый романский купол. Чудовищная эклектика... Откуда силы думать об этом?.. Откуда вообще силы?
Опять свистят...
Стрельчатая арка входа надвинулась, сумрак и пустота храма обдали каменным холодом. Мерцали огоньки. Корнелий с ходу уперся руками в резной деревянный столб. Все... Теперь пусть берут... Он со всхлипом дышал.
Странный посвистывающий звук послышался в полумраке. Кто-то невысокий, стройный, в длинной одежде шел из мерцающей мглы. Это его одежда шелковисто посвистывала при быстрых шагах. Негромким высоким голосом человек спросил:
- Вас преследуют?
- Да... - всхлипнул Корнелий. И хрипло выдохнул: - Да!!
- Вам грозит гибель?
- Да!!
Корнелий все еще держался за столб.
Человек подошел, коснулся на столбе выпуклого завитка. За спиной Корнелия возник нарастающий скрежет. Корнелий, приседая, оглянулся. В светлом проеме входа быстро опускалась решетка. Брусья были толщиной в руку. Они казались очень черными на фоне яркого дня.
ХРАМ ДЕВЯТИ ЩИТОВ
Корнелий снова повернулся к обитателю храма. От черной решетки и солнца в глазах плыли зеленые квадраты. Он лишь смутно различал фигуру священника. Тот был в сутане с короткой крылаткой и этой одеждой напоминал кардинала Ришелье из многочисленных серий о мушкетерах. Только без бородки и шапочки.
Судя по голосу и движениям, священник был молод.
- Успокойтесь, - произнес он с той же чистой и почти ласковой интонацией. - Здесь вам ничего не грозит.
'Значит, это правда! Слава Хранителям!'
Но тут же, разбивая надежду, грянули у входа голоса:
- Эй вы! Святые отцы! Выпустите этого!.. Который к вам прибежал! Живо!
Корнелий сжался, как пацаненок, застигнутый в чужом саду. Черные фигуры мельтешили за решеткой.
Священник, не меняя тона, сказал:
- Люди! Храм Девяти Щитов не выдает тех, кто ищет спасения от гибели. Это древний и незыблемый обычай.
- Иди ты знаешь куда! Не в игрушки играем!..
- Вы правы. Человек не игрушка. Особенно на пределе жизни.
Другой голос резче, но вежливее остальных произнес:
- Откуда вы взяли, что ему грозит смерть, святой отец? Это просто нарушитель уличного режима. Мы должны выяснить, почему он бежал.
- Человек теперь в храме, - возразил священник, - и все, что с ним случилось, должен сначала выяснить я. Таковы законы нашего учения.
- Эй ты, архангел в юбке! - заорали опять наперебой черные. - У нас свои законы! Сломаем решетку!
- Не советую к ней прикасаться. Может автоматически включиться напряжение. Идите за мной, друг мой. - Священник шагнул в сторону, за каменный выступ. Корнелий - со скомканными мыслями и на слабых ногах - следом.
Солнечная арка с решеткой и уланами сразу исчезла, отдалилась, голоса затерялись позади. Высокое, похожее на громадный грот с размытыми в сумраке стенами помещение обступило Корнелия сухой прохладой и дрожанием крошечных огоньков, которые, кажется, слегка потрескивали. На подступающих временами
