— Призываю Властелина Ремесел отстоять свой пост главы Гильдии Творцов! В ходе Великой Битвы я желаю помериться с ним творческими силами. Пусть совместным решением короля, Покровительницы Гильдий и всего почтенного братства одного из нас объявят победителем и главой Дома Творцов. Побежденному же да будет предоставлено право выбирать между добровольной ссылкой и закланием во славу Богини, чья священная воля распростерта над всеми нами!
Публика взревела. Брайан повернулся к Агмолу.
— Господи, о чем она? Какое заклание? Это что, ваша безумная оргия ритуальных казней по завершении Битвы? Неужто и впрямь проигравший обязан пожертвовать жизнью?
— Это самый почетный исход. Но некоторые из нас, к примеру, Минанан Еретик, низложенный Ноданном, и Лейр, бывший глава Гильдии Принудителей, предпочли позор изгнания.
— Мерси! — крикнул Брайан, но голос его был поглощен плотными портьерами и общей сумятицей.
— Знал бы ты, что творится в мыслях у Властелина Ремесел! — Агмол потрогал свой золотой торквес. — Негоже ветерану так громко заявлять о своей неприязни. Гляди, гляди, Брай! Эту процедуру мы называем легализацией. Нельзя же позволить каждому, кто здесь без году неделя, бросать вызов власть имущим!
Алутейн поднялся с трона, подошел к краю сцены.
— Я принимаю твой вызов, сестра! Покажи нам, на что ты способна! Наполни священный котел, предварительно очистив его от моей стряпни.
Раздался оглушительный взрыв, и ноздри всех присутствующих защекотал едкий аммиачный запах. Женщина инстинктивно отскочила. Из котла поднималось жуткое, скользкое тело беспозвоночного: голову его обрамляли длинные извивающиеся щупальца. То была огромная минога восьмиметровой длины и около метра в обхвате. Она с шипением тянула из котла к Мерси свою пасть, вернее, даже не пасть, а что-то вроде воронки с мясистыми краями, утыканными частоколом острых треугольных зубов. Из глотки чудовища высовывался шершавый языкоподобный орган толщиной, наверное, в человеческую голень. Собрание застыло в ужасе. Алутейн стоял, скрестив руки на груди и язвительно усмехался.
— Боже, что это?! — вскричал Брайан.
— Минога. Творческая реконструкция, если, конечно, он не раздобыл где-нибудь настоящую и не увеличил ее в размерах… Но это было бы не совсем благородно с его стороны… Алутейн явно рассчитывал взять твою леди на испуг, но, кажется, он ошибся. Ха-ха!
И действительно, когда чудовище нависло над ней, причмокивая в предвкушении лакомой добычи, Мерси даже не шелохнулась.
— Властелин Ремесел приготовил вам рыбу! — воскликнула она. — У меня же есть к ней гарнир!
Последовал еще один взрыв, и облако пара накрыло Мерси вместе с котлом и огромной миногой. Зловонный запах, распространявшийся из котла, мгновенно исчез, и в воздухе разлился аромат, от которого у истинного англичанина Брайана потекли слюнки. Пар рассеялся, зрители вновь увидели золотоволосую искательницу приключений и котел, до краев наполненный дымящимся жареным картофелем.
Мерси принялась горстями бросать содержимое котла в публику.
Брайан, сотрясаясь от смеха, прислонился к стене.
— Ну, любовь моя, ты его и умыла! Браво!
— Судя по всему, это типично человеческая шутка, — предположил Агмол.
Собравшиеся творцы на лету ловили хрустящий картофель и с превеликим удовольствием поглощали его.
Идона вышла на середину помоста.
— Как видите, леди Мерси-Розмар доказала свое право встретиться в единоборстве с лордом Алутейном — Властелином Ремесел. До той поры да воцарятся в стенах вашей Гильдии мир и согласие. Чрезвычайное заседание объявляю закрытым.
— Леди Мерси-Розмар просит меня передать тебе ее умственное послание,
— сказал Брайану Агмол. — Она почувствовала наше присутствие за портьерами благодаря… м-м-м… крику души, коего ты не сумел сдержать, когда почувствовал грозящую ей опасность. Она хочет тебя успокоить и назначает свидание во дворе Гильдии сегодня в двадцать один ноль-ноль. Говорит, вам надо обсудить нечто важное.
— Передай, что я приду.
Гибрид поклонился, напустив на себя необычную чопорность.
— Прости, я вынужден тебя покинуть. Мой всемогущий отец ждет меня с докладом о результатах обзора.
— Да-да, конечно. Я пойду к себе, вздремну часок. Может, ближе к вечеру поплаваем вместе в бассейне?
— Боюсь, что нет, Брайан. Беседа с королем может затянуться.
— Тогда передай ему мои комплименты в твой адрес. — Антрополог был явно на седьмом небе. — Позже я сам доложу ему, какую огромную работу ты проделал. Еще никто из моих ассистентов так быстро не схватывал глубинные аспекты культурной теории. Хорошо бы, если король позволил бы нам продолжить исследование. Мне очень понравилось с тобой работать.
Агмол вдруг утратил всегдашние дружелюбие и раскованность. В пожатии его мохнатой рыжей ручищи чувствовалось стремление установить между ними дистанцию.
— Мне наше сотрудничество тоже доставило большое удовольствие. — Он открыл потайную дверцу, выпуская антрополога. — Желаю удачи, Брайан! И спасибо за пилюли.
Прежде чем сбитый с толку ученый успел ответить, скользящая панель задвинулась у него перед носом. Он остался один в темном коридоре.
— Хм! Что это с ним? — Брайан вытащил из кармана зеленоватый прямоугольник и в растерянности уставился на него. — Да, за такой короткий срок мы провернули нечеловеческую работу. И получилось в целом любопытно. Старику Тагдалу должно понравиться. Но почему у Агмола такой встревоженный вид? — недоумевал он. — Наверное, я слишком увлекся исследованием и не подумал о том, что у гибрида могут быть собственные соображения.
Пожалуй, надо немного расслабиться, дать отдых утомленному мозгу. Что может быть лучше заплыва в личном бассейне Агги для освежения мышц перед встречей с Мерси?
Он про себя посмеивался, думая о ней и о миноге с хрустящим картофелем. Странное поведение Агмола и засунутая в карман перфокарта полностью выветрились из головы.
На темном склоне Горы Героев, намного выше Гильдии Корректоров, не говоря уже о городе и серых лагунах, они набрели на небольшой луг около скал-двойников. Старому вознице было ведено обождать их на приличном расстоянии; оставшись вдвоем, любовники долго прислушивались к благословенному безмолвию ночи. Казалось, они находятся где-то меж двух небес: одно — над ними, далекое, холодное, другое — внизу, жаркое, мерцающее трехцветными праздничными огнями, символами разных племен: оливковыми светильниками, возжженными людьми, алмазными факелами тану и кострами фирвулагов.
— Знаешь, что я больше всего люблю на Многоцветной Земле? — спросила Мерси. — Волшебные огни… особенно когда смотришь на них с горы, как сейчас, или в полете с моим демоном… — Она сделала шаг назад, угодив прямо в его объятия. Он зарылся лицом в ее волосы. — Прости, Брай, мой бедный приземленный человек! Скоро я сама научусь летать и смогу поднять тебя в воздух. А пока… будем любить друг друга здесь, на земле.
Мерси повернулась к нему лицом. И то невероятное, захватывающее дух повторилось вновь. Тела и умы сливались в экстазе, который так же отличался от обычного секса, как музыка от шума. Они открывали в себе новые запасы жизненной энергии, будто светомузыкальные шары лопались где-то внутри. При каждом таком взрыве оба вскрикивали: Мерси торжествующе, с вызовом, Брайан удивленно, точно у него обрывалось сердце и любовь граничила со смертью, — ведь это был единственный способ продлить ее до бесконечности. Впрочем, бесконечность все равно оставалась недостижимой: огни удалялись и гасли, он медленно погружался в темноту и не мог сдержать последнего стона, возносившего его к вершинам наслаждения, предшествующего блаженному покою и удовлетворению.
— Почему в этих водах не отражаются звезды? — снова и снова спрашивал Брайан.
— Тихо, любимый, какая разница?
