Они лежали на ее мягком плаще. Когда головокружение немного прошло, Брайан взглянул на ее освещенное звездами лицо и стал припоминать, как все было.
— Я видел рай, Мерси! — прошептал он. — Когда-нибудь с такой же легкостью ты меня убьешь, верно, моя колдунья?
— Может быть, — засмеялась она и, положив его голову к себе на колени, наклонилась поцеловать сомкнувшиеся веки.
— Такое не может длиться вечно, — продолжал Брайан. — После Битвы он опять увезет тебя в Горию… А если ты победишь на Турнире и тебя назначат главой Гильдии, тогда останешься? Скажи, Мерси, есть у меня хоть какой-нибудь шанс?
— Тес!
— Ты любишь его? — спросил он немного погодя.
— Конечно. — Голос был мягкий, теплый.
— А меня? — Он уткнулся губами в обтянутые платьем колени.
— Если б не любила, то не пришла бы к тебе. Ах, милый, ну зачем ты все время твердишь о любви и постоянстве, неужели нельзя просто радоваться жизни? Разве ты не был счастлив? Разве я не отдала тебе все, что могла, все, что ты смог вынести?
— Я не могу без тебя, Мерси!
Она чуть приподняла уголки губ.
— И сделаешь все, чего бы я ни попросила?
Завороженный ее улыбкой, он не мог произнести ни слова. Она принялась напевать знакомую старинную балладу; нехитрые слова с удивительной силой отпечатывались в его мозгу:
Амур летит стрелою в далекие края, Где нынче не со мною любимая моя.
Но на земле, иль в море, иль в звездной вышине Любовь — всей жизни горе — останется при мне.
— Прежде чем мы вернемся в город, Брайан, я хочу снова заняться с тобой любовью, а после подаришь мне свой доклад, который сулит ужасные беды моим тану, если они не перестанут якшаться с людьми. Когда писал его, ты ведь не имел в виду меня, правда, Брайан?
— Нет. Тебя — нет.
— Я — одна из них. Так было всегда, и он это знает не хуже, чем ты.
— Да… Мы оба знаем.
— Однако все, что ты написал, очень огорчительно, любимый, особенно если такие типы, как Имидол или Куллукет, прочтут и неверно истолкуют твои выводы. Даже Ноданну не под силу держать в повиновении свой клан. Они считают все человечество вредоносным. Даже меня. Даже верных милых гибридов. Но ты, разумеется, не предвидел, что твой доклад окажется гибелен для всех нас. Ты такой честный, цивилизованный, такой мудрый!..
Брайан внезапно спустился с небес на землю. Обзор? Но это же просто его работа…
— К нам это не имеет отношения, Мерси. На тебя, моя чародейка, никакие научные выводы не распространяются.
— Тогда подари мне экземпляр. И не говори никому, что он у меня.
Он без звука повиновался ей. А она склонилась над ним, стала целовать, повела его за собой. Когда они вновь спустились с горных высей, Мерси кликнула экипаж. На подъездной аллее Гильдии Корректоров, как и было условлено, ее поджидали Ноданн и Куллукет, Королевский Дознаватель.
— Он спит, — прошептала Мерси. — Остальные копии находятся у Агмола и Тагдала… ну и конечно, в компьютере.
— Агмол не станет высовываться, — сказал Ноданн младшему брату. — А у короля свои резоны держать язык за зубами. Более того — он наверняка будет охотиться за жизнью этого невольного свидетеля обвинения. Тебе надлежит обеспечить его безопасность до исхода Битвы, брат Дознаватель. Он нам еще пригодится. Пусть себе пребывает до срока в блаженном неведении.
Куллукет кивнул.
— Я тебя понял, брат Стратег. Потомство не может равнодушно взирать на распространение человеческой чумы. — Он ласково улыбнулся Мерси.
Двое слуг в красно-белых ливреях вытащили бесчувственного антрополога из экипажа. Его место занял Ноданн.
— До встречи, брат. Позже мы с тобой проникнем в Гильдию Творцов и займемся компьютером.
Куллукет наклонил голову.
— До встречи.
Он направился к прорытому в горе тоннелю, указывая лакеям дорогу. Те последовали за ним со своей ношей.
10
Обнаженная девушка в серебряном торквесе вся в слезах выбежала из королевской спальни.
— Ах! — Нантусвель бросила многозначительный взгляд на смотрителя королевского ложа. — Неужели опять?
— Клянусь, Ваше Величество, я не виновата! — рыдала девушка. — Я сделала все, что могла! Все! — Она упала на колени.
Смотритель сделал знак лакею в сером торквесе, тот подошел и накинул на незадачливую наложницу белый атласный пеньюар.
— Уведите ее, — приказала королева. — Сегодня я сама войду в спальню Властителя.
Придворные поклонились и поспешно вывели всхлипывающую девушку. Нантусвель погасила все канделябры, кроме одного, из розового драгоценного камня. Освещая себе дорогу, она направилась к двери с гербом в виде бородатой маски. Дверь перед ней широко распахнулась.
— Приветствую тебя, мой король, — сказала она.
Слабые золотисто-рубиновые блики освещали спальню Тагдала. Из темноты донесся странный звук, что-то вроде всхлипа или сморкания.
— Н-Нанни?
— Я, дорогой.
Король сел на краю постели; могучие плечи его поникли, голова бессильно свесилась.
— Еще одно поражение. Меч затупился, лук ослабел, главный чемпион повержен и унижен. Со мной все, Нанни, конец. Чертова кукла со всеми ее ухищрениями не смогла вызвать во мне и проблеска жизни.
— Ты сам себе это внушил, возлюбленный властелин мой. Все от чрезмерных переживаний.
Она поставила лампу на столик у кровати и встала перед мужем — величавая, прекрасная, в свободно ниспадающем пеньюаре персикового цвета с золотой тесьмой. Огненные волосы разметались по плечам, а материнский ум ласково приглашал: отдохни во мне!
Королева протянула ему руки, и, обнявшись, они вышли на балкон. Стояла глубокая ночь. Охряный диск у самого горизонта окрашивал лагуну в блеклый желтый цвет.
— Не отчаивайся, — продолжала королева. — Ну что, собственно, произошло? Мы сильны, как прежде, и вновь сокрушим нашего древнего врага.
— Дело не в этом.
— А в чем? В ничтожном Эйкене Драме? Мейвар совсем из ума выжила, пора ей уступить место главы Гильдии Экстрасенсов и Создательницы Королей Риганоне. Парень и сам отлично понимает, что в борьбе против Стратега у него нет ни малейшего шанса. Иначе он давно бы вызвал Ноданна на поединок. И в Битве он не осмелится нарушить правила турниров. Так что успокойся: твоим наследником останется терпеливый и верный Ноданн. Взбодрись, и силы вернутся к тебе.
Король покачал головой.
— Да нет, Эйкен Драм ни при чем. Есть еще кое-что… ты… ты не знаешь.
— Ну так скажи.
— Бреда вышла из своей комнаты из дверей. Скорее всего, мне никогда не заполучить эту активную женщину… Элизабет.
Чтобы скрыть свою радость, королева предусмотрительно поставила умственные заслоны.
