опустил колпак и, взяв фонарь в руки, с трудом поплелся к провалу.
– Что это за дыра? – Наумка остановился напротив лаза в пещеру, заглянул в него и, вывернув шею, попытался разглядеть, куда он ведет. Затем выпрямился и по-бабьи запричитал: – Наум! Куда тебя несет? Тебе мало твоих бедных изувеченных ног? Ты хочешь сломать себе шею? И зачем? Из-за старой облезлой суки, по которой плачет дитя. – Он вздохнул: – Дитя плачет, и папа лезет в гору, чтобы упасть в пропасть и сломать себе шею.
Он был настолько увлечен панихидой по самому себе, что не заметил, как Алексей оказался за его спиной.
– Наум! – Поляков взял еврея за плечо. – Стоять!
Тот дернулся, словно от удара молнии, и в ужасе обернулся.
– О, боже! Что вам надо, господин полицейский?
– Это я спрашиваю, что тебе здесь надо? – Алексей сильно сжал его плечо и тряханул для острастки. – Вижу, ты и про ноги забыл?
– Ноги? – Наум обреченно махнул рукой и скривился. – Разве это ноги? Это страдание моей жизни! Это наказание...
– Прекрати болтать! – прервал его Алексей. – Признавайся, зачем полез в пещеру.
– Так собака! – выпучил глаза еврей. – Жалкая облезлая тварь. Пропала третьего дня. А сегодня прискакал какой-то мальчишка и говорит, что она в провал свалилась.
– И ты приехал ее выручать? – Алексей повернулся в сторону кустов и приказал: – Илья, выпускай!
Но овчарка без команды уже выскочила из кустов и бросилась к Наумке. Тот испуганно вскрикнул и прикрыл голову руками.
Следом из кустов появился Илья. Он отряхнул налипший на штаны мусор и повинился.
– Не удержал чертову псину! Шельма прямо! Чуть руку мне не откусила.
Пес надрывался лаем и норовил броситься на еврея. Лицо Наумки от испуга стало похожим на недозрелую сливу: приобрело тот же зеленовато-синий оттенок.
– Твой пес? – спросил Алексей и ухватил овчарку за холку.
– Ни боже мой! – захныкал Наумка. – На что мне этот телок? Жрет много, а толку? У меня пудель был. Черный такой. С валенок размером. Да и с виду на валенок смахивал. Ума не приложу, как он за городом мог очутиться?
– Ладно, допустим, что ты искал здесь пса. Ну а если в пещере обнаружатся твои следы? Если я выясню, что ты там бывал неоднократно? – продолжал допытываться Алексей.
– Зачем мне там бывать? – вытаращил глаза еврей. – Я за собачкой... Дочка плачет...
– Некого было за собакой отправить? Вон сколько шантрапы возле тебя крутится! Послал бы пару своих учеников, им не привыкать бродяжить.
– Что вы такое говорите, господин начальник, – вытаращил на него глаза Наум. – Они мастера... – Еврей поперхнулся, чуть не выдав себя. Ведь он всегда открещивался от своих питомцев.
В это время из кустов послышался детский плач.
– Тема? Очнулся? – Алексей посмотрел на Илью. – Вынеси ребенка сюда.
Илья направился в кусты и через пару мгновений показался из них с мальчиком на руках.
– Ты знаешь этого ребенка? – Алексей вновь схватил Наума за шиворот и, резко дернув, развернул его лицом к Теме. Мальчик действительно пришел в себя и, хотя был еще очень бледен, с большим удивлением оглядывался по сторонам.
– Ни боже мой! – ответил Наум и с любопытством посмотрел на ребенка. – Первый раз вижу!
– Мы его только что обнаружили в пещере, в которой ты собирался искать своего пуделя. Не странное ли совпадение?
– Что вы такое говорите, господин начальник? – Наумка молитвенно сложил руки. – Мальчик и пудель – это две большие разницы...
– Ладно, вижу, что от тебя сейчас ничего не добьешься. – Алексей оглянулся на Илью. Тот держал Тему на руках и что-то тихо ему говорил. Бледные щеки мальчика порозовели, и он даже улыбался.
Заметив взгляд Алексея, Илья пояснил:
– Есть просит и пить! Надо быстро в больницу везти!
– Хорошо, – согласился Алексей и попросил: – Подай шкот!
– Шкот? – удивился Илья. – Какой шкот?
– Веревка! Есть у тебя веревка?
– Так бы и сказали! – отозвался Илья. – Первый раз слышу. Скот или шкот?
– Шкотом моряки веревку называют, – пояснил Алексей.
– Так то моряки, а мы по морям не плавали, – отозвался Илья и подал ему веревку Наума. – Эта пойдет?
– Пойдет!
Алексей одним концом связал руки еврею, а вторым приторочил его к дереву.
– Посидишь здесь, пока не прибудут полиция и понятые, – пояснил он перепуганному еврею. Тот окончательно сник и не противился, когда его оставили одного на площадке перед пещерой. Даже овчарка покинула ее и устремилась вслед за Ильей и Алексеем. Они с большой осторожностью спускались вниз по тропе. Алексей нес Тему на руках, а Илья удерживал его от падения, обмотав веревкой вокруг пояса.
С грехом пополам они спустились к дороге. Ноги от напряжения дрожали и едва держали Алексея. Илья бегом направился к тому месту, где были спрятаны лошади. С Темой на руках, Алексей опустился на большой валун рядом с дорогой.
Мальчик открыл глаза.
– Вы меня не убьете? – спросил он шепотом.
– Нет, никто никого не убьет. Сейчас мы покажем тебя доктору, а после отвезем домой, – сказал Алексей ласково и погладил его по голове.
– Они сказали, что отрежут мне язык, если я буду кричать. – Тема серьезно посмотрел на Алексея. – Я плакал, когда они ушли. Но не громко. Было темно и холодно. Потом я заснул и ничего не помню.
– Ты запомнил, как они выглядят?
– Нет, у них лица были закрыты, но я узнаю их голоса.
– Ты умеешь считать? – спросил Алексей. – Сколько их было?
Мальчик поднял здоровую руку и показал три пальца.
– Молодец! – похвалил его Алексей и снова погладил по голове. – Скоро ты будешь дома. Там все соскучились по тебе.
– А мадемуазель Елена? Она тоже соскучилась?
– Да, да, – предпочел ответить Алексей, – очень.
– Нет, не соскучилась, – вздохнул Тема. – Она злая, больно щипала меня и дергала за ухо.
– Ты, наверно, не слушался?
– Слушался, но я не хотел кататься на лошадках, а она велела мне плакать и кричать, чтобы нам разрешили погулять. Я знаю, ее ждал этот гадкий мужик. У него уши большие и глаза злые. Он на меня сказал, что я выродок и таких надо в ведре топить.
– Так и сказал? – опешил Алексей. – Ты ничего не придумал?
– Нет, – покачал головой Тема, – не придумал. Еще он сказал мадемуазель, что у него будет много денег и он увезет ее отсюда.
– А ты хорошо говоришь, – сказал Алексей, чтобы скрыть свое изумление. Мальчик оказался не по годам развитым. Впрочем, это бывает у детей, наделенных от рождения физическим пороком. Вероятно, природа таким образом компенсирует свои ошибки.
Собака, проводив Илью, вернулась и стала крутиться возле Алексея.
– Терзай! – произнес радостно Тема и потянулся руками к овчарке.
Та радостно взвизгнула и попыталась его облизать.
– Это твоя собака? – спросил Алексей.
– Наша, – кивнул Тема. – Она во дворе сторожит. Сторож позволял мне иногда с ней играть.
– Это Терзай тебя нашел, – сказал Алексей.
Тема обнял собаку за шею. И овчарка тотчас облизала ему лицо и руки.
