зятем.
– Врешь ты все! – сказал Алексей разочарованно. – Разыгрываешь! И зачем мне идти к Федору Михайловичу, если я не знаю, как к этому отнесется Лиза?
– Что ты все вокруг да около ходишь? – рассердился Иван. – Скажи, Лиза тебе по душе? Хочешь жениться на ней?
– Но она многим отказала, а вдруг и надо мной посмеется?
– Ну, дурило! – Иван покачал головой. – Мне и то ясно, по какой причине она всем отказала. Потому что в тебе души не чает.
– Но она постоянно язвит, подсмеивается, дерзит даже... Иногда мне кажется, она на дух меня не переносит.
– Потому и дерзит, что ты лыко жуешь. Сейчас же иди и предлагай ей руку и сердце.
– Сейчас? – поразился Алексей. – Но она уже спит...
– А ты по лесенке, да на второй этаж, да по карнизу, да к ее окошку... Прыг в комнату! А там она! Теплая, нежная, испуганная... Только раз поцелуй, и все сладится! Мне тебя учить? – закончил Иван инструктаж коронной фразой Тартищева и всего уголовного сыска.
– А ты, гляжу, мастер по амурным делам! – засмеялся Алексей. – Но я попробую! Ей-богу, попробую! Даже если в лоб от ее папеньки прилетит.
– А у нас лбы железные, как двери у Вайтенса! – подмигнул ему Иван. – Кулаком не пробьешь!
Алексей расхохотался, обнял приятеля за плечи, и оба не сговариваясь затянули во весь голос:
Из окон выглядывали разбуженные их пением горожане, что-то сердито ворчали и даже поругивались им вслед. Но друзьям так хорошо пелось, и они совсем не думали о том, что их пение в столь ранний час не всем нравится.
Эпилог
Прошел месяц с того дня, когда с бандой Александра Смешкова было покончено навсегда. Алексей вернулся в управление из следственной тюрьмы, где судебный следователь Карнаухов позволил ему встретится с Александром. И тот неожиданно откровенно поведал Алексею историю своей жизни, во главу которой он поставил месть мелким и ничтожным людишкам, с чьей легкой руки чуть не пошел по миру. Он вынужден был заняться преступным промыслом, чтобы обеспечить достойную жизнь сестре и самому не влачить нищенское существование. С особой ненавистью он отзывался об отце – бароне фон Блазе, который оказался первым в списке жертв обманутого сына. Вспомнил он и Настю, сестру Федота, которую жестоко изнасиловал перед отъездом из поместья. Бедная девушка повесилась накануне свадьбы с состоятельным, но пожилым вдовцом, управляющим на судоверфи барона. На этом список преступлений не закончился. Убийство гадалки, той самой «мамзели», которая довела его мать до самоубийства, а отца – до удара. Ограбление фон Миллера, жестокое наказание Гейслера, который чуть было не лишился сынишки, расправа над Полиндеевым...
На этом фоне история Наумки, чуть было не повлекшая за собой череду еврейских погромов, оказалась самой благополучной. Он вышел из тюрьмы и опять занялся своим доходным промыслом, наживая новые богатства и новых врагов. О тайных пристрастиях господина Сыроварова каким-то образом узнали многие, и он вынужден был уехать из города. Петухов вернулся на свою мельницу, теперь на руках у него внук, к которому он относится с неожиданной нежностью и любовью. Капитолина, как пособница бандитов, до сих пор содержится в следственной тюрьме и вряд ли выйдет на свободу в ближайшие пять-шесть лет. Не избежала этой участи и Вера Полиндеева. Наденька и Екатерина Савельевна носят ей передачи и сокрушаются, что она считает себя героиней и намерена следовать за своим несостоявшимся женихом хоть на каторгу, хоть на галеры.
Сам Александр Смешков уверен, что от петли ему не отвертеться. На его счету не один десяток кровавых преступлений. Но эта череда злодейств пресеклась в Североеланске благодаря умениям и сноровке агентов уголовного сыска...
Алексей подошел к крыльцу управления и тотчас заметил черные клубы дыма, вылетавшие из окна, за которым, он знал точно, Иван пыхтел над составлением июльской сводки, или, как ее называли в управлении, «Месячным дневником преступлений».
Он вошел в кабинет. Иван, развалившись в кресле, смолил очередную самокрутку и между делом поучал Илью, как совладать с карманниками, которые после выхода Наумки из тюрьмы снова обнаглели до безобразия.
– Что? Готова сводка? – спросил Алексей и, не дожидаясь ответа, взял в руки стопочку лежащих на столе исписанных мелким почерком листков бумаги. Быстро их проглядел. Иван постарался на славу. Большую часть сводки составлял отчет о ликвидации шайки Бурцева и Смешкова. И лишь в конце упоминались другие преступления, которые остались почти незамеченными на фоне тех, что совершили два негодяя, сколотившие одну из самых ловких и жестоких за последние годы банд.
– Разрешите идти? – Илья посмотрел на Алексея. – Задумали мы тут с Корнеевым одну каверзу против Наумки и его шпаны. Надо успеть, пока не стемнело.
– Иди, – разрешил Алексей и прочитал вслух последнее донесение сводки: –
Опять сплошная лирика, – вздохнул Алексей, – может, тебе, Ваня, попробовать не сводки, а романы о полицейских сыщиках писать? Очень складно получилось бы!
Иван искоса посмотрел на него, потом поднялся из-за стола и вытащил из кармана портсигар. Вместо папирос там хранились аккуратно нарезанные четвертинки специальной бумаги. Из другого кармана Вавилов достал кисет и медленно, с особым тщанием принялся сворачивать новую самокрутку. Алексей молча наблюдал, как приятель перегибает желобком бумагу, рассыпает по всей длине листа табак... Наконец Иван поднес спичку и глубоко затянулся. И только выдув залпом густой клуб дыма, задумчиво посмотрел на Алексея.
– Романы, говоришь? Да какие тут романы! Смотри, я из-за этой писанины поседел! – Он склонил голову, демонстрируя белые прядки, щедро проступившие на висках и проглядывавшие сквозь абсолютно черные волосы на затылке. – Все твари эти, Федотка да Смешков. – Он подошел к окну и выглянул наружу. – Вот и август подоспел. Не заметишь, как лето пролетит. Скажи лучше, когда свадьбу играть надумали? В сентябре?
– Смотри, опять сглазишь! Передумает Лиза! – улыбнулся Алексей и, присоединившись к Вавилову, присел на подоконник.
– Теперь не передумает! – глубокомысленно заметил Иван, выдувая новую порцию дыма. – Любит она,
