прежнему: та же пузатая печь, тот же тянущийся вдоль правой стены дубовый прилавок, те же отгораживающие заднее помещение занавески, и тот же неизменный приказчик Роальд.
– Что угодно, почтеннейший? – спрашивает Роальд, опасливо косясь на посох.
– У вас тут перемены... – говорит Доррин.
– Не слишком большие, почтеннейший. Сын и вдова господина Виллума поручили мне управлять лавкой и обучать молодого Халвора.
– Расскажи, как случилось это несчастье.
– Разбойники, почтеннейший. Стражи нашли тело хозяина, но товары и выручка пропали. А ты, – он смотрит на сумы Доррина, – тот самый мастер, который продавал старому хозяину хитроумные игрушки?
Доррин кивает.
– Мастеру Виллуму они нравились.
– Может быть, и мы могли бы взять парочку, мастер До... – он останавливается, забыв имя.
– Доррин.
– Спасибо. Так вот, мы могли бы взять парочку, но поскольку теперь нам приходится нанимать людей для разъездов...
– Я понимаю, – говорит Доррин, выкладывая на прилавок игрушки поменьше. – По-моему, в нынешних обстоятельствах вам больше подойдут такие.
– По-моему, тоже. Вот этот кораблик, и лесопилка... скажем, за полсеребреника.
– Мастер Виллум платил мне почти по четыре серебряника за штуку, – возражает Доррин с вежливой улыбкой.
– Увы, теперь мы не можем платить так много. Я не хотел бы тебя обидеть, мастер Доррин, но самое большее – это полсеребреника и медяк.
– Сейчас всем приходится нелегко, – говорит Доррин, улавливая обеспокоенность приказчика. – Пусть будет шесть медяков.
Роальд облегченно вздыхает и улыбается.
– Вот деньги.
– А не нужны ли в лавке какие-нибудь изделия из железа?
– Нет, – качает головой Роальд, – ничего на ум не приходит.
– Всего наилучшего.
Доррин уходит, размышляя о приказчике. По отношению к простому кузнецу этот малый держался слишком заискивающе и явно был настроен не торговаться, а поскорее выпроводить Доррина из лавки. Да и скобяные товары ему определенно нужны, однако он предпочитает взять их у кого-нибудь другого. Что его так тревожит: сам Доррин или нечто иное? Так или иначе, теперь придется искать другого покупателя. К кому обратиться?
Доррин поворачивает Меривен к гавани, к маленькому, похожему на амбар зданию, где находится контора Гильдии. Других лошадей перед домом нет. С моря тянет таким холодом, словно там еще продолжается зима.
С посохом в руках Доррин заходит внутрь и щурится в сумраке, высматривая писца.
– Кого ты ищешь? – спрашивает Гастин, поднимая глаза от счетной книги.
– Тебя, Гастин. Я Доррин, может, ты меня помнишь...
– А... молодой ремесленник, – седовласый гильдейский служащий откидывается в кресле. – Садись, в ногах правды нет. Я, так вообще еле хожу: старые кости так с зимы и не оправились.
Доррин садится, удивляясь тому, как сильно сдал Гастин с их прошлой встречи.
– Чем могу служить?
– Я тут подумал, может, ты посоветуешь...
– Советы? Этого добра у меня навалом, но бесплатно даются только такие, которые ничего и не стоят, – смеется старик.
– Не подскажешь ли ты, кто, кроме Виллума, торгует диковинами вроде моих игрушек?
– Ах да, бедный Виллум. Финтал говорил, что ехать сушей в Фенард – не самая удачная мысль, и ведь оказался прав. Игрушки, говоришь... хм, игрушки. Да, у тебя они чудные. Точно не скажу, но, кажется, тот молодой купец, Джаслот, возит в Сутию всякие редкости. И Вирнил – его лавка за причалом – тоже увлекается необычными вещами, – Гастин умолкает, потом пожимает плечами. – Вот, пожалуй, и все. Во всяком случае, с ходу мне больше никого не вспомнить.
– А как найти Джаслота?
– Ну, сам-то он, как я понимаю, нынче в море, а лавка его позади Виллумовой. Там что-то вроде маленькой площади, которую он называет Ябрушевой. А что, правду говорят, будто в лавке Виллума нынче заправляет приказчик Роальд?
– Как я понимаю, так оно и есть, – отвечает Доррин.
– Хочешь знать мое мнение? Тут наследнички маху дали. У этого малого нету деловой хватки. Он может стоять за прилавком, но никак не вести дела.
– Спасибо за совет, – говорит Доррин, медленно вставая.
