– И ты боишься за меня?
– Доррин... До сих пор тебе удавалось уцелеть, но из чего следует, что твоя удача будет продолжаться вечно? И уверен ли ты, что, даже оставшись в живых, сохранишь зрение? И разум! Я помню, каким вывезла тебя из Клета... Кадара этого не знает, но ты был в куда худшем состоянии, чем она.
– Ты преувеличиваешь.
– Доррин, я люблю тебя и хочу, чтобы ты вернулся. Но беда в том, что порой наши желания не имеют никакого значения. Иногда... когда ты борешься с демонами внутри себя, бывает трудно понять... – она умолкает, прижимаясь к нему. – Я тоже кое-чего от тебя хочу.
Он сжимает ее в объятиях, и струящиеся по их щекам слезы смешиваются.
Снизу, из гавани, разносясь эхом по склону, доносится звук парового гудка.
– Тебе пора.
Гудок звучит снова. Доррин видит над водами залива белые треугольники. Паруса Белого флота.
Последний раз припав к губам Лидрал, он отвязывает поводья, садится в седло и, уже на скаку, утирает рукавом слезы. Пальцы его непроизвольно тянутся к черному посоху. Бой еще не начался, но в висках уже знакомо пульсирует боль.
CLXXXI
Направляясь вниз, Доррин проезжает мимо полудюжины зданий. Все они сложены из твердого черного камня. Большая часть домов подведена под черные черепичные крыши. С одной из них, незавершенной, машет рукой кровельщик, и Доррин отвечает на приветствие. Воздух у пристани прохладен и чист, хотя к запаху моря примешивается дымок горящего угля.
На фоне темной воды залива яркими пятнами выделяются невероятной белизны паруса.
Отдав поводья одному из Тиреловых молодцов и оглянувшись – Лидрал наверняка смотрит ему вслед – он с посохом в руках взбегает по сходням.
– Сколько их?
– Более двух десятков, – отвечает Кил. Молодой моряк приказывает убрать сходни и отдать швартовы. – Так говорит Селвара, однако сам он считает, что точное число назвать невозможно. На борту примерно половины судов находятся маги, а они умеют маскировать корабли. Обычным зрением видно только семь или восемь, но кильватерных струй гораздо больше.
Доррин спешит к машинному отделению, где застает возле топки Тирела и Стила.
– Ступай на мостик, – говорит Доррин Тирелу, – пары ты развел, а дальше здесь обойдутся и без тебя.
Капитан поднимается на палубу, а Кил спускается вниз, к брату.
– Пара достаточно, – повторяет Доррин, глядя на стрелку указателя давления. – Стил, дождись, когда стрелка дойдет вот досюда, и поддерживай давление на этом уровне.
– Да, мастер Доррин. Мастер Тирел и мастер Яррл мне все объяснили и показали. А на последнем испытании я работал у машины сам.
– Что ты собираешься делать? – спрашивает брата Кил.
– Хотелось бы убедить их вернуться домой и оставить Отшельничий в покое.
Кил переводит взгляд с Доррина на Стила, потом опять на Доррина.
– Ты что, серьезно?
– Вполне. Я не Креслин. И в этом не было бы толку.
Кил и Стил непонимающе переглядываются.
– В чем – «в этом»?
– В полном уничтожении их флота. Да и ракет для этого у нас маловато.
Отвернувшись от собеседников, Доррин открывает клапан и подает пар в цилиндры. Запустив машину вхолостую и убедившись, что она работает без перебоев, он подсоединяет вал и, когда винт начинает вращаться, добавляет в топку пару лопат угля. Потом закрывает заслонку и вручает лопату Стилу.
– Следи за давлением. Будет падать – поддай жару.
– Да, мастер Доррин.
Оба брата поднимаются на палубу и спешат к рулевой рубке. Тирел уже успел направить «Молот» к выходу из гавани. Некоторое время судно скользит мимо удлиненных стараниями Рейсы волнорезов. Потом качка усиливается, извещая о том, что корабль вышел в открытое море.
– Куда? – спрашивает Тирел.
– Держи курс прямо на их флагман.
– А который из них флагман?
– Прости. Видишь шхуну под голубым флагом, там еще мерцающее свечение? Давай туда.
– Никак не могу привыкнуть, – бормочет капитан, поворачивая штурвал. – Ветер не ветер, а ты знай себе плывешь, куда хочешь.
Белые корабли, подобно огромным бабочкам, движутся по ветру, тогда как «Молот» черной стрелой гармонии устремляется им навстречу.
