-Выхожу на круговую орбиту.
-Вы что, сдаетесь?
-Еще нет. У нас есть крошечный шанс на срочную посадку. Если мы успеем войти в атмосферу прежде, чем они поймут, в чем дело, их оружие на таком расстоянии нас уже не достанет.
-Немедленно выходите на связь. Немедленно выходите на связь...неслось из динамика.
-Мы бросим 'Странник', а пока они будут нас искать по всей ночной стороне, воспользуемся звездолетом в болоте... - последние слова Уайт произнес уже с трудом: перегрузка нарастала. Коррингартийцы, очевидно, разгадали маневр пилота и сами помчались вперед с ускорением, которое могут выдержать только коррингартийцы. Роберт еще не закончил торможения, и расстояние между врагами стремительно сокращалось. В течение нескольких минут 'Странник' представлял из себя превосходную мишень, но имперские корабли не стреляли. Наконец чернота космоса стала приобретать сначала фиолетовый, а потом и темно-синий оттенок: 'Странник' вошел в атмосферу.
Это был очередной ужасный спуск и ужасная посадка. Роберт выжал из скорости все, что можно; он начал тормозить так низко над поверхностью, что даже военный пилот назвал бы это безумием. И всетаки Уайту удалось постепенно перевести корабль из почти отвесного в почти горизонтальный полет и избежать катастрофы. Все же удар при посадке был настолько силен, что разбились некоторые приборы. Впрочем, теперь это было уже неважно.
'Счастливый странник' лежал на склоне холма менее чем в трех милях от скрытого в болоте имперского звездолета. Некоторое время Роберт не двигался; когда же его пульс и дыхание пришли в норму, он отстегнул ремни.
-Вставайте, Эмили. Они уже в верхних слоях атмосферы.
-Думаете, после такой посадки я могу встать? - простонала Эмили слабым голосом.
-Можете или нет, а придется. Они будут здесь через несколько минут, - Роберт протянул ей руки, помогая подняться.
У входа в ангар Эмили остановилась: -Разве мы не воспользуемся машинами?
-Катер или вездеход слишком заметны, - возразил пилот, подошедший уже к наружному люку. -Впрочем, вы правы: надо зайти в ангар за запасными скафандрами - наши-то остались без шлемов.
Скафандр в кабине вездехода оказался единственным; Роберт поспешно надел его, заметив в утешение Эмили, что налегке ей будет легче бежать. Тут же пилот нашел два бластера, а в ящичке под пультом - фонарик и компас.
-Фонарь не включать, - дал он последние наставления, прежде чем закрыть шлем, -направление - 140 градусов. Не стрелять и не высовываться, пока нас не заметили. Все ясно?
Эмили кивнула. Пилот открыл внешний люк. С неба слышался гул садящихся кораблей. Ночь, словно зарницами, освещалась пламенем их планетарных двигателей.
Едва земляне выскочили в траву, яркие лучи прожекторов ударили сверху и скрестились на корпусе 'Странника'; на некоторое время они задержались на открытом люке, а потом принялись шарить по степи. Еще до того, как огромные имперские звездолеты коснулись земли, открылись люки их ангарных палуб, и несколько катеров разлетелись в разные стороны. Третий, маленький корабль медлил с посадкой, еще опасаясь, очевидно, пушек 'Странника'.
Эмили недолго смогла выдерживать темп, заданный Уайтом; задыхаясь, она крикнула ему, чтобы он бежал помедленней. Пилот, не снижая скорости, протянул ей руку, но вскоре понял, что у него не хватит сил тащить Эмили на буксире. 'В конце концов, она знает, куда бежать, - подумал он. -Невелика беда, если и отстанет.'
В этот момент один из катеров завис прямо над землянами, устремив вниз луч прожектора, и начал снижаться. 'Заметили, ах ты черт, все-таки заметили!' - Роберт повалился на землю и замер неподвижно, надеясь, что Эмили последует его примеру. Но было уже слишком поздно. Катер уверенно опускался. Роберт передвинул рычажок бластера на максимальную мощность и открыл огонь. Через пару секунд из травы в нескольких метрах позади него другой такой же луч ударил в брюхо машины. 'Моя школа', - удовлетворенно подумал пилот.
Катер резко вильнул в сторону и, теряя управление, рухнул в степь. Но другие летательные аппараты уже слетались, как хищники на добычу. Роберт снова вскочил и бросился бежать. Страх придавал ему силы. Он мчался, не оглядываясь, спотыкаясь в темноте, падая и снова поднимаясь, повинуясь уже не разуму, а инстинкту самосохранения. Он услышал, как где-то сзади садится катер, но теперь уже не пытался стрелять. Затем раздался громкий испуганный крик Эмили.
-Роберт, на помощь!
Уайт замедлил бег и остановился, сбившись с дыхания и тяжело хватая ртом воздух. 'Пятьдесят миллионов долларов, парень, - напомнил он себе, стискивая рукоятки бластера. -Такие деньги не валяются на дороге.'
-Роберт, помогите, Роберт!!!
'К черту! Своя шкура дороже!' - он снова бросился бежать, слыша позади постепенно затихающие крики Эмили. 63.
Сердце вырывалось из груди пилота, каждый вдох обжигал легкие, во рту стоял отвратительный металлический привкус. Споткнувшись в очередной раз, он выронил тяжелый бластер и уже не стал подбирать его. Только бег казался ему спасением от всех опасностей ночных травяных джунглей - коррингартийцев, туземцев, пиратов... В тот момент он даже не сознавал, что пираты, не имея никаких транспортных средств, не могли добраться сюда так быстро; не замечал, что коррингартийские катера перестали кружить над равниной и возвращаются на корабли... Наконец впереди в темноте показались неясные очертания кольцевого леса. Роберт с размаху налетел на непроходимые переплетения ветвей и долго - во всяком случае, ему так показалось - тыкался в них, как слепой, отыскивая проход и не решаясь включить фонарик. В конце концов он наткнулся на коридор, прожженный лучами бластеров. У него уже не было сил бежать; с трудом он заставил себя идти, перешагивая через срезанные ветви каменных деревьев. Выйдя на край болота, он рухнул без сил и несколько минут лежал неподвижно.
Наконец Роберт поднялся и зажег фонарик на треть мощности. В его слабом свете пилот увидел, что болото изменилось: выжженная двигателями грязевая корка, еще недавно совершенно безжизненная, успела затянуться губчатым мхом, плесенью и какими-то зелеными ростками. Трос, тянувшийся от края болота к люку, оброс бахромой слизистых сосулек; такая же скользкая мерзость облепила брошенные лыжи. Болотная растительность успела покрыть и нос корабля, сделав его мало похожим на искусственное сооружение. Как заметил Роберт, звездолет за это время слегка погрузился, так что нижний край люка оказался уже ниже уровня болотной жижи.
Цепляясь за осклизлый трос и постоянно проваливаясь в грязь, пилот добрался до корабля. Брезгливо покосившись на разлившуюся по полу верхнего тамбура жижу, он вышвырнул наружу трос и задраил внешний люк, а затем, оставляя грязные следы на ступеньках лестницы, полез в рубку. Поставив у пульта ранец с деталями, Роберт растянулся в кресле, чувствуя, что наконец-то может отдохнуть. В этот момент небо взорвалось.
Огненный ураган, сметая все на своем пути, обрушился на равнину. Корабль покачнулся; несколько экранов погасло. Ослепительное пламя сделало ночь в сотни раз ярче самого ясного дня. Температура снаружи взлетела выше тысячи кельвинов; внешняя обшивка раскалилась, как при входе в плотные слои атмосферы. Болото кипело огромными грязными пузырями и испарялось ревущими клубами пара. Лишь через несколько минут температура начала снижаться и на единственном уцелевшем внешнем экране возникло четкое изображение.
Равнина была выжжена до самого горизонта. Ее причудливые холмы, лишенные обманчивого травяного покрова, теперь устилал лишь густой слой пепла, и бесчисленные частички его кружились в воздухе. Высушенная земля еще потрескивала, лопаясь от зноя. Лишь где-то далеко, на пределе видимости, двигалась сплошная огненная стена степного пожара.
Роберт чудом избежал гибели. Если бы не его сумасшедший бег, если бы он задержался снаружи еще на минуту, его не спас бы никакой скафандр - и никакое естественное убежище. Натиск этого ада мог выдержать - да и то на периферии, а не в эпицентре - только космический корабль, о котором коррингартийцам не было известно. Уайт прикинул мощность залпа. Даже учитывая склонность тоталитарных режимов к дешевым эффектам, затраты энергии на уничтожение одного человека - или даже
