чертов Томсон... Монитор показывал, что он еще жив. И надо же было этой железяке притащить его не к боту, а сюда, и свалиться в четырех метрах от люка. 'В таких доспехах я даже не сдвину его с места, - подумал Роберт, -а вытаскивать его из скафандра слишком долго.' Взгляд пилота метнулся к девушке. У Эмили еще был шанс. Мозг не поврежден, и если она попадет в анабиоз прежде, чем начнутся необратимые процессы, ее вернут к жизни - полноценной жизни в том же теле и с тем же сознанием. Но с каждой секундой ее шансы тают, и никакие миллиарды ее отца не могут этому помешать. Только один человек во всей Вселенной определяет, жить ей или умереть этот человек он, Роберт Уайт. Вся застарелая ненависть к отпрыскам хозяев жизни и к женщинам, из-за которых гибнут мужчины, всколыхнулась и поднялась в душе Роберта. Его власть божественна, он может убить ее простым бездействием, крохотной заминкой - или даже хуже, чем убить: если разрушительные процессы в мозгу зайдут не слишком далеко, она вернется к жизни, но навсегда останется идиоткой. Уничтожить ее - и спасти Томсона. Хотя Роберт и не любил военных, в особенности десантников, олицетворявших столь презираемую им грубую силу, однако этот простой парень показался ему куда более достойным спасения, чем избалованная незаслуженной роскошью девица, из-за которой и заварилась вся эта каша.
Но за Эмили Клайренс ему хорошо заплатят, а за Томсона он не получит ничего.
Все эти мысли пронеслись в голове Уайта куда быстрее, чем можно их пеpесказать. Он протянул руку к кнопке, закрывающей люк.
'Но у него не будет даже призрачного шанса Ли и Хэндрикса! Я же просто изжарю его, изжарю при старте своими двигателями!'
Двигатели! Ч-черт! Ракетный ранец!
Роберт, словно пружина, вылетел из кресла и в два прыжка оказался над распростертым телом десантника. В воздухе нарастал гул на помощь базе спешила новая боевая техника. Пилот рванул рычаг, управляющий ранцевым двигателям; десантника протащило по песку, а затем, по пандусу открытого люка - в кабину. Все-таки кнопки, а не грубая сила!
Через пять секунд Роберт уже снова был за пультом. Компьютер показывал приближающуюся эскадрилью боевых флаеров. 'Черт бы побрал всех этих Клайренсов и прочих тупоголовых янки, с их вечной уверенностью, что они не могут не победить!' - подумал Уайт, до отказа перемещая тумблер.
Чудовищная тяжесть обрушилась на пилота, расплющивая его в кресле, выдавливая из него жизнь. Свет померк в его глазах, воздух сдавленным хрипом вырвался из легких, и он не мог снова вдохнуть. 'Вот что чувствует человек, попавший под танк, - Роберт испытал острую зависть к Эмили и Томсону, неспособным сейчас чувствовать чего-либо. -Черт возьми, когда же я потеряю сознание?!'
Наконец этот блаженный миг наступил. 81.
Длинные океанские волны лениво набегали на пляж, вылизывая мокрый песок белыми языками; легкий ветерок шевелил роскошные кроны пальм. Роберт полулежал в шезлонге с высоким бокалом в руке, потягивая через соломинку холодный коктейль. Неужели все кончилось, неужели все наконец кончилось? Он все еще боялся в это поверить, как боялся поверить тогда, когда пришел в себя на борту 'Призрака', который, все еще отстреливаясь, разгонялся перед уходом в транспространство. Хорошо, что Ковальски, говоря о 20 минутах, имел в виду 25: старый вояка никогда не планировал операции 'под завязку', всегда оставляя скрытый резерв. Правда, и этот лимит был превышен челнок стартовал лишь через 28 минут после высадки десанта и уже в стратосфере был атакован боевыми флаерами, но благодаря огневой поддержке 'Призрака' и высокой маневренности уцелел. Флаеры, погнавшиеся за челноком, подошли слишком близко к невидимому звездолету и были сметены двумя залпами; это спасло последний бот, до которого все-таки сумел добраться Ли. Десантнику чертовски повезло: разбитый бот еще мог взлететь, хотя, как заметил потом Карпер, удивительно, что он не рассыпался в воздухе. Сам 'Призрак' получил пару приличных пробоин, но ни одна из жизненно важных систем не пострадала. Эмили и Томсон были сразу же помещены в анабиозную камеру - их положение было слишком тяжелым, чтобы пытаться поправить его в полевых условиях - и весь обратный полет единственную работу медикам доставляли легко раненый Ли и отходивший после перегрузки Роберт. Наконец звездолет вынырнул в Дальнем космосе для встречи с заправщиком. За пять минут до стыковки в каюту Роберта без предупреждения заявился Ковальски.
-Быстро. Идите за мной.
-В чем дело? - возмутился Уайт.
-Вы забыли, что у нас на борту агент ЦРУ? Это значит, что в пункте прибытия нас ждет теплая встреча.
-Вы думаете, нас арестуют?
-Вряд ли. Но наверняка брэйнсканируют. А вы - единственный человек, располагающий некой важной информацией мистера Клайренса. И вы говорили с его дочерью, тоже знавшей что-то важное. Эта информация должна попасть к мистеру Клайренсу раньше, чем к правительству.
-И что вы хотите от меня?
-Вы пересядете на заправщик, - он буквально вытолкал Роберта в коридор и теперь вел в сторону склад-отсека.
-Но он же беспилотный!
-Для вас там создана локальная зона жизнеобеспечения.
-Но ведь агент заметит мое отсутствие!
-Скорее всего, уже в транспространстве, а оттуда не отправишь трансграмму. А главное - он не знает, куда прибудет заправщик.
Они вошли в склад-отсек, и Ковальски открыл большой контейнер.
-Залезайте.
Роберту не слишком понравилась эта идея, но взгляд холодных серых глаз Ковальски убедил его, что лучше не спорить.
Крышка контейнера открылась вновь лишь когда заправщик вошел в транспространство. Роберт выбрался, ругаясь и растирая затекшие конечности, и обнаружил себя - в который раз - в маленьком неуютном помещении. Люк, через который попал сюда контейнер, был заперт и снабжен заботливой надписью о том, что ведет наружу, то есть в открытый космос. Возможно, это и не было правдой, но у не имевшего скафандра Роберта не возникло желания проверять.
Через двое суток заправщик вновь вышел в обычное пространство, а затем легкий толчок возвестил о новой стыковке. За стенами каютытюрьмы Роберта послышался какой-то стук и скрежет, и Уайт ощутил движение; оказалось, каюта тоже была большим контейнером, который теперь переставляли с тяжеловесного заправщика на маленький быстроходный корабль. Через день корабль уже совершил посадку на одном из частных космодромов Земли, где Роберта извлекли наружу неразговорчивые парни из личной охраны Р. М. Клайренса.
Их вид не внушал пилоту большой радости, однако хотя бы доказывал, что жизнь его вне опасности: если бы от него хотели избавиться, то сделали бы это еще в космосе. Впрочем, что если в свете новых данных о причинах войны Р. М. сочтет угрозу разоблачения не столь опасной? Ведь теперь общественному мнению можно представить дело так, что Ричард Герберт - союзник землян, уничтожающий их злейших врагов. Эта мысль не давала покоя Роберту, пока он отчитывался перед миллиардером, а тот следил за показаниями детектора лжи. Когда Уайт закончил, лицо Клайренса ничего не выражало. Минута прошла в томительном молчании.
-Хорошо, - сказал наконец Р. М. -Наш контракт сохраняет силу. Вы получаете остров. В том, что Эмили пострадала, есть и моя вина, так как силы десанта оказались недостаточными, а моя служба безопасности прохлопала агента ЦРУ. Поэтому я не буду взыскивать с вас убытков на лечение Эмили. Но если ее не удастся вернуть к жизни, остров у вас отберут. По-моему, это справедливо.
И вот уже четвертый день Роберт здесь, на острове своей мечты. Но проклятое ощущение тревоги и страха перед будущим не проходит. В выпусках новостей нет ничего об Эмили, хотя, по всем расчетам, она уже на Земле. Очевидно, у врачей еще нет определенного мнения относительно ее перспектив... если, конечно, еще есть о чем составлять мнение.
Краем глаза Уайт заметил какую-то точку, нарушавшую безупречную голубизну неба. Его сердце забилось быстрее. Неужели это от Клайренса? Нет, успокоил себя Роберт, если бы случилось худшее, Р. М. предупредил бы его по видеосвязи. Регулярные трассы здесь не проходят, значит, это частный флаер. Какие-нибудь путешественники. Роберт снова налил в бокал коктейля.
