доску, но все сделает.
Вот Марковцев все подготовил, но стоит ли рисковать одному, без чьей-либо поддержки со стороны? Вот именно - со стороны. Никого нельзя брать в долю, никому нельзя ничего говорить.
Горохов не нервничал по поводу скрытости своих компаньонов. Марковцев и Мезенцев знали больше, он меньше. У них основная роль, у него - второго плана. Так и должно быть. Например, Костя не знал местонахождения базы, на которой скрывались два приятеля, но знал, кого подставляет Марковцев в качестве поисковиков в предполагаемом районе выброски. Знал достаточно, но не все, информационные бреши не позволяли набросать полную картину как действий, так и хода мыслей компаньонов.
Андрей Овчинников - бывший спецназовец. Директор банка и человек, отвечающий за безопасность, как правило, имеют много общего, повязаны всевозможными тайными махинациями и так далее. Главный охранник - ключ, он же посредник в обмене меченой валюты. Теперь Косте жаль было бросать на ветер даже 'засвеченные' деньги, которые надлежало уничтожить.
Москва, 17 сентября, понедельник
Мимо пункта обмена валюты, работающего от банка СИБМир, расположенного на пересечении Волоколамского шоссе и Дубосековской улицы, Костя проходил в третий раз. С обостренными, поэтому новыми чувствами, будто позаимствованными от другого человека, Горохов замечал те мелочи, на которые еще месяц назад не обратил бы внимание.
Вот парень кавказской национальности стоит рядом с табло, на котором высветился курс валюты на сегодняшний день. Ничего особенного, однако Костя отметил невидимую связь между ним и еще парой кавказцев, стоящих в отдалении. Кто они по национальности - чеченцы, дагестанцы, ингуши? Визуально он научился определять приблизительные этнические особенности. В армянах, к примеру, не было чего-то 'обрусевшего', что ли, жесткости во взгляде. Иного чеченца порой - молодого, во всяком случае, - не отличишь от русского.
Он мог подойти к 'валютному' кавказцу, над чьей головой висел 'ценник', с законным вопросом: 'Валюта нужна?' А вдруг тот проверит банкноты в кассе, которую, судя по всему, 'крыл' вместе с товарищами? Оптимальный вариант для такого вопроса - поздний вечер, когда все пункты обмена валюты закрыты.
У страха глаза велики - в этом Костя убедился на собственной шкуре.
Здесь, неподалеку от площади Расковой, куда его тянуло как магнитом, он разрывался на три части: поджидал возле банка своего знакомого, боялся этой встречи и опасался своей инициативы.
И вдруг ему в голову пришла отнюдь не рядовая мысль, от которой его бросило в жар. Грядущая затея вобрала в себя жадность, изобретательность, которую впору назвать изощрением, и многое другое. Он не колебался лишь по одной причине: уйдет время на раздумье и прихватит с собой решительность.
- Привет, брат. Ты чеченец? - Костя сморщился от своего вступительного слова. Глупее вопроса, конечно, не придумаешь. И другого варианта не было. Как узнать национальность, не спросив об этом?
- А ты русский, да? - Валютчик в карман за словом не полез. Но если в вопросе Кости прозвучал интерес, то интонация кавказца вопрошала с нескрываемой издевкой.
- Есть обоюдный интерес, - продолжил Костя. - Не знаешь, кому продать информацию о Султане Амирове?
- Не знаю такого человека. С обменом валюты могу помочь - без документов и справки, а так... - Чеченец развел руками.
- Как хочешь. - Костя напустил на лицо равнодушие и пожал плечами.
- Эй, погоди! - окликнули его, едва Горохов сделал несколько шагов. У меня есть земляк. Может, он знает Султана? Я спрошу у него. Где тебя найти?
Через час Костя сидел в кафе в компании Лече Дугушева, чеченца лет тридцати пяти, одетого в деловой костюм и темно-синюю рубашку. Его с проседью волосы наполовину закрывали уши, глаза шоколадного цвета, нос с горбинкой.
Лече не торопился с вопросами, заказал вина, выпил, приветствуя нового знакомого поднятым бокалом.
Час - короткий промежуток времени, он прошел, как и ожидалось, в состоянии нерешительности, заодно поставил Костю перед очередной идеей. Его интересовала только материальная сторона дела, и если поначалу он просто хотел получить деньги, пролив свет на судьбу Султана Амирова, то чуть позже подумал, что может оказать эту услугу как бы бесплатно. Но взамен попросит...
Нет, он ничего не попросит. Потому что перед ним сидел реальный собеседник, а не воображаемый, не похожий на тощих валютчиков, широкоплечий, самоуверенный, с глубоким бесцеремонным взглядом.
Решение, принятое спонтанно, оказалось ошибочным. Не ошибается тот, кто ничего не делает, успокоился Костя. С другой стороны, опасность, исходящая от Дугушева и пары курчавых шкафов, присевших за соседний столик, заставила Костю настроиться по-боевому. Он чуть подстегнул себя, вспоминая бои за Грозный. В 95-м его взвод сильно потрепало, но и он со своими бойцами положил немало 'чехов'. Собственно, кто сейчас перед ним? Тот же 'чех', только одетый в цивильное. И где находился он шесть лет назад? Может, в Грозном? Может, его не достала тогда пуля из 'Калашникова'?
Уже хорошо, есть за что ненавидеть, есть причина по-настоящему сузить глаза и подтянуть живот, чуть-чуть освобождая давление брючного ремня на пистолет.
- Ты что-то говорил про Султана. Он мой дальний родственник.
- Обойдемся без гнилых заездов. Интересуешься разговором - продолжим, будешь склонять своих родственников - разойдемся.
- Поговорим, - согласился Лече, прикидывая, кто перед ним - бывший мент или действующий.
- Султан скорее всего уже мертв. Из Новограда его вывезли в Дагестан.
- Кто?
И снова нерешительность, будь она неладна, завладела Константином. Просто так сдавать Наурова не было смысла, выставлять условия - эту тему он уже прогонял в голове. А закончить разговор на недомолвках ему не дадут. Во всяком случае, постараются.
- Я скажу, кто вывез Султана. А ты поможешь мне обменять меченые деньги?
- Спецсоставом?
- Нет. Хотя не знаю. Скорее они просто переписаны по номерам. Взятка, если хочешь.
- Мне по барабану. Много?
- Пока... сто тысяч, - назвал Костя.
- Сделаю, - кивнул собеседник. - Завтра в любое удобное время приноси деньги сюда и ни о чем не беспокойся. Возьму пятнадцать процентов. Но вначале назови имя человека. Сам понимаешь, мне нужно будет проверить информацию.
Складно, твердо и убедительно, емко подвел про себя итог сказанного Дугушевым Костя. Чеченец сам избавил его от наболевшего вопроса, заставил смотреть на вещи если не просто, то трезво.
- Шамиль Науров, - сказал Горохов, вставая. - Проверяй. Живет недалеко от Дербента.
44
Дагестан
Шамиль остановился у двери в подвал и долго не решался открыть ее. Видеть чудовище, обитающее в подземелье, - радостно и омерзительно одновременно.
Отомкнув навесной замок, дагестанец положил его в карман куртки и толкнул дверь.
Сыро. На земляном полу, посыпанном песком и древесными опилками, долго не протянешь. Уже сейчас на теле Амирова зарождаются язвы. Но он не сгниет, пока не отсидит положенный срок и не ответит на несколько вопросов. Их старик задавал изо дня в день.
- Кто навел тебя на моего сына? - пока спокойно спрашивал Шамиль, зная, что скоро сорвется на крик и начнет пинать сидящего на полу урода. Кто сдал Саида?
Наверняка кто-то из местных, резонно предполагал Науров, из Южного. Благосостояние Науровых ни для кого не было секретом, и не за наводку о молодом предпринимателе кто-то получил деньги, а за информацию: где живет и проводит свободное время, с кем встречается.
Саида и покойного Казимирова связывали не только коммерческие дела сын часто бывал в компании Рушана, освоил подводное плавание. Не потому ли так легко согласился Шамиль на предложение Марковцева принести бывшего подводника в жертву? Отчасти да, соглашался дагестанец, думая: вдруг попал в точку и Рушан именно тот, кто сколотил капиталец на продаже живого товара. А если не Казимиров, то кто-то из его окружения, а значит...
Шамиль готов был принести в жертву всю бригаду Рушана.
