самообладание не покинуло ее.
— Будет прекрасно, если тебе не придется прерывать… — пообещала она, когда он попытался снова уложить ее на спину.
Люсьен рассмеялся и отпустил девушку.
— Ты прекрасно знаешь, что против этого довода невозможно устоять.
Кит почувствовала настоящее отвращение к себе самой. Она встала и коснулась его мягких блестящих волос. Меньше всего сейчас Стрэтмор походил на Люцифера. Он был солнечным Аполлоном. Сожаление сжимало ей горло, но лживые слова продолжали слетать с ее губ.
— Я сейчас приду… Все, что мне нужно, у меня с собой. Там, в холле, есть туалетная комната.
Кит торопливо Пыталась навести какое-то подобие порядка в своем туалете.
— Скорее возвращайся, леди Джейн, — улыбка Стрэтмора светилась нежностью. Кит нагнулась и поцеловала его.
— Если бы ты знал, как мне не хочется расставаться с тобой даже на мгновение.
Это, по крайней мере, было сказано искренне. Люсьен откинулся назад и замер, прикрыв глаза рукой. Он казался полностью расслабленным, но тело его было по-прежнему напряжено и жаждало разрядки.
Кит подумала, что ей уже никогда не увидеть его таким полным доверия и беззащитным. Даже если они встретятся вновь и обстоятельства будут им благоприятствовать, Люсьен никогда не простит ее. Он никогда не забудет того, что она сделает сейчас.
Не дожидаясь, пока угрызения совести заставят ее вернуться в объятия Стрэтмора, Кит бросилась к дверям, на ходу надевая туфли. С сомнением она посмотрела на плащ Люсьена и свой парик, которые висели на вешалке. Плащ пригодится, чтобы прикрыть этот дурацкий цыганский костюм и согреться, ведь Кит предстоит бежать домой по морозу. Парик тоже нельзя оставлять. Девушка сдернула его с вешалки, подхватила плащ и выскользнула за дверь.
Коридор был пуст. Кит натянула парик, аккуратно спрятала под ним свои волосы и завернулась в плащ. Теперь ее никто не, сможет узнать. Почти никто. У самого выхода она столкнулась с метрдотелем. Ел спешный уход, да еще в полном одиночестве, конечно, показался ему подозрительным, но он был достаточно сдержан, чтобы дать ей это заметить.
— Надеюсь, вы приятно провели вечер, миледи?
Кит сделала самый аристократический поклон, и ответила по-французски:
— Ужин был восхитителен, месье. Как всегда. Глаза метра засветились радостью, и он широко распахнул дверь перед Кит.
Но перед тем как уйти, девушка не удержалась и решила удовлетворить свое любопытство.
— Лорд Стрэтмор говорил мне, что однажды оказал вам небольшую услугу.
От профессиональной сдержанности метра не осталось и следа.
— Небольшую? — произнес он с нескрываемым чувством благодарности. — Нет, мадемуазель, огромную. Он спас мою семью. Он вывез ее из Франции. И теперь моя жизнь в его распоряжении.
Еще один удар. Этой ночью их было уже много. Кит спешила в свое ближайшее убежище и пыталась обдумать все, что узнала о Стрэтморе. Она всегда подозревала, что он был способен на поступки далеко не безупречные, и в то же время мог проявить героизм и благородство. Но как он мог спасать кого-то во Франции? Это совершенно невероятно. Ведь уже двадцать лет Европа закрыта для англичан. Правда, он мог заниматься контрабандой или чем-то не менее отвратительным, чтобы увеличить свои доходы.
Несмотря на возникшую близость, Стрэтмор по-прежнему оставался для Кит тайной. А тайны всегда таят опасность.
Люсьен дожидался Джейн. Ее образ был постоянно у него перед глазами. Ее завораживающая переменчивость, ее ненавязчивая эротичность, ее стройная фигура. Еще ни одной женщине не удавалось так заинтриговать его. Он жаждал обладать ею. Он надеялся, что это позволит ему наконец удержать и ее душу, вечно ускользающую от него.
Его поразило то, что у девушки оказались при себе средства предохранения от беременности. Если бы речь шла о другой любой женщине, он счел бы это признаком распущенности. Но не сейчас. В случае с Джейн это могло означать лишь одно. Она слишком умна, чтобы позволить застать себя врасплох. Он не мог и подумать, что сегодняшний вечер был просто очередным любовным эпизодом в ее жизни, жизни свободной актрисы. Это свело бы его с ума. Он не пытался анализировать собственные чувства, но они были совсем не обычными.
Люсьен нервно постукивал пальцами по подлокотнику и пытался угадать, когда же девушка вернется. Уже прошло достаточно времени. Минут десять? Наверно, только пять. Просто для него время сейчас тянется томительно долго.
Ему вообще не следует выпускать ее из вида. Стрэтмор открыл глаза и вдруг с ужасающей ясностью понял, что девушка не вернется. Маленькая, эгоистичная дрянь! Она получила удовлетворение и бросила его одного сгорать от страсти. Господи, как же он мог сделать такую глупость? Что за женщина? Вновь и вновь ей удавалось его дурачить! Его, который всегда был так осторожен. Он никогда не был жесток с женщинами, но, окажись она сейчас здесь, ему, пожалуй, пришлось бы сделать исключение. Хотя, если бы она была здесь, у него и не возникло бы желания быть жестоким…
Небо и ад! Он вскочил на ноги, взялся за край стола и опрокинул на пол роскошную сервировку. Со странным удовлетворением он слушал звон падающего серебра и бьющегося фарфора. Он криво усмехнулся, увидев, как винное пятно расползается по дорогому восточному ковру.
Да, это был самый дорогой обед в его жизни. Во всех смыслах самый дорогой.
В дверь осторожно постучали, затем раздался голос метрдотеля:
— Все в порядке, милорд?
С мрачным видом Люсьен привел в порядок свой костюм и постарался придать лицу спокойное выражение. Будь он проклят, если позволит им догадаться, что ему устроила эта маленькая ведьма?
Его гнев вспыхнул с новой силой, когда он заметил исчезновение своего плаща. Маленькая, хладнокровная воровка!
— Небольшое происшествие, Робек, — сказал Люсьен, открывая дверь метрдотелю. — Я был неуклюж. Пришлите мне счет за все.
Француз наблюдал картину разрушений с внешней невозмутимостью.
— Как пожелаете, милорд. В дверях Люсьен обернулся.
— Моя дама уехала благополучно? — спросил он. — Я хотел ее проводить. Но она на редкость упрямая особа. Прежде всего для нее — независимость.
— Такую женщину не забудешь, — ответил Робек с восхищением. — И по-французски она говорит превосходно. Так же, как и вы.
— У этой женщины масса самых разнообразных талантов.
В следующий раз, когда они встретятся — а они встретятся непременно, — ей придется заплатить за все, что она с ним сделала сегодня ночью.
Глава 14
Люсьен не хуже своей искусной противницы умел изменять внешность. Он смог убедиться в атом на следующее утро, когда ждал наемный экипаж на Оксфорд-стрит и заметил идущего ему навстречу герцога Кэндовера. Стрэтмор не смог удержаться, чтобы не подшутить над ним.
— Простите, сэр, где здесь Английская опера? — спросил он с сильным йоркширским акцентом.
— Идите прямо, минут через пять свернете налево, — холодно ответил герцог, не скрывая неудовольствия тем, что какой-то прохожий остановил его.
— Тысяча благодарностей, ваше сиятельство, — произнес Люсьен своим обычным голосом вслед уходящему другу.
Рэйф резко остановился и обернулся назад.
— Люс, это ты?
— Я самый, во плоти и крови, — ответил Люсьен, — и очень благодарен, что ты не отбрил меня, когда я к тебе обратился.
Герцог пошел рядом с Люсьеном.
— Чем ты занят на этот раз?
— Небольшое расследование, но, надеюсь, ты не будешь кричать об этом на весь Мэйфер.
— Как тебе это удается? — спросил Рэйф, понизив голос. — Конечно, темные волосы, очки на носу, потрепанная одежда изменяют облик, но то, что ты сделал, — просто сверхъестественно.
Он внимательно осмотрел друга.
— Казалось бы, та же фигура, но ты выглядишь более коренастым, плотным, а главное, тебя невозможно запомнить. Если бы я не знал тебя с десяти лет, мне бы ни за что тебя не узнать.
— Маскировка начинается с перестройки сознания, — объяснил Люсьен. — Богатство и знатность создают вокруг человека определенную атмосферу, которую невозможно не заметить. В данный момент для меня этого не существует. Я небогатый и очень уязвимый человек. Вокруг меня совсем другая аура.
— Да, конечно, — заметил Рэйф. — Но у меня нет никакого желания воображать себя бедняком. Я наслаждаюсь богатством, титулом и властью.
— Ты настолько вошел в роль аристократа, что было бы преступлением заставить тебя играть другую, — согласился Люсьен. — Кстати, мое общество может повредить твоей репутации. Нам лучше расстаться. Тебя не должны видеть в обществе какого-то Джеймса Уолси из Лидса.
— Я достаточно корректен с представителями низших классов, когда они соблюдают дистанцию, — мягко сказал Рэйф. — Но не забудь раскланяться как подобает, когда будешь уходить.
Люсьен ухмыльнулся в ответ.
— Я слышал, что на переговорах в Генте наметился прогресс. Герцог кивнул.
— Если все будет благополучно, к Рождеству мы заключим мир с американцами.
— Дай Бог, — кивнул Люсьен, остановил наемный экипаж и поехал в театр «Марлоу». Там он представился журналистом, пишущим статью о Касси Джеймс. Актриса часто радовала зрителей на севере Англии, и они интересуются ее лондонскими успехами.
На Люсьена не обращали внимания, и он провел в театре несколько часов, собирая информацию. Хотя граф прекрасно умел выуживать необходимые сведения, узнать удалось очень мало. Никто ничего толком не мог рассказать
