— Здравствуй… здравствуйте, — не зная, как разговаривать с ним, смущаясь, ответила она. — А Нинель Александровны нет, она в больнице.
— Я слышал, что у вас неприятности, приехал узнать, может быть нужна помощь?
— Спасибо, ничего не требуется, — сказала Светлана.
— В газетах писали, что ваша директриса стала жертвой какого — то маньяка, попала в больницу, а вместе с ней и мой коллега Князев.
— Все верно, — она нервно теребила в руках лоскуток материи, ожидая чего—то особенного.
— И что же, пикники, прогулки на природе теперь отменяются?
— Не знаю, наверное, мы сейчас без охраны живём.
— Так это всё поправимо, можно все восстановить — и загородные пикники, и охрану, — улыбаясь, сказал он.
— Не знаю, я здесь не хозяйка, все разговоры с Нинель Александровной, когда она выйдет на работу.
— Мне незачем с ней разговаривать, я искал тебя, Светочка—конфеточка, вот и нашёл.
Он близко подошёл к ней, она услышала приятный запах мужского одеколона, увидела близко его лицо. Вот они те губы что целовали её тело, гладко выбритые щеки, которые она гладила. Всё, что было с ними в Митино, быстро пронеслось у неё в голове. Она почувствовала приятное волнение в груди. Страх мгновенно улетучился, когда он обнял её за плечи и поцеловал в губы. Она не отстранилась, наоборот, прильнула к нему всем телом, обвила его шею руками и гладила жесткие волосы. Поцелуй был долгим и страстным. Они не могли оторваться друг от друга. Он крепко обнимал её, она чувствовала его возбужденное состояние, ей, как и тогда, было приятно ощущать его прикосновения. Он оторвался от неё, подошел к двери и закрыл её на два оборота ключа. Снял пиджак, галстук, расстегнул ворот рубашки и вновь подошёл к ней.
— Я очень хотел тебя увидеть, а ты?
— Я тоже, — тихо ответила она.
— Я помню всё, что было между нами, всё до последней минуты расставания, а ты?
— Я тоже.
Он обнял и нежно поцеловал её в губы. Она чувствовала, что тает в его руках, и думала в эту минуту о том, что если его объятия ослабнут, то она может упасть, потому что ноги у неё стали ватными, а в голове кружилось, как на карусели. Но его сильные руки не ослабили объятий, они легко подняли её и осторожно положили на диван Нинель Александровны. Губы их не отрывались друг от друга, то блаженство, которое она испытала с ним в Митино, повторилось. Оно прошло мягким, теплым, безмятежным облаком по всему телу, заполнило жаром её сердце, отчего оно стало быстрее биться, волнение вскружило голову. Его слова доходили до сознания, но она не могла поверить тому, что слышала из его уст.
— Светлана, я не могу жить без тебя. Я много думал всё это время и решил прийти к тебе, я хочу, чтобы ты навсегда стала моей.
— Я думала, — тихо и медленно сказала она, — что ты пришёл за пистолетом, я хотела тебя увидеть, но очень боялась, — призналась она.
— И за ним. Зачем он тебе?
— Мне нужно было рассчитаться с одним человеком, но теперь в этом нет необходимости.
— Расскажи мне всё, — попросил Чернов.
— Поверь, я не воровка и не проститутка и никогда не была ими. Так получилось в моей жизни, что я волею судеб оказалась обманутой и отвергнутой мужем. Это очень несправедливо и больно, — она не выдержала и слезы градом потекли из глаз.
— Успокойся, расскажи мне все сначала, — он вытер ей слезы, они сидели на диване, тесно соприкасаясь друг с другом, он внимательно слушал её историю.
Когда она закончила рассказ, он взял её руки в свои и сказал, глядя в глаза:
— Я хочу сделать тебе предложение. Я вдовец, моя жена умерла пять лет тому назад. Будь моей женой. Я все сделаю для тебя, чтобы ты почувствовала себя счастливой.
— У меня двое детей, я не разведена с мужем.
— Всё это не помеха нашему счастью. Мы удивительно подходим друг другу, ты это чувствуешь?
— Да.
— Милая, ты много пережила, я буду твоим покорным слугой, только не отказывай мне.
— Я должна подумать, это так неожиданно!
Он снова поцеловал её. Их страстные желания были выше и сильнее воли и разума. Пружины дивана были ужасно расхлябаны, они жутко скрипели, но это неудобство ничуть не смущало их.
Светлана отдалась ему вся без остатка. Она обняла широкий торс Чернова, нежно гладила его спину и растворялась в его объятиях. Они не заметили, как стемнело. Кто—то несколько раз стучался в дверь, звонил телефон, они были совсем в другом мире — мире любви и счастья. Когда в агентстве утихли голоса, прекратился топот ног и в комнате стало темно от наступившего вечера, они, насладившись неожиданной встречей, встали и пересели за стол.
— Тебе хорошо со мной? — спросил он.
— Очень.
— Мы должны быть вместе, — взволнованно произнёс Чернов. — Поехали ко мне, я покажу тебе свой дом, ты будешь в нём хозяйкой.
