Данилова вышла в коридор, комкая в руке листок бумаги. Вот и настала пора доказать, на что она готова. Войти по этому паролю, считать хранящуюся на сайте секретную информацию означает нарушить закон. Серьезно нарушить. Вылетом со службы дело не ограничится – ни один адвокат не возьмется доказать суду, что капитан полиции не ведала, что творит. А уж на сколько лет попадет в исправительные учреждения Тофик, Наташе не хотелось даже думать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ
Очнувшись, Живец долго сидел на бревне, щурясь от жаркого заходящего солнца. Понимание того, что он вовсе не капитан Данилова из Седьмого Особого отдела, возвращалось медленно, даже как-то неохотно. Наконец Дмитрий потряс головой, огляделся. Незнакомца, как и следовало ожидать, рядом не оказалось.
– Сволочь… – протянул Живец и потянулся. – Вот же какая сволочь зеленая…
Потом он вскочил, ощупал карманы. Ничего не пропало, даже нож по-прежнему лежал за бревном. Что же ему было нужно?
– Если меня и изнасиловали, то каким-то особенно нежным, извращенным способом, – сделал вывод Дмитрий, прислушавшись к своим ощущениям. – Вот сволочь! Хотя скорее всего увидел «галкина» и испугался…
Все еще позевывая, Живец зашагал дальше, на восток. Всю дорогу до многоэтажного квартала он чувствовал какой-то дискомфорт. Руки били по бедрам, ботинки загребали хвою… Можно было это списать на кратковременное поражение нервных центров, но Дмитрий понимал, что все куда сложнее.
Он успел привыкнуть быть женщиной, капитаном Даниловой. Он помнил ее тело и, хотя не находил его особенно привлекательным, скучал по нему. А еще у Живца из головы не шло разрезанное горло сержанта Чачавы.
– Бред, – негромко сказал он себе. – Таги-заде наплел мне о Даниловой, и вот, под неизвестной мне травкой тема отыгралась в галлюцинациях. Когда он успел назвать мне ее имя? Не понимаю…
В этом тоже не было ничего странного: после такого «сеанса» люди иногда не помнят, как их зовут. Живец приказал себе больше не думать о происшедшем, сосредоточившись на оживлении своего чутья. Ведь не выручило, не подсказало пройти мимо! А незнакомец в зеленом сейчас, вполне возможно, звонит в полицию, сообщает о вооруженном человеке в парке.
Дмитрий прибавил хода. На пути оказалось болотце, но его удалось обойти вдоль старой линии электропередач. Оказавшись наконец в окружении домов, лейтенант почувствовал себя уютнее, даже перестал спотыкаться. Людей на улицах хватало, старички выбрались подышать свежим воздухом перед сном, но это ненадолго, поэтому пора было подумать о тихом местечке на ночь.
Крыши и подвалы Живец не жаловал: войти нетрудно, но так же просто не заметить видеокамер, которые в последнее время пихали где попало. Крысы… Данилова, если верить наркотическому бреду, плохо была осведомлена о ночных событиях в городе. Мартиросян прав, назревает паника. Если бы люди доверяли друг другу больше, чем выпускам новостей, уже давно… – Черт!
Своим выкриком Живец напугал пожилую пару – он вспомнил, как Данилова лежала под этим патрульным. Странная галлюцинация, этого не должно было быть. Вообще он что-то не помнил о смене пола во время «сеансов»… А ведь на психику никогда не жаловался. Неужели так сильно сказалось приключение в Башенке? Конечно, еще раз такое испытать не хотелось, но, уходя в парк, чтобы по отработанному когда- то запасному маршруту через четверть часа оказаться на скверно охраняемой автостоянке, Дмитрий не чувствовал ничего, кроме радости от очередной победы. Он снова доказал право на прозвище: Живец.
Слева от него оказался маленький магазинчик для ленивых, где жители ближайших домов могли заказать продукты по домофону. Дмитрий не знал, чем это лучше обычной покупки через Сети, но его это и не интересовало. Он зашел за двухэтажное строение и обнаружил там то, что искал: тенистый уголок. За вкопанным в землю старым деревянным столом, на таких же лавках, сидели трое стариков и увлеченно играли в карты. Он прошел мимо, не спеша сделал петлю но кварталу, невзначай прихватывая там и тут бесплатные газеты.
До наступления темноты Живец успел перекусить, использовав для этого одну из надежных личных карт – тех, о которых Милош знать не мог.
Вернувшись к лавочкам, Дмитрий уже не застал там компании. Чем ему нравились вот такие старики, так это аккуратностью. Лезешь под лавку и знаешь, что там чисто, не наплевано. Впрочем, он все равно как следует завернулся в газеты – ночь есть ночь, замерзнуть недолго даже летом. Уложив «галкин» на живот, бывший лейтенант смежил глаза. Не надо ни о чем думать, просто отсчитать от тысячи к нулю, а утром, проснувшись с птицами, продолжить путь в сторону центра. Там, затаившись в схроне, можно будет расслабиться и попытаться наконец понять, что происходит.
В небе не осталось ни облачка, а само оно стало странно светлым, будто выцвело. Наташа постояла немного, глядя на поток машин, движущийся но проспекту, потом неуверенно направилась к остановке мини-метро.
– Ты уже уходишь?! – Ее догнал Алекс, по-свойски подхватил под локоть. – Задержись, ребята хотят собраться, обговорить все. Сама понимаешь, мы этого так не оставим!
– Конечно, – безразлично кивнула Данилова. – Конечно не оставите. Всех найдете, отомстите. Но я устала, извини.
– Устала?.. – Алекс мгновенно надулся. – Ты пойми, это же не только твое дело. Ребята хотят тебе сказать, что… Ну, ты понимаешь. Им нужно тебя видеть!
– Извини, – тихо, но твердо повторила Наташа.
– Вечером пошли бы в «Хайдар»…
– Я неважно себя чувствую. Рука болит, и Пал Палыч советует отлежаться. Извини.
Алекс остановился, Данилова пошла дальше, не оглядываясь. Подъехал, захлебываясь зуммером, двухэтажный трамвайчик мини-метро, из него вывалила целая толпа возвращавшихся с обеда пожилых клерков. Наташа спряталась за фонарный столб, чтобы не толкаться. Когда поток схлынул, она обернулась – Алекса уже не было.
