Как показал Феофан в 'Том Деле', разговор он заключил предсказанием: 'Распутин - сосуд дьявола, настанет время, Господь покарает его и его защитников'. После чего перекрестился и ушел.
Тогда Даманский, должно быть, только улыбнулся. Но через год, когда у него обнаружат рак, он вспомнит предсказание Феофана...
В Астрахани Феофан получил малярию и болезнь легких. Элла все-таки смогла хоть как-то помочь - его перевели доживать епископом в Полтаву. И Элла продолжала сердить сестру - доказывать Аликс, что бесчеловечно запрещать Феофану лечиться в Крыму. Она напоминала, что Феофан был исповедником царицы, что он ничем перед ней не провинился и что если любить Распутина - ее частное дело, то не любить его - частное дело Феофана. Но Аликс боялась неукротимого нрава епископа и знала, что он будет пытаться пробиться к Государю...
И Распутин помогал ей - искал вину Феофана, чтобы навсегда закрыть для него дорогу в Крым.
ДАМА ПОД ВУАЛЬЮ
В 'Том Деле' осталась эта удивительная история.
В 1917 году следователь Чрезвычайной комиссии отправился в Ялту, где уже не первый год в параличе неподвижно лежала вдова священника Ольга Аполлоновна Попова, 60 лет. И она показала: 'С епископом Феофаном я знакома 6 лет. Посетив меня однажды, как больную, он посещал меня обыкновенно раза 2 в год... Он никогда не упоминал о Григории Распутине и ничего не говорил о своей петербургской жизни... Григория Распутина я совершенно не знала... В первый раз Распутин явился ко мне 3 октября 1913 года около полудня... Распутин повел беседу о моей жизни - о болезни, о бедности... Потом прямо сказал: 'Если желаешь, завтра же можешь иметь 1000 рублей, уйти из этой квартиры и видеть детей своих счастливыми... '
'Ну, долго не будем разговаривать, - продолжал Распутин. - Тебе известно, что Феофан говорил, будто имел с Государыней половую связь? - При этом выражался Распутин вульгарным языком. - Тебе известно, не скрывай, не скрывай и 1000 рублей - твои'. Я возразила, что мне ничего не известно, и что этого быть не может. Распутин сильно рассердился... бегал по комнате и ломал руки. И начал опять меня уговаривать, чтобы я оклеветала епископа. Это меня так возмутило, что я плюнула ему в лицо. Распутин отошел к двери и сказал: 'Ты и твои дети будут меня помнить!' Потом переменил тон. Произнес несколько раз: 'Никто никогда так не смел со мной дерзко говорить... я знаю, ты опомнишься и возьмешь свои слова назад. Возьмешь, возьмешь, возьмешь', - он повторял слова и пристально смотрел на меня... Видимо, внушение подействовало. Он подвинул стул совсем близко и сказал: 'Ну, мы сегодня придем с ней, разрешаешь?' Я поняла, что он говорит об императрице. 'Ты при ней скажешь правду, ты опомнишься... Ты подумай, твои дети будут счастливыми, и дорога твоему сыну будет широкая... ' Видимо, Распутин решил, что подавил больную старуху. У меня же явилась мысль сказать все Государыне... Распутин сообщил, что придут они часов в 12 ночи...
В первом часу ночи к нашей квартире подъехал автомобиль. Когда мой сын открыл дверь, вошел Распутин в сопровождении высокой дамы, одетой в черное платье, с лицом, закрытым густой вуалью. Она села около меня, расспросила о моей болезни, попробовала пульс и осмотрела пролежни на моей спине. Потом Распутин подошел к кровати, дотронулся до плеча Государыни и сказал: 'Ну вот, ей ты скажешь правду?' Я ответила: 'Я всегда всем говорю правду, тем более что жить мне осталось немного'.
Когда Распутин отошел в сторону, Государыня сказала: 'Скажите, он (Феофан. - Э. Р. ) говорил вам о связи своей с тем лицом?.. '
'Это совершенная ложь, гнуснейшая ложь! Ничего подобного он не говорил и говорить не мог... Верю, что Господь покарает того, кто возвел на него такую клевету'.
В это время Распутин что-то сказал Государыне, но я не разобрала слов... Распутин завертелся по комнате и сказал: 'Испугалась! Испугалась она!' Я ответила: 'Не испугалась! Твою тысячу не возьму и епископа не продам'.
Распутин опять уговаривал меня сказать правду, прибавляя: 'Твоим детям за это ничего не будет'... Перед самым уходом
Государыня наклонилась ко мне и сказала: 'Значит, вы говорите, что этого не было?'
'Не было и быть не могло... Он предлагал мне 1000 рублей, если я соглашусь оклеветать епископа'... Государыня еще раз спросила: 'Значит, это ваше последнее слово?' Я опять ответила: 'Ничего говорено не было и быть не могло!'
Государыня сидела нервная - снимала и надевала перчатку, а Распутин часто-часто приговаривал: 'Испугалась, испугалась'... Затем Распутин взял ее под руку и, бросив на меня злобный взгляд, вышел из комнаты'.
Было в этом что-то жуткое: Государыня и уводящий ее в ночь мужик...
Что означала эта сцена? Он был настолько уверен в своем безграничном влиянии, что позволял себе бессовестно лгать в присутствии императрицы? Или... 'Наш Друг' попросту знал, что она сама мечтает навсегда изгнать Феофана из Крыма и ей нужен повод?
Он хорошо читал и хорошо выполнял ее тайные желания. Он уже стал ее 'вторым я'. И становится ясным, почему после всего происшедшего царица написала Поповой письмо.
Из показаний Поповой: 'Вскоре я получила письмо, написанное тонким женским почерком, без подписи... В письме предлагалось мне опомниться и рассказать правду'.
Заканчивалась предпоследняя встреча Семьи с любимым Ливадийским дворцом. Ипатьевская ночь приблизилась еще на день.
ПОРТРЕТ 'СВЯТОГО СЕМЕЙСТВА'
До осени 1913 года Распутин не имел собственного жилья в Петербурге. Он жил из милости то у Лохтиных, то у Сазонова, снимал жалкие углы - в делах департамента полиции остались адреса 'Русского': Литейный проспект, 37; Николаевская улица, 70...
'На Николаевской улице Распутин занимал в квартире одну комнату... В этой комнате была простая постель и крашеный
деревенский стол-буфет', - рассказывает в 'Том Деле' Мод чанов.
Но вот к нему приехали дочери из Покровского. Мужик решил дать им образование в Петербурге - пусть станут 'дамочками'... А еще ему надоела безбытность - не хотел он больше болтаться по баням и грязным квартирам проституток. И Акилина Лаптинская взяла дело в свои руки.
В октябре, вернувшись из Ялты в Петербург, Распутин переехал в свою первую отдельную квартиру (Английский проспект, 3, дом Веретенникова). Эту квартиру за малые деньги ему предоставил очередной неудачник, пытавшийся воспользоваться влиянием Распутина, - Алексей Порфирьевич Веретенников, генерал-майор, уволенный в отставку и мечтавший вернуться на службу.
Распутин поселился в ней с обеими дочерьми, определил их в частную гимназию. В 1990 году, когда я писал книгу о Царской Семье, мне позвонила девяностолетняя Анна Попова. Разговаривали мы с ней по телефону с помощью ее внучки. Попова рассказала, как она училась в частной гимназии Стеблин-Каменской с дочерью Распутина Матреной, как они вместе ездили на Английский проспект просить у Распутина благотворительное пожертвование... С каким страхом, замирая, она 'смотрела на колдуна', а он вынул бумажник, долго размышлял и наконец дал ассигнацию - 'очень мало дал'...
Он попросту был беден тогда. 'Квартира из 4-5 комнат, плохо и неуютно меблированных... В одной жила Лаптинская, которая, за временным отсутствием прислуги, ставила самовар, варила уху, в другой жили вместе обе дочери, когда приезжали из пансиона Стеблин-Каменской', - так описал квартиру Молчанов. Но все равно - это было первое его жилище, куда он мог приглашать своих поклонниц. Лаптинская смогла наконец оставить место экономки и переехать к нему. Теперь она именовалась гордо - 'секретарем'. Секретарем безграмотного мужика... В помощь ей из Покровского приехала Катя Печеркина - работать прислугой и кухаркой.
Осталось описание его дочерей - этакий моментальный снимок 1913 года.
'Дикая сибирская сила так и прорывалась в их широких, бледных лицах с огромными яркими губами... Их могучие тела, пахнущие потом, распирали скромные детские платьица из тонкого кашемира... ' Варваре было 13 лет, старшей, Матрене, - уже 16. 'У Матрены белое, широкое лицо с тупым подбородком... и нависшим низким лбом над серыми угрюмыми глазами... Она нетерпеливо взмахивала головой, отгоняя от глаз низко подстриженную челку... Каким-то хищным, звериным движением проводила кончиком языка по широким ярко-красным губам... ' - вспоминала Жуковская.
Портрет Распутина оставил в 'Том Деле' Молчанов: 'Речь его была отрывистая и не вполне связная. Он не сводил глаз с собеседника, и в глазах его была какая-то сила... Движения его были характерны для неврастеника - он порывисто вскакивал, руки его всегда что то перебирали... '
Он продолжал поражать своих почитателей знанием людей, точнее - их тайных мыслей. 'В этот период
