потрясших весь континент, прошло целое столетие. Человечество забыло кровь и запах сотен тысяч разлагающихся тел.
Царь, посетивший Германию, ясно почувствовал, что кайзер, 'дядя Вилли', не прочь повоевать. Того же желала и Франция, жаждавшая отомстить за унижение разгром в недавней войне с Германией. Да и сам Николай все чаще возвращается к любимым мечтам отобрать у турок столицу древней Византии - Константинополь. Контроль над проливами должен был сделать Черное море внутренним русским морем. Это был бы величественный подарок начавшемуся четвертому столетию его династии: Россия, наконец-то объединившая православный мир, - на развалинах поверженной мусульманской империи!
И опять царь с одобрением слушает воинственные мечтания великого князя Николая Николаевича, радостно ощущает популярность своего настроения. Молодая русская буржуазия хочет войны и старая аристократия тоже.
Но Аликс... Николай знает, как она панически боится войны, знает о ее предчувствиях. И хотя 31 декабря 1913 года он записывает в дневнике: 'Благослови, Господи, Россию и нас всех миром и тишиной', она должна догадываться - это ради нее. На самом деле Ники тоже думает о войне. А она немка, и не ей выступать против войны с немцами...
И опять выходит, что только 'Наш Друг' может спасти от войны, как спасал и прежде. Ники пасует, когда 'отец Григорий' начинает пророчествовать... Вот почему она взывает в телеграмме к Распутину - 'соскучилась страшно'! Ей необходимо, чтобы он быстрей вернулся в Петербург.
И он выезжает из Покровского. 9 марта 1914 года Распутин уже в Москве, остановился, как всегда, у старухи Анисьи Решетниковой, богатой купеческой вдовы. Ее дочь Анна в тот приезд Распутина была с ним неразлучна, сопровождала его повсюду, расплачивалась за него в ресторанах. Из Москвы Распутин должен был выехать в Крым и ожидать там прибытия 'царей'. Но Царская Семья оставалась пока в Петербурге, и 24 марта 'Наш Друг' был вызван в столицу. Вместе с ним приехали его отец Ефим Распутин и Анна Решетникова.
Тогда и была сделана та фотография: Распутин в кругу почитателей и почитательниц, на которую попали Ефим и Анна.
Распутин не подвел царицу - посетив Царское, он, видимо, имел обычный разговор с царем, грозил будущими потрясениями. Но на сей раз его слова вызвали неожиданную реакцию: царь не захотел его слушать! А чуть позже мужику намекнули, что ему 'для успокоения общества' неплохо пока побыть в Покровском.
Из показаний Молчанова: 'В марте месяце 14 г. я зашел к Распутину и застал его расстроенным. 'Ну беда, парень, - сказал он мне, - а вдруг мне придется совсем ехать в слободу Покровскую?' Так как в то время Вырубова и Пистолькорс ходили озабоченными, то я решил, что в Царском Селе были чем-то недовольны Распутиным'.
Он - скандальная знаменитость, каждый его шаг старательно освещают газеты. '22 марта Распутин выехал в Тюмень с отцом', - пишет 'Новое время'. Ефим Распутин отправился оттуда в Покровское, а Григорий задержался в Тюмени. 28 марта корреспондент газеты видел его 'в доме господина Стряпчих (тюменский друг Распутина, у которого тот обычно останавливался и на чей адрес часто приходили телеграммы поклонниц 'старца'. - Э. Р. ). Он пил чай, сидя на диване в обществе двух барынек, одна пышная брюнетка, а другая - пожилая, но не утратившая следов красоты'. На следующее утро Распутин 'по холодку на своих лошадях выехал в Покровское, где проведет Пасхальную неделю'.
Распутин едет по тракту, где когда-то они с отцом за гроши возили седоков и товары. В великолепной барской шубе, в дорогой бобровой шапке правит он лошадьми. Дорога еще не
превратилась в грязь, еще стоят сибирские утренние морозы. Легко дышится простор, воля...
НАКАНУНЕ КАТАСТРОФЫ
Ситуация в стране в это время была самой безоблачной. Торжества по поводу трехсотлетнего юбилея укрепили престиж династии, экономика была на подъеме, самодержавие вновь казалось незыблемым. Правда, в это время молодой Велимир Хлебников, наш странный гений, в напечатанном жалким тиражом сборнике 'Союза молодежи' привел список дат, знаменующих падения великих империй. В конце списка было пророчество Хлебникова для России, дата гибели империи Романовых 1917 год. Но вряд ли кто-нибудь, кроме самих авторов никому не известного сборника, прочел это тогда...
Вчерашнее ощущение Апокалипсиса казалось теперь странным. Революционеры сидели по ссылкам или влачили жалкое существование в эмиграции. Ленин печально объявил соратникам, что его поколению не увидеть революции. Надвигавшаяся победоносная война, обещавшая новые рынки для России, должна была примирить молодую буржуазию с самодержавием.
Пожалуй, только мужик, остававшийся последним знаменем оппозиции, тревожил большую Романовскую семью и людей власти. Он был, как считали, и главным препятствием для начала войны.
И великий князь Николай Николаевич продолжал свою атаку на 'Нашего Друга' в разговорах с царем. Аликс поняла: нужно торопиться увезти Ники в Ливадию.
В конце апреля Царская Семья отправляется в Крым. Ники, как всегда, сопротивлялся недолго - Аликс победила. И уже газеты сообщают: Распутин выехал из Покровского в Ялту.
Опустел Ливадийский дворец... Прежнего любимца царя, великого князя Дмитрия Павловича, теперь не принимают. В изгнании за границей брат Михаил. Нет и сестры императрицы, великой княгини Елизаветы Федоровны, - врага 'старца'. Только 'наши' - Вырубова, Лили Ден и он - Распутин.
Как обычно, из ялтинской гостиницы его тайно возят в Ливадию. И как обычно, Ялта живет сплетнями об этих тайных визитах...
Заканчивается последняя 'царская' весна в Ливадийском дворце. Ни Семья, ни Распутин больше никогда его не увидят.
'В мае Распутин предполагает вернуться в Петербург', - пишет газета 'Русское слово'. Действительно, он едет в столицу, но по пути, как всегда, останавливается в Москве. '3 мая 1914 года в Москву приехал Григорий Распутин и по обыкновению остановился у Анисьи Ивановны Решетниковой. Распутин опроверг слухи, что собирается сам в монахи... и что столкнулся с Джунковским'.
После неудачной попытки Джунковского установить наблюдение за Распутиным, глава жандармов затаился, и новых столкновений между ними не было. Однако мужик знает - за ним следят. Но жаловаться сейчас - пустое: царь не с ним. Царь собрался воевать.
Распутину неуютно в Петербурге, он хочет уехать. Будто предчувствуя что-то, он сам хочет покинуть опасный город. Но Аликс боится отпускать его надолго - война на пороге. Распутин - ее последняя надежда. Понимают это и те, кто ждут начала войны... Полуграмотный мужик снова оказался в центре мировой политики.
Наступило лето - обманчивые политические каникулы. Императрица поверила в летнее затишье и наконец отпустила 'Нашего Друга' в родное село. Газеты сообщают: 'Распутин выезжает в Покровское, где проживет до августа, и опять вернется в Петербург'. А пока репортеры спешат взять интервью у человека-сенсации. В свете надвигающихся событий журналист из 'Нового времени' спрашивает Распутина: 'Известно ли вам, что граф Витте... говорил о ваших добрых стараниях и заступничестве против тех кто накликал войну?'
'Достоинство национальное соблюдать надо, но оружием бряцать не пристало. Я завсегда это высказываю', - отвечает мужик. И это тотчас печатается с ясным для читателя намеком: во время балканских событий вопросы войны и мира были отданы во власть полуграмотного мужика, и кончилось это нашим унижением и предательством славянских народов. Неужели позволим и на сей раз?
В который раз Аликс запрещает ему разговаривать с журналистами! 30 мая 'Санкт-Петербургский курьер' сообщает, что Распутин 'обратился к приставу с просьбой ограждения квартиры от посещений газетных сотрудников, которые его нервируют, одновременно он переменил номер телефона'.
Но наконец, он вырвался из столицы - отбыл, бежал в Покровское...
ЗАГАДОЧНОЕ СОВПАДЕНИЕ
Он выехал из Петербурга вместе с верными почитательницами - Головиной и Вырубовой. 8 июня они прибыли в Тюмень и поехали по его обычному, любимому маршруту - в Верхотурский монастырь с мощами святого Симеона. Потом поклонницы отбыли обратно, а Распутин на лошадях погнал к Покровское. За ним по пятам следовали журналисты (вместо агентов, хотя не исключено, что некоторые из них исполняли роли агентов).
Недолго удалось Распутину мирно пожить в Покровском. В последние дни июня произошли два события, внешне несопоставимые. Но оба повлияли на судьбы мира.
Одно - общеизвестное: 14 июня в Сараеве сербский националист студент Таврило Принцип убил наследника австро-венгерского престола Франца-Фердинанда. Это означало - взрыв 'балканского котла' неизбежен! 'Партии войны' в России, Германии и Австро-Венгрии ликовали. 'Ну, теперь мы сведем счеты с Сербией!' сказал министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Бертхольд. Но было ясно, что Россия не позволит удушить Сербию.
