22 июня посол в Германии граф Татищев сообщил в Петербург, что кайзер Вильгельм решил поддержать Австро-Венгрию. Мировая война становилась реальностью.
Аликс решила вернуть мужика в столицу, хотя понимала, что Ники будет упрямиться. Но пока она уговаривала мужа, телеграф принес в Царское Село весть, ее потрясшую, - в далеком Покровском неизвестная подошла к Распутину и пырнула его ножом в живот. Не прошло и двух недель после сараевского выстрела, как пал под ножом человек, который, возможно, мог остановить вмешательство России в события на Балканах, следовательно, предотвратить войну. Так странно совпали два кровавых события, необходимых, чтобы начать мировую бойню...
Действительно ли Распутин мог остановить войну? Об этом будут много писать и говорить. Певица Беллинг рассказала в своих воспоминаниях: 'Однажды за обедом он сказал: 'Кабы не эта проклятая баба-злодейка, что мои кишки перерезала, то не бывать войне... А пока мои кишки заживали, немец стал драться!'
В 'Том Деле' Сазонов показывает: 'Распутин сам мне подтвердил: если бы он был в Петрограде, войны бы не было'.
Мужик имел право так говорить, потому что знал: не он в этом деле был главным, а она. Он лишь должен был исполнить свою роль - приехать в Петербург и пророчествовать. Чтобы она с его пророчествами могла сломить волю царя, не допустить войны.
Но двор и общество верили, что главный - он. Как показал Гучков: 'Распутин к войне относился отрицательно. Одна итальянская корреспондентка спрашивала его еще перед войной - будет война или нет? Он ответил: 'Да, они затевают... Но Бог даст, войны не будет, и я об этом позабочусь'.
Так что, скорее всего, 'позаботились' о нем самом...
РАССКАЗЫВАЕТ УБИЙЦА
Это случилось, когда Распутин возвращался из церкви. У ворот дома его поджидала женщина. Она попросила милостыню и, пока Распутин доставал деньги, выхватила нож и ударила его в живот.
Все газеты России написали о происшедшем на первых полосах.
В Тобольском архиве находятся три тома следственного
дела - 'О покушении на убийство крестьянина Григория Ефимовича Распутина'. Там есть показания покушавшейся: '29 июня после обеда... увидела идущего... Григория Распутина... Кинжал с ножнами у меня был привязан под юбкой... и я его вытащила через отверстие в кофточке... Один раз его этим кинжалом ударила в живот. После чего Распутин отбежал от меня, я за ним бросилась... чтобы нанести ему смертельный удар'.
Так они бежали вдоль домов, мимо оцепеневшей толпы - маленькая женщина, размахивая кинжалом, и Распутин, зажимая рану рубашкой. Но ударить второй раз ей не удалось... 'Он схватил лежащую на земле оглоблю и ударил меня один раз по голове, отчего я тотчас упала на землю... Это было днем, и сбежался народ, который говорил: 'Убьем ее'... и взяли ту же оглоблю. Я быстро поднялась и сказала толпе: 'Отдайте меня полицейскому. Не убивайте меня'... Мне связали руки, повели в волостное правление, по дороге... пинали, но не били'.
Она назвалась Хионией Гусевой, жительницей Царицына. У этой еще нестарой женщины было страшное лицо с провалившимся носом. Хиония объяснила: 'Я девушка, у меня никогда не было детей, сифилисом я не страдала... меня испортили лекарствами, от них с 13 лет у меня провалился нос'.
Несколько дней Распутин был между жизнью и смертью. И все почитательницы, и Царская Семья посылали ему телеграммы с пожеланием выздоровления.
Придя в себя и узнав, что Хиония приехала из Царицына, Распутин объявил: это царицынский монах Илиодор послал ему смертельный привет. Но Гусева участие Илиодора в деле отрицала, объясняла свой поступок 'собственным решением': 'Я считаю Григория Ефимовича Распутина ложным пророком и даже антихристом... я решила убить Распутина, подражая святому пророку... который заколол ножом 400 ложных пророков'.
'На допросе, - писала газета 'Новое время', - Гусева выразила сожаление, что не убила старца... Хиония Гусева, по профессии шапошница... познакомилась с Распутиным в 1910 году, когда он посещал Балашевское подворье в Царицыне, где
жила монахиня Ксения, подруга Гусевой'.
Газеты захлебывались от романтических версий. По одной из них Распутин соблазнил Гусеву, когда она была молода и прекрасна. По другой - Распутин растлил во время 'радения' ее подругу, юную красавицу - монахиню Ксению, а Гусева отомстила за нее... И хотя вскоре выяснилось, что Ксения лишь издали видела Распутина (и, кстати, была весьма немолода), никто ничего не опровергал. Читатели жаждали 'распутинских историй', и как только мужику стало лучше, в тюменскую больницу, где он лежал, прорвались журналисты.
Несчастье на какое-то время примирило с ним часть прессы. Тон газет на короткий период стал почти сочувственный. 'Биржевые ведомости' писали: 'Он сидел изможденный болезнью, в больничной рубашке, и рассказывал свои переживания... Широкой публике неизвестны его размышления, которые он заносит в тетрадку почти каждый день... ' И корреспондент цитировал: 'Великое дело быть при последнем часе больного. Получишь две награды - посетишь больного, и в это время все земное покажется тебе обман и сеть беса'...
Гусеву отправили в Томск, в лечебницу для душевнобольных. Это было единственно возможное решение - чтобы не допустить скандального судебного процесса, который мог вновь поднять волну ненависти к Распутину.
Н. Веревкин, тогдашний товарищ министра юстиции, показал в 'Том Деле': 'Гусева была признана сумасшедшей... но эта женщина кричала: 'Я в здравом уме и твердой памяти, я сознательно ударила его ножом'... Она была помещена в психиатрическую больницу... Потом родственники ходатайствовали о ее освобождении ввиду ее выздоровления. Но министр юстиции написал резолюцию: 'Освобождение должно последовать не ранее, чем опасность больной для окружающих будет совершенно устранена'.
Так что Гусевой предстояло сгнить в 'психушке'. Ее освободит революция.
КТО УБИВАЛ?
Покушение на Распутина вызвало шок у несчастной Лохтиной, которая в то время была на хуторе у Илиодора. 'Санкт-Петербургский курьер' писал: 'Лохтина, узнав об убийстве Распутина, прибежала к дому Илиодора и кричала: 'Судный день пришел! Покайтесь, пока не поздно!'... Полдня провела она, стуча и крича под дверью, пока сподвижники Илиодора не передали ей повеление 'Христа' убираться вон.
В Покровское Лохтина идти побоялась - она была изгоем и для почитателей Распутина. 'В этот год, когда Гусева покушалась на Распутина, все его почитатели отвернулись от Лохтиной ввиду ее близости к Илиодору... Лохтина по-прежнему не верила в причастность Илиодора. Распутин же в этом не сомневался', - показала Мария Головина.
Действительно, Распутин упорно указывал на своего царицынского врага. Корреспондент газеты 'Камско-Волжская речь' взял у мужика интервью, где он говорил о Гусевой: 'Царицынская она... почитала Илиодора. Баба - она на все пойдет, если чужим умом живет. Подтолкнул-то ее Илиодор, она не свое дело делала. Она только молотком ударила, а наковальня чужая была'.
В своей книге 'Святой черт' Илиодор подтвердил близкое знакомство с Гусевой: 'Хионию Гусеву я знаю хорошо; она - моя духовная дочь... До 18 лет она была очень красива лицом, а потом сделалась уродом: у нее отпал нос. Сама она объясняет это тем, что она молила Бога отнять у нее красоту. И Он отнял. Просто она во время паломничества по святым местам, ночуя по ночлежным домам в больших городах, заразилась скверною болезнью, сифилисом, и сделалась. уродом'. Но свое участие в подготовке покушения Илиодор категорически отрицал: 'Я несправедливо обвинен Распутиным в подсылке к нему убийцы'.
Однако Распутин передал следствию письмо, полученное в Покровском на его имя на третий день после покушения. 'Я вышел победителем из этой борьбы, а не ты, Григорий! Твой гипноз рассеялся, как дым перед лицом солнца. Говорю тебе, что ты умрешь, несмотря ни на что! Я - твой мститель! Узник'.
'Думаю, что это написал сам Илиодор', - показал Распутин. Письмо было приобщено к делу.
Но нам в отличие от следователей 1914 года не придется копаться в уликах и предположениях. В нью- йоркской библиотеке я прочел редчайшую книгу, переданную туда дочерью генерала Деникина. Книга называлась 'Марфа Сталинградская', и автором ее был Илиодор. Написал он ее уже в Америке и издал на русском языке. В ней бывший монах и поведал о том, как он решил покончить с Распутиным. В 'Новой Галилее', ночью, на берегу реки он собрал свою паству. Пришло около четырехсот человек. 'Собрание избрало трех самых красивых девушек... они должны были заманить и убить Распутина'. Но Хиония Гусева сказала: 'Зачем губить красивых женщин, жизнь которых впереди? Я женщина убогая и никому не нужная... я одна предам его казни. Батюшка, благословите меня заколоть его, как пророк древний заколол лжепророков'. И монах благословил ее на убийство.
