- А что, тут опасно?
- Да нет, но... уходите.
Суль не двинулась с места. Жеребец припустил за кобылой. Та безуспешно пыталась увернуться. Но жеребец был готов к подвигам. Он высоко подпрыгнул, и Суль свалилась с загородки. Клаус поспешил ей на помощь. Подхватил на руки. Боже, как приятно! Ей хотелось, чтобы он долго-долго держал ее так.
- Мне приказали помочь жеребцу, но он и сам прекрасно справится. Пожалуйста, фрекен, уходите!
- В чем помочь? - Вопрос остался без ответа. Суль увлеченно наблюдала за любовной игрой лошадей. У них на усадьбе почти не было животных, потому что Силье их так любила, что думать не могла о том, что их придется когда-нибудь забивать.
А когда животные начинали свои любовные игры, детей всегда выводили из конюшни или сеновала.
Если б тут была Силье, да еще с посторонним мужчиной, она бы сквозь землю провалилась от стыда.
Но Силье - это Силье, а Суль есть Суль. Ослепительная улыбка словно лишний раз объяснила, почему ее назвали Суль.
- Великолепно. Наблюдая за ними, возникает какое-то странное чувство. Словно мурашки по телу забегали. А у тебя?
Клаус пытался отвести взгляд; да, и вообще ему надо было следить за лошадьми. Сказать, что он был равнодушен к Суль, значило солгать.
Суль сжала бедра. Она во все глаза смотрела на молодое, великолепное тело Клауса. Оглядывала его оценивающе с головы до ног, с любопытством и в раздумье.
Суль пододвинулась поближе, дотронулась рукой до рубахи. Дыхание сбилось.
Взглянув на животных, хрипло засмеялась:
- Как здорово. Гляди, как они прикрывают глаза. Думаешь, кобыле хорошо? - шепнула она.
Клаус взглянул на девушку. На ее губах играла легкая улыбка, в глазах светился неподдельный интерес. Теперь Клаус слегка придвинулся к ней. Суль никак не отреагировала. Клаус тихонько засмеялся. Она вторила ему. Подросткам сегодня приоткрылась завеса над одной из тайн природы. Жеребец соскочил с кобылы.
- Теперь у них будет жеребенок? - Суль была совсем не глупа и знала, что к чему.
Работник кивнул. Голубые глаза сверкали.
У Суль закружилась голова. Ей страстно захотелось очутиться на месте кобылы. Не раздумывая, она сказала об этом Клаусу.
- Фрекен Суль! - он едва переводил дыхание. Можно ли рассказать ей о... Но из этого ничего не вышло, он не смог. Хотя знал, что у других получалось. Клаусу очень не хватало женского тепла и ласки, он был совсем одинок.
Эта сумасбродная идея не раз приходила в голову. Но теперь он почти забыл о ней. Суль надо было что-то ответить, и он сказал, что хорошо понимает ее.
- Фу, - Суль не знала о его тайне. - Почему все так боятся говорить и делать то, что хочется? Если это не причиняет боль другим, то все в порядке. Я же не обидела тебя?
Клаус - простая душа, был хорошо воспитан.
- Нет, фрекен. Я согласен с вами, но не осмелился бы это сказать прямо.
- Глупо. Люди глупы, Клаус.
- Да, - вырвалось у него застенчиво.
В таком возбуждении Суль еще никогда не бывала. Грудь у нее похолодела, все тело ныло.
Клаус крепко вцепился в жерди. В нем шла жестокая борьба. Знал, что если не совладает с собой, то его ждет ужасная кара. Она же еще ребенок, да и не из простых! Из его губ вырвался сдавленный стон.
- Фрекен... скоро придет управляющий. Лучше бы вам...
- Да, ухожу. На усадьбу. Вам хорошо в Гростенсхольме?
Ей доставляло наслаждение наблюдать за муками парня.
- Да, конечно. Но я хочу уехать.
- Уехать? - Суль это не понравилось. - Куда?
- Баронесса нашла мне отличное место у ленсмана на конюшне. Я ведь хороший конюх.
Суль выругалась про себя. Ей нельзя было ругаться. Подростки еще не знали, что взрослые решили их разлучить. Суль слишком увлеклась молодым, неискушенным парнем.
Суль, которой все дозволено, и простак Клаус - слишком опасная комбинация.
- Когда едешь?
- Во вторник!
Вторник? Так быстро? Суль хотелось испытать свою силу. Ей так хочется Клауса! А он встал на дыбы и брыкается, как дикая лошадь, только потому, что он из простых. И потом она еще так молода. Но у нее есть нужные средства...
- Будешь все время тут, на конюшне?
- Нет, в понедельник погоню коров на пастбище.
- Один?
- Ага.
'Великолепно', - отметила Суль про себя.
- Ладно, я пошла, - засмеялась девушка, подхватила кошку и побежала.
Клаус задумчиво смотрел ей вслед. Он был так возбужден присутствием Суль и любовной игрой лошадей, что должен был отдохнуть. Он углубился в лес.
Обнял березу и закрыл глаза. Попробовал представить, каково обнимать Суль. Он дышал все быстрее, упал на колени - ноги больше не держали его.
- Силье, ты не нарисуешь Дага? - спросила Шарлотта.
- Портрет? - Силье засомневалась. - Не знаю. Никогда не пробовала.
- Да? А вот до меня дошли слухи, что впервые увидев Тенгеля, ты по памяти нарисовала его, расписывая церковь. Получилось здорово.
- Ой, Шарлотта, - Силье спрятала лицо в ладони. - Не напоминай мне об этом. Тенгель до сих пор не простил мне, что я изобразила его в образе Дьявола. Но вообще-то мысль нарисовать Дага весьма заманчива.
- Попробуй. Если получится, нарисуешь всех детей. Они ведь у нас прелесть. Я заплачу за материал.
- Нет. Мы здорово разбогатели. И все благодаря вам.
- Вот и хорошо. Новый работник уедет во вторник.
- Тогда я наконец успокоюсь. Спасибо, что помогаешь нам устранить опасность. Мало ли что может случиться. Впрочем, мы и так знаем, что может произойти. Прямо камень с души упадет!
- Это точно. А что у тебя за странный такой постоялец?
- Герр Йохан? Вполне приятный мужчина.
- Я так не думаю. Он слишком любопытен. Вынюхивает про Тенгеля и Суль. Разговаривал со мной и с матерью.
- Что ты говоришь? Как странно. Тенгель тоже подозревает, что тут не все чисто.
- Мать говорит, он хочет знать о Тенгеле как можно больше плохого. Но он просчитался, если надеется что-то узнать от матери. Она обожает Тенгеля.
- Твоя мать - замечательная женщина, - улыбнулась Силье. - А ты заметила - липа поправилась? - медленно, с расстановкой произнесла Силье.
- Ты проверяла?
- Да. Тогда листья были совсем сухие, почти мертвые. Сейчас дерево снова зазеленело.
Силье вздрогнула. В голове внезапно всплыли полузабытые рассказы о квенах - колдунах. Среди них был старик, который выводил болезнь из тела больного и с помощью заклинания обращал ее на дерево. И сейчас это дерево стоит где-то в лесу - узловатое, покрытое наростами. К нему даже приближаться опасно. Достаточно только дотронуться до него, и болезнь обеспечена.
