Сесилия не в силах была отвечать. А он продолжал идти напролом, отдавая себе отчет в том, что ступил на тонкий лед.
- Ведь ты говорила, что не любишь его. Ты сказала, что тогда чувствовала в этом необходимость.
Она бессильно опустилась на ближайший стул.
- Мне хотелось бы знать это, - тихо произнес он.
- Зачем?
- Потому что твое благополучие для меня важнее всего.
Они находились в это время в комнате между двумя спальнями.
- До сих пор я тактично оставалась твоей женой и не обременяла тебя... - произнесла она, чувствуя, что от волнения у нее темнеет в глазах.
- Я не об этом. Я говорю о тебе, Сесилия. Я хочу, чтобы ты была совершенно счастлива здесь, в Габриэльсхусе. Ты так много сделала для меня, я так...
Внезапно до него дошло, что она сказала.
- Ты сказала 'тактично остаюсь'? У тебя есть... есть любовник?
- Нет, Александр, - устало ответила она. - Как ты мог такое подумать?
- Значит, выходом из этого положения будет любовник, - спокойно произнес он, неотрывно глядя ей в лицо. - И вернемся к тому, с чего начали: к женским потребностям.
Сесилия отвернулась, она готова была сквозь землю провалиться.
Но он безжалостно ждал ее ответа.
- И если это будет? Если я когда-нибудь почувствую такого рода желание? - с горечью произнесла она. - Что ты будешь делать?
Подумав, он мягко и тихо произнес:
- Буду помогать тебе.
Это было уже слишком! Она вскочила со стула и побежала в свою комнату. Остановилась, чувствуя дрожь во всем теле.
Не заметив, как подошел Александр, она услышала сзади его голос:
- Мне понадобилось три недели, чтобы набраться мужества и задать тебе этот вопрос'
Сесилия торопливо кивнула. Немного подождав, он продолжал:
- Ты признаешь, что...
- Александр, меня переполняет чувство стыда!
- Из-за этого вопроса тебя не должно переполнять чувство стыда, мой друг.
- Ты думаешь, что я действительно... на балу... захотела кого-то из тех мужчин?
- Я так не думаю. Я боюсь этого.
- О, Александр, я считала, что ты лучше знаешь меня!
- Я забыл те слова, которые ты сказала, когда думала, что я умру, спокойно вставил он.
- Надеюсь, что ты и в самом деле забыл их. И все-таки ты предлагаешь мне свою помощь? Ты? Но какую?
- Не будем вдаваться в детали! Я просто хочу знать: есть ли у тебя проблемы.
Она задумалась, потом молча кивнула, стыдливо наклонив голову.
- Какие? Какого рода?
- Александр, ты хочешь разобраться в моих личных проблемах?
- Нет, дорогая Сесилия. Но чтобы помочь тебе, я должен знать, в чем ты нуждаешься. Я не знаю женской души, не понимаю женских желаний и потребностей. Так же, как и их вожделений.
Сесилия затаила дыхание, но тут же обуздала себя.
- Нет, я не могу, не могу довериться тому, кто чувствует неприязнь к женщинам!
- Не принуждай себя, Сесилия. Для меня ты друг, товарищ. А своих друзей все понимают, не так ли? И хотят оградить от трудностей.
- Да, - без всякого выражения ответила она.
- Скажи же, - тихо произнес он.
Сесилия вела жестокую внутреннюю борьбу, ее руки вцепились в ткань ночной рубашки. Она с усилием глотнула слюну.
- По ночам, когда мы лежим...
- Ну, ну... - его голос был по-прежнему дружелюбным.
- Я чувствую голод, пустоту - Александр замер, полуобернувшись к ней, так что она не видела его глаз.
- Я тоскую, - тихо произнесла она.
- Но почему?
Сесилия закрыла лицо руками.
- Не задавай таких глупых вопросов! Мое тело требует своей дани. Неужели это трудно понять?
Он осторожно положил руки ей на плечи.
- Идем, Сесилия.
Она стояла, закрыв лицо руками.
Он осторожно поднял ее и понес к постели. Она не осмеливалась смотреть на него, замечая, что он лег рядом.
- Скажи, что я должен сделать, дорогая Сесилия?
- Я не могу, не могу!
Он осторожно развязал тесемку на ее ночной рубашке.
- Если это хорошо для тебя, кивни мне.
- Александр, тебе не должно быть противно...
- Мне не противно, дорогая. Ты такая красивая, и мне интересно узнать, что чувствуют женщины. Мне это совершенно неизвестно.
Она заставила себя спросить:
- А ты сам... ничего не чувствуешь?
- Конечно, нет! Но ты ни в коем случае не должна думать, что я чувствую отвращение! Будем называть это любопытством. Нет, это слово не подходит. Дружеский интерес, это вернее. Как тебе это нравится?
Просунув руку под ее ночную рубашку, он тронул пальцами ее соски.
- Я не могу тебе солгать... - с мукой в голосе произнесла она. - Ты и сам видишь, что кожа покрывается пупырышками...
- Да, это интересно... что грудь может менять форму, сжиматься, становиться тверже. Почему?
- Возможно, потому, что... Нет, Александр, мне так стыдно! Пока не поздно, прекратим эту игру!
- ...потому, что грудь ждет поцелуя? - сказал он. - Я не знал об этом.
Он распустил ворот ночной рубашки и поцеловал одну грудь. Осторожно стал играть с ней. Сесилия задыхалась.
- Нет, нет, я так больше не могу!
- Ты что-нибудь чувствуешь?
- Не надо!
- Сесилия, я не хочу, чтобы ты лежала по ночам и страдала только потому, что связалась с таким недотепой, как я. Ты была так добра ко мне, когда я болел. Доставь же мне теперь радость сделать для тебя что-нибудь хорошее.
Она всхлипывала.
Без всякого смущения он положил руку на ее самое сокровенное место - и Сесилии показалось, что вся ее чувственность сосредоточилась в этой пылающей под тканью рубашки точке. Невольно она сделала слабое движение в сторону его руки.
- Нет! - жалобно произнесла она. - Иди к себе, Александр, прошу тебя, я не могу больше терпеть такой стыд! Будь добр, уходи!
Вздохнув, он убрал руку.
- Как хочешь, мой друг. Прости, если я вел себя неприлично! Это получилось непреднамеренно.
Он вышел и закрыл дверь, оставив Сесилию в полном смятении. Она медленно повернулась лицом к подушке, обхватила ее руками и жалобно тихо застонала.
