Лицо шестилетнего мальчика было необычайно красивым. Особенно поразительными были его янтарного цвета глаза. И если бы не эти плечи, никто бы не узнал, что он был одним из замечательнейших творений Людей Льда. Точно такие плечи были когда-то у Тенгеля: широкие, заостряющиеся на плечах, как на статуэтках китайских мандаринов. Эти плечи отняли жизнь у первой невестки Сесилии, Суннивы, и она знала, что сама рискует разделить ее судьбу, если когда-нибудь соберется родить ребенка.
Думать об этом было весьма неприятно.
Они шли по Липовой аллее. Александр болтал с Колгримом, и они были удивлены его явным равнодушием к отцу, Таральду. Ирью он просто-напросто терпел, зато много говорил о младшем брате Маттиасе. Сесилии показалось, что он просто пытается закинуть удочку, узнать все, что касается его ангелоподобного брата.
Сесилия была единственной в семье, кто понимал Колгрима, и она весьма сомневалась в его доброжелательности.
'Если у меня будут дети, - подумала она, - я их даже близко не подпущу к их замечательному двоюродному братцу'. Ведь к ее детям Колгрим мог питать особую неприязнь, поскольку он обожал Сесилию и не желал ни с кем делить ее благосклонность.
Он ничего не имел против родителей отца - Дага и Лив. 'Уже это хорошо', - подумала Сесилия, любившая своих родителей.
Она не думала также, что Колгрим представляет опасность для будущего ребенка Бранда и Матильды. Но для Маттиаса...
'Господи, сделай так, чтобы между братьями не было раздоров', подумала она и невольно сжала руку мальчика с такой силой, что тот с удивлением уставился на нее.
Они подошли к липам.
- Да, от заколдованных Тенгелем лип осталось только три дерева, сказала она. - Деревья матери, отца и Аре.
- Чье это дерево? - спросил Александр, услышав ее слова.
- Я не знаю, где чье дерево, но это три самых старых дерева, самых высоких.
- Мне кажется, одна из лип выглядит неважно, - тревожно произнесла Сесилия. - Смотри, сколько сломанных веток, коры, побегов валяется на земле...
- Возможно, это белки, - сказал Александр, чтобы успокоить ее.
- Ты думаешь? Хотя, возможно...
Но она знала, что не осмелится выяснить, кому принадлежит это дерево.
Они поднялись в усадьбу.
- Вот старый дом, где жили Тенгель и Силье, - сказала она. - Теперь здесь живет Тарье. Зайдем?
- Твоя семья долго жила здесь? - спросил Александр.
- Собственно говоря, нет. Я родилась в Гростенсхольме, но я думаю, что они поселились здесь в тот год, когда родился дядя Аре. Это было в 1586 году. Моя мать родилась не здесь.
- И где же жила семья до этого?
- Все это несколько мистично. Они жили в горной долине в Трёнделаге. В долине Людей Льда, как ее называли. И люди говорили, что там было полно ведьм и колдунов.
Колгрим слушал, навострив уши.
- Первым присягнул Дьяволу Тенгель, Тенгель Злой, - продолжала Сесилия. - Или, во всяком случае, кто-то из них...
- Да, - улыбнулся Александр, - ты как-то говорила, что он закопал где-то кувшин с колдовским зельем, вызывающим силы Зла.
- Так оно и есть. Бабушка Силье вела в те годы дневник.
- Было бы любопытно его прочитать.
Сесилия улыбнулась.
- Представляю, как трудно было ей писать: образования ей явно не хватало. Я спрошу мать, где этот дневник. Я никогда не видела его. Возможно, он потерян.
- Жаль, если это так.
Они вошли в пустую прихожую дома, где их голоса отдавались эхом.
- Какой витраж! - изумленно произнес Александр. - Это же просто шедевр!
- Да, Силье училась у настоящего церковного мастера много лет назад...
Появился Тарье.
- Привет, - сказал он. - Что так рано?
- Мы разбудили тебя... - сказала Сесилия.
- Я не пил слишком много, - улыбнулся он. - И проснулся уже давно. Тебе нравятся портреты наших предков, Александр? Они весьма отличаются от портретов твоих предков!
- Я бы не сказал! - заметил Александр, глядя на прекрасный портрет Суль.
- Это моя бабушка! - с гордостью произнес Колгрим. - Она была ведьмой!
- Могу себе представить, - вздрогнул Александр. - Ее звали Суль, не так ли?
Мальчик радостно кивнул.
- Теперь я вижу, что ты похожа на нее, Сесилия. Она действительно очень красива, Колгрим! Тебе есть чем гордиться!
'Благодарю за этот косвенный комплимент', - подумала Сесилия.
Теперь Колгрим смотрел на Александра как на своего любимца.
- Она умела колдовать! - сказал он.
- Мне говорили.
- Я тоже умею!
- Не говори глупости, Колгрим, - настороженно произнесла Сесилия.
Глаза мальчика стали совершенно желтыми.
- Я умею! Это так!
- Я верю тебе, - торопливо произнес Александр. - Сесилия тоже знает, что ты это умеешь. Она просто пошутила.
Огонь в его глазах стал слабее.
Александр продолжал рассматривать портреты.
- А это Даг, такой белокурый!
Тарье засмеялся.
- На его голове осталось не так уж много белокурых волос!
Сердце Сесилии сжалось. Ей не хотелось, чтобы ее любимый отец старел.
- Ага, - сказал Александр. - А это Лив, я сразу узнал. А самый последний - Аре. Твоя бабушка, в самом деле, была хорошей художницей.
- Тебе нужно посмотреть ее живопись, ее гобелены! Увидев все это, Александр захотел взять с собой в Габриэльсхус что-нибудь - и Сесилия обещала поговорить об этом с детьми Силье.
Заметив ее незаметный кивок, Тарье взял Колгрима за руку, и они продолжали осматривать усадьбу уже вдвоем. Тарье заверил мальчика в том, что они хотят обменяться колдовским опытом - и тут уж Колгриму пришлось уступить.
Покинув Липовую аллею, они направились по лугу в сторону леса. В своей глубокомысленной беседе они шли дальше и дальше - и получилось так, что они пришли на потайное, залитое солнцем место Суль возле ручья, куда она имела обыкновение ходить со своей кошкой и колдовать.
Они опустились на траву, наслаждаясь лесной тишиной, пением птиц и солнечным теплом.
- У меня появилось такое предчувствие... - сказала Сесилия, лежа и глядя на облака.
- Какое же? - спросил Александр, щекоча травинкой ее лоб.
- Что я уже была здесь.
- Это вполне возможно.
- Нет, насколько я помню, я никогда не была здесь. Здесь так чудесно!
- Да, здесь мы отгорожены от всего мира!
И на этом месте, где Суль имела обыкновение раскладывать свои колдовские штучки и произносить над ними заклинания, семя Александра нашло свой путь и положило начало новому поколению.
