тебя, но я не могу сказать тебе этого или показать свои чувства, ибо тогда ты почувствуешь ко мне отвращение.
Женщине всегда трудно почувствовать наслаждение, когда она заранее знает, что она нежеланна. Но Ирья была не в силах сдерживать себя дольше, тело ее больше не повиновалось ей. Ее ласки ускользнули из-под контроля, она не понимала больше, что она делает.
Она задохнулась, почувствовав, как он прижался к ней всем телом. Она горела как в огне, все ее существо устремилось к нему, ее любимому...
Но вслед за этим с ее губ слетел крик. Нет, нет, она не вынесет этого!
- Будь так добра, - умолял ее Таральд.
Но и он сам, владеющий собой, внезапно утратил контроль. Он был в смятении, он изумлялся своим чувствам, но уже не мог сдержать себя. С ней было трудно, ее бедра были по-девичьи узкими, но он никогда еще не переживал подобных чувств, которые теперь охватили его.
И когда он почувствовал, как обвивают его шею руки Ирьи, как ее губы прижимаются к его щеке, то он в опьянении нашел ее губы. Их поцелуй пронзил их обоих, и они слились.
Таральд опустился снова на кровать, рядом с ней. Он слышал, что она тихонько всхлипывает, и погладил ее по щеке.
Внезапно она умолкла. Он вопрошающе поднял голову.
- Если после этого не получится ребенка, тогда я уж не знаю, что можно сделать, - слабо улыбнулась она.
Он улыбнулся ей в ответ.
- Для надежности мы попробуем еще через пару дней, когда ты перестанешь меня бояться. А потом еще. И еще. Мне понравилось с тобой, Ирья!
Она счастливо вздохнула. Неужели с ней было лучше, чем с Суннивой? Она хотела задать этот вопрос, но не посмела.
- А ты захочешь еще испытать это? - улыбнулся он.
- Всегда, Таральд, - ответила она. - Когда и ты захочешь быть со мной.
Когда на следующее утро Лив вошла в комнату Кольгрима, то она по сияющему лицу Ирьи догадалась, что ее сын вел себя с женой как подобает.
- Я вижу, все было хорошо?
- О да! Он был так мил со мной, госпожа Лив. Он оставался в моей комнате до самого утра: он так быстро уснул на моей руке, что я не осмелилась будить его. Я так счастлива, мама!
Лив была тронута тем, что невестка назвала ее мамой.
А Ирья тем временем торопливо продолжала рассказывать:
- Я, конечно же, не сказала ему, как я люблю его, потому что сам он не задавал мне никаких вопросов. Ему было просто хорошо со мной, госпожа Лив, и он желал меня! Подумать только, Таральд желает меня! И он придет ко мне снова.
Лив улыбнулась и дружески сказала ей:
- Мне кажется, что он тоже влюблен в тебя.
- О Боже, если бы это оказалось правдой, - прошептала ее невестка.
Ирья довольно скоро забеременела. И Таральд продолжал приходить к ней. Он практически поселился в ее комнате.
Однажды летом, когда Ирья была в саду вместе с Кольгримом, где мальчик собирал цветы для бабушки, она подняла голову и увидела стоящего у входа Таральда, который смотрел на них.
Она улыбнулась ему, но его лицо оставалось серьезным.
- Я люблю тебя, Ирья, - тихо произнес он. - Я люблю тебя все больше, глубже и более пылко, чем я даже любил когда-то Сунниву. Ты даешь мне неизмеримо больше в нашем с тобой браке.
Волна счастья поднялась в душе Ирьи, и она бросилась в дом, закрыв лицо руками, чтобы не были заметны слезы на глазах.
- Что такое... - начала Лив, выходя в это время в сад. - Что ты еще сказал, Таральд?
- Я только сказал, что люблю ее. Ничего не понимаю.
- Зато я понимаю, - продолжала Лив, вплотную подходя к нему. - Ты должен услышать всю правду! Ирья безнадежно была влюблена в тебя многие годы, еще до твоего злосчастного брака с Суннивой. Она страдала из-за тебя не один год. А ты еще приводил в дом новую невесту, которая, к счастью, сама от тебя отказалась. Ты глубоко уязвил Ирью своим циничным сватовством к ней, и в тот день, когда ты сказал ей, что придешь вечером, она сидела в ванной и в отчаянии плакала, боясь, что ты увидишь ее кривые ноги. И еще она боялась, что ты заметишь, как она любит тебя. Так что благодарю тебя, мой сын, что ты был у нее и после той ночи, и за то, что ты сказал ей теперь!
Таральд молча смотрел на свою мать.
- Но почему же она ничего не говорила мне раньше?
- А как ты хочешь, - ответила Лив раздраженным тоном. - Иногда мне кажется, что у тебя злое сердце твоего деда, Йеппе Марсвина. Злое и пустое. А женщины наделены гордостью и стыдом, даже такие бесхитростные, как Ирья. Она... О нет, на помощь! Кольгрим!
Они бросились к забору, на который с риском для жизни забирался мальчик, оставшийся без присмотра.
Таральд оттащил мальчика от забора и передал его бабушке, а сам бросился в дом за Ирьей.
Он нашел ее в спальне, где она пыталась привести себя в порядок.
- Любимая моя Ирья, почему же ты ничего не говорила мне? - сказал он и обнял ее. - Мать все мне рассказала. Как много времени мы потеряли!
Ирья сияла от счастья.
- Нет, мы не потеряли время. Ведь и зимние сорта яблок созревают медленно, разве не так?
- Ты хочешь сказать, что и я оказался таким фруктом? - улыбнулся он. Да, я иногда бываю слишком невнимательным, это следует признать. Прости меня, любимая, за те страдания, которые я причинил тебе своей слепотой!
- Я так счастлива с тобой в последнее время, ты ведь знаешь об этом. И теперь-то я наконец могу показать тебе, как я люблю тебя. Нет, Таральд, отпусти меня! - вырвалась она из его объятий. - Ты испачкал меня своей рабочей одеждой.
Внизу, в саду, Лив сражалась с Кольгримом, который с возрастом делался все сильнее и неуступчивее.
- Играй здесь, внизу, малыш...
Лив уже давно поняла, что лучше не ругать этого проказника и не высказывать все, что она о нем думает.
На двор усадьбы въехал верхом на лошади Даг, и мальчик тотчас начал проситься к нему в седло.
Даг поднял его к себе.
- Ну, что здесь происходит? - спросил Даг жену. - Как дела?
- Пришло письмо от Сесилии, - ответила Лив, поправляя свои растрепавшиеся волосы. - Она рассчитывает приехать на Рождество домой и остаться с нами на два месяца.
- Это хорошие новости! А как Ирья?
- Все прекрасно. Сегодня она особенно счастлива, так как Таральд наконец понял, что она - женщина всей его жизни.
- Да, этот парень всегда соображает туго.
Лив посмотрела на Кольгрима: желтые глаза мальчика поблескивали, и он пытался пустить лошадь галопом по двору. Но бабушка с дедушкой снова удержали его.
- Даг, меня очень беспокоит один вопрос.
- Ну, теперь-то уж все устроилось!
- Не уверена. - Она еле слышно произнесла: - Интересно, как посмотрит господин Кольгрим на то, что у него, возможно, появится брат или сестричка?
Даг призадумался.
- Действительно, он может здорово приревновать Ирью к новому ребенку! Нам остается лишь надеяться на лучшее.
