преувеличиваешь? Я. Преуменьшаю. Мурат. Поверим. Куда дойдут лавины-миллионеры? Я. В опасной зоне могут оказаться турбазы 'Альпинист', 'Кавказ' и 'Кексу', а участок шоссе до гостиницы 'Бектау' будет перекрыт почти на всем протяжении. Мурат. Не пугаешь? Я пожимаю плечами. Мурат. Хорошо, допустим, что на этот раз не пугаешь... А если мы возьмем и решим, что существует еще и третий вариант, то есть что лавины не сойдут вовсе? Тогда что? Я. Этот вариант для меня самый легкий: я немедленно извещаю руководство об отставке и беру отпуск. Мурат. Ай-яй-яй, какой обидчивый! Не ерепенься, а скажи: ты - за какой вариант? Научное обоснование, меры - все! Мурат умеет хватать за жабры, к ответу на этот вопрос я еще не готов и впервые в жизни жалею, что не курю: курильщик, доставая сигареты и щелкая зажигалкой, выигрывает время для обдумывания и, главное, делает это непринужденно. Меня выручает звонок. Мурат. Ну, чего тебе?.. Я же сказал - в спальне, пусть пока что живут в спальне. Что?.. А на диване тебе будет плохо?.. Тогда поставь себе раскладушку на кухне! - Трубка с треском опускается на рычаги. - Ну, твой вариант? Сорокин. Стрелять надо - и все дела. Мурат. Подождите, Леонид Иванович, пусть скажет лавинщик. Я. Леонид Иваныч, вы ручаетесь за снаряды? Сорокин. В каком таком смысле? Я. В январе, когда вы обстреливали седьмую, один снаряд не разорвался и лавина вынесла его на шоссе. К счастью, как вы помните, снаряд мы обнаружили, и Осман его обезвредил. Сорокин. Я и за свою жену не поручусь, а ты говоришь снаряды... Без шуток - в порядке снаряды, тот случай за много лет был единственный. Я. Тогда рискнем! Но - при одном непременнейшем условии. - Я беру указку и оборачиваюсь к карте. - Обратите внимание на расположение турбаз. Профессор Оболенский предупреждал, что раз в столетие возможно совпадение факторов, способствующих формированию исключительных по своей разрушительной силе лавин. Привожу по памяти его слова: 'В подобной гипотетической ситуации турбазы 'Кавказ', 'Альпинист' и 'Кексу' могут оказаться в сфере действия воздушных волн'. На мой взгляд, именно такая ситуация создалась сейчас. От себя добавлю, что в опасной зоне могут оказаться индивидуальные гаражи для машин, продовольственный магазин и, - я посмотрел на Мурата, - участок леса перед домом ? 3. Непрестижная квартира Мурата, на кухне которой Юлии рекомендовано поставить себе раскладушку, находится как раз в этом доме. Я человек не злой, но мысль о том, что какое-то время Юлия будет с проклятьями ложиться на раскладушку, доставляет мне удовольствие. Марат. Ты без фантазий! Могут оказаться или окажутся? Я. Три дня назад в этом кабинете ты мне задал примерно такой же вопрос. Я ответил, что не господь бог. С тех пор ты должен был сделать для себя кое-какие выводы? Напомнить? Может быть, это и жестоко - намекать ему на похоронку, но мне надоела роль мальчика для битья. Мурат. Раз уверен - выкладывай свое 'непременнейшее условие'. Я. Буду краток. Прежде чем начать обстрел - а если это делать, то как можно скорее, - предлагаю немедленно, сию минуту выселить из турбаз всех туристов, перебазировать продовольственный... Махтиев. Куда, куда выселить? Ты понимаешь, что говоришь? Гулиев, Измаилов. Безответственность!.. Паникерство! Мурат. Прекратить!.. Итак, выселить примерно шестьсот человек... А куда? Я. Это меня не касается, с меня и лавин хватит. Но если хочешь знать мое мнение... Гулиев. Мурат Хаджиевич, зачем слушать этого... Мурат. Говори, Уваров. Я. В 'Актау' и 'Бектау' имеется около сотни 'люксов' и 'полулюксов', в каждом можно поставить по пять-шесть раскладушек. В тесноте, да не в обиде. Меня осыпают бранью - ожидаемой и вполне понятной. 'Люксы' и 'полулюксы' лишь бы какой случайный хмырь не получит, директора, да и сам Мурат, поселяют там очень нужных или важных людей, с именами, связями и возможностями. Попробуй, объяви экс-чемпиону мира по шахматам, управляющему торгом или народному артисту, что отныне его кровать, как авианосец эсминцами, будет окружена раскладушками. Кошмарный сон директора! Мурат не реагирует на вопли и призывы, он сидит, склонив голову набок, и как- то странно на меня смотрит. На его губах застыла усмешка, я нисколько не удивлюсь, если под взрыв оваций он пошлет меня ко всем чертям. Что ж, власти у меня нет, мое дело предупредить. Мурат. Вот вы галдите, а кое-что из того, что посоветовал Уваров, заслуживает внимания. Как думаете, может, и в самом деле стоит забрать машины из индивидуальных гаражей? За исключением Махтиева и Абдула, у которых нет машин, и Хуссейна, который по моему настоятельному совету перекатил 'жигуленка' в Таукол к отцу, все охотно соглашаются с тем, что эта часть болтовни Уварова заслуживает внимания. Мурат. Тогда не будем терять время, объявляю перерыв на двадцать минут. Идите, выкатывайте свои машины в безопасное место. Несколько человек поднимаются и направляются к выходу; Мурат, сощурив глаза, с усмешкой следит за ними. Я про себя награждаю его овацией - ход он придумал гениальный. Мурат. Перерыв отменяется! Всем, кто хотел забрать машины, советую поразмыслить над своим соответствием занимаемой должности. Если директору личная машина дороже жизни туристов и персонала, он не директор, а... Здесь Мурат употребил слово из лексикона Жулика. Махтиев. Ты мягкий человек, Мурат, еще сильнее можно сказать! Мурат. Ничего, они и так поймут. Предложение товарища Уварова принимаю. Даю вам три часа времени. Собственные машины разрешаю перекатить после того, как последний турист будет переселен, а продовольственный магазин перебазирован. Я. Ты забыл о доме ? 3. Мурат. Ничего я не забыл. 'Актау' и 'Бектау' примут по триста человек. Немедленно готовить раскладушки, автобусы. Приступать к выполнению! Гулиев. Но, Марат Хаджиевич... Мурат. Вы-пал-нять! Я подхожу к Мурату, терпеливо дожидаюсь, пока из его глаз перестают сыпаться искры. - Мне нужно кормить ребят, помоги продуктами. - Получишь на складе, - Мурат быстро пишет записку, потом оплатишь. Где тебя искать? - Поеду с Леонидом Иванычем. По готовности обменяемся зелеными ракетами. Связной при мне - Вася Лукин. - Уборщица на полставки? - Мурат подмигивает. - Ревизора на тебя нет, Максим. - Кто без греха, пусть кинет в меня камень, - осторожно шучу я. За Васю мне и в самом деле могут намылить холку. Дома я застаю всех своих бездельников, очистивших холодильник так здорово, что его можно отключать. Мою долю, однако, они сожрать не успели, и я, неторопливо кушая гречневую кашу со шкварками, даю указания. Вася пойдет со мной, Гвоздь и Рома - за продуктами, Надя будет отдыхать все-таки в отпуске, а Олег и Осман караулить вездеход, чтоб не сперли туристы. - Запомните, лодыри, - по-отечески внушаю я, - здоровый аппетит - это не самое главное качество лавинщика. Отныне я вашу работу буду оценивать не по количеству слопанной пищи, а по оперативности, инициативе и верности принятым обязательствам. Текст все помнят? - 'Находясь в ясном уме и твердой памяти, - бормочет Гвоздь, - обязуюсь...' - Достаточно. Учтите, кроме Анны Федоровны и меня, вы никому не подчиняетесь, не мальчики на побегушках. В скандалы с переселением не суйтесь, следите за ситуацией и действуйте без папиных советов. Надя, когда Гвоздь начнет домогаться твоей руки, положи ему на головку пузырь со льдом или отхлещи веником. Спать по утвержденному Олегом графику. У меня все. - Спасибо за доверие, чиф, - гудит Олег. - Зонтик с собой берешь? Мы смеемся. Как-то на лекции для туристов я сострил, что от лавины можно отгородиться раскрытым зонтиком, и один недоразвитый чайник воспринял это со всей серьезностью - не расставался с зонтиком ни на минуту. Мне не очень хочется смеяться, на душе у меня скребут кошки, но я люблю, когда ребята живут и работают с настроением. В лавинную опасность у нас не принято говорить о потерях, о них мы будем говорить потом, когда позволим себе расслабиться. - Удачи! - напутствует мама. - Максим, ты помнишь... - Да, мама, только учти, я не при телефоне. - Тогда запусти ракету. - Красную, зелеными мы будем обмениваться с Муратом. - Хорошо, красную. И береги Васю. - Анна Федоровна... - бурчит Вася, который по оживившимся лицам ребят догадывается, что мамино пожелание еще сработает. Он прав, едва мы успеваем перешагнуть порог, как эти негодяи раскрывают пасти и дружно орут: 'Береги Васю!' Они продолжают скандировать, пока мы не скрываемся в вездеходе, в котором нас ждет Леонид Иваныч со своей командой. Снег валит валом. По приказу Мурата бульдозеристы расчищают нам шоссе. Мы едем в сторону Бектау, за 'Чертов мост', где на бетонированной площадке установлена крупнокалиберная зенитка, пристрелянная к лавинам от седьмой до пятнадцатой. 'Старая артиллерийская лошадь услышала зов трубы!' - смеется Леонид Иваныч. Он откровенно доволен, по окончании войны стрелять ему доводится не часто, а это дело он любит - в войну артиллеристом был лихим, четыре боевых ордена за красивые глаза тогда не давали. На Ладоге ему осколком оторвало по локоть левую руку, но и одной Леонид Иваныч орудует так, как иные двумя не сумеют. И маме, и мне он особенно дорог потому, что знал моего отца, командира отдельного лыжного батальона, и не только знал, но и поддерживал огнем во время прорыва блокады Ленинграда. 'Ну и судьба! - изумился Леонид Иваныч, когда мы встретились в Кушколе. - Майор Сорокин - личный артиллерист отца и сына Уваровых!' Пока его ребята готовят зенитку к стрельбе, мы, сидя в кабине, уточняем на карте сектор обстрела. Все координаты определены заранее, бить по лавиносборам мы можем вслепую, нужно лишь определить, с чего начать. Мы решаем прощупать сначала четырнадцатую, относительно небольшую и расположенную в семистах метрах от одиннадцатой. Если четырнадцатая сойдет, не потревожив соседок, попробуем тринадцатую, а если... Это самое 'если' стоит у меня поперек горла: кто может гарантировать, что первый же снаряд не сведет склоны Актау с ума? А разве то, что мы собираемся делать, - не
Вы читаете Белое проклятье
