- Ого!
- Да. То есть полная изоляция. Так было миллионы лет его блужданий - пока не оказался здесь и не попал в руки Саши Корнева, а затем Пеца и всех остальных. Изоляция была такая, что Вселенная никак и не знала, не могла знать, что в этой маленькой области пространства есть. И МВ в Шаре так само.
Васюк помолчал. Он был неразговорчив, длинная речь ему давалась нелегко. Варфоломей Дормидонтович ждал.
- С этой позиции стоит теперь оценивать этот информ-луч от М31, который Фантомом назвали. Он адресован сюда и только сюда... Вселенная - узнала.
- Вы тоже так полагаете? Значит, нас уже двое. А было трое...
- Значит, Вэ-Вэ тоже понимал?
- Да. Он первый.
Оба снова помолчали. Потом Васюк продолжил:
- Конечно. Куда же еще... Но охватывает всю Солнечную. Тоньше, локальнее никак. Не только участок пространства в сотни метров, но и планеты для... Толюн снова мотнул головой вверх, - галактик-существ неразличимы. То есть изоляция и неведение. А от нашей работы, от башни внедреной, от подъемов в кабине ГиМ в МВ... и, главное, с последующими выходами в обычный мир, в Большую Вселенную - и с новой информацией потрясающей - изоляция нарушилась. Неведение превратилось в ведение. Большая Вселенная узнала об МВ - и приняла это очень всерьез. Приняла какое-то важное решение. Вот и... Знать бы: какое?
Он замолк.
'Замечательно, - думал Любарский, - иная трактовка того нашего разговора с Вэ-Вэ покойным, темы его. И моих умствований о Контакте.'
- Так я пойду. - Васюк повернул к двери.
- Минутку, Анатолий Андреич: а как? Узнала-то. Тот повел плечами, подумал:
- Да через нас и узнала. Если один человек от другого что-то может узнать... в том числе и внечувственным восприятием, телепатически - почему это не может Вселенная! Не дурее же она нас.
Он ушел. Сказал свое и удалился. Чего рассусоливать.
А Варфоломей Дормидонтович почувствовал себя бодрее. Вскочил, разгуливал по комнате, потирая руки.
7.
Надо ли говорить, что вечер и ночь с 30 сентября на 1 октября Евдоким Афанасьич провел здесь, возле родимого 20-дюймовика? Прежде всего тщательно отер всюду пыль; потом отнивелировал, проверил поворотные штурвалы и рукояти, все шкалы настройки - подготовил. Точно так он повозился и с механикой купола павильона: погонял в поворотах на 360 градусов, раздвигал щель. Все работало исправно, ничего его НПВ-перемещение-похищение не повредило.
Следует ли упоминать, что первая ночь (кстати, отменно ясная) была для него как брачная для молодожена? Что из всех объектов Космоса он выбрал именно дрейфующую галактику М31 - пусть ее другие называют Фантомом! - на краю созвездия Цефея?
И - такова была злосчастная (хотя за такое 'злосчастье' многие отдали бы все свое серенькое благополучие) доля Дусика, не принимаемого этой жизнью всерьез, - он снова что-то открыл. Одни впоследствии называли это 'затяжными мерцаниями Фантома', другие, посмышленее, Вхождением. Но так или иначе, увидел это первым снова Климов. Увидел он это
в день текущий 0.0507 октября ИЛИ
1 октября в 1 час 13 минут
(то есть, собственно, в ночь на 1 октября).
М31 уменьшалась, трепетно голубела, вытягивалась с одного края - по направлению Дрейфа - еще уменьшалась... и исчезала. Действительно будто во чтото входила. Точнее, втекала.
'Куда же это она? Насовсем, что ли? В иные измерения?.. - соображал Евдоким Афанасьич, глядя на черноту со звездами в окуляре; потом вышел из павильона, задрал голову, смотрел так; не нашел в небе Фантома М31. - Опять никто не поверит...'
Вернулся в павильон, посмотрел по шкалам и записал точные координаты точки небесной сферы, где такое произошло, сам факт и время. Сел ждать. То в телескоп посматривал, то, выходя, прямо в небо.
Так провел ночь, на востоке начало чуть светлеть небо.
И в день текущий 0.2375 октября ИЛИ
1 октября в 5 часов 42 минуты
- засек!
... наиболее замечательно было, что заметил Климов появившуюся снова 'Туманность не-Андромеды' помимо своего прибора - прямо, невооруженным глазом. Потому что она возникла, будто вынырнула из тьмы не в том месте, куда был нацелен рефрактор. Теперь она была вне границ созвездия Цефея. И ярче стала.
Климов направил телескоп в новое место, наблюдал: М31 была та да не та, малость деформированная и под иным углом своего знаменитого крена.
'Никто же опять не поверит. Не буду и соваться с сообщениями, ну их. Варику только покажу, обсудим. Но главное: что это?..'
Глава четырнадцатая. Приказ о течении времени
Если действие равно и противоположно
противодействию, зачем нужны они оба?
К.Прутков-инженер
Сейчас пойдет трудная глава. Этот роман, как успел, наверно, заметить читатель, вообще не из легких; но в этой будет особенно много неразвлекательного и не в подъем уму. Лучше сказать прямо, без сюжетных завитушек: наиболее важным в данной истории оказываются - хотя это и для автора неожиданность - не события всякие, а духовно-интеллектуальная эволюция В.Д.Любарского. Бармалеича - доцента-расстриги и нового директора НИИ НПВ. Именно эволюция, не просто прозрение. Прозрения истинного смысла вещей были у Корнева и Пеца, они их и сгубили. Этот их информацию усвоил, их опыт учел - и вынужден двигаться дальше.
А человек он не сильный, Варфоломей Дормидонтыч, можно сказать прямо: слабак. Но уж если понял, что к чему, то его с этого не сдвинешь, к прежнему заблуждению не попятишь.
Забегая вперед, опять таки в нарушение всех сюжетных заначек, скажу, к чему это приведет: впервые не только в реальной истории человечества, но и в фантастических ее вариантах этот человек попытается переиграть Вселенские процессы, в коих он и его коллеги, все сотрудники НИИ (как и мы, все человечество) участвует почти на бактериальном уровне. И поведет за собой других.
Именно потому, что понял что к чему.
Итак, вперед.
Дневник Любарского
I
'Я унаследовал от предшественника нерешенную проблему: насколько нам надо взаимодействовать с внешним миром? Вэ-Вэ держался принципа: пока не разобрались сами, других лучше не смущать. Но вот разобрались настолько, что решаем и действуем на свой страх и риск. И крупно. В юриспруденции это именуют 'в особо крупных размерах'.
Но речь теперь не о том, чтобы не смущать. (И уж тем более виниться... перед кем!)
Мы настолько продвинулись в понимании мира, что искать общий язык с официальным естествознанием это переходить с прямохождения на четвереньки.
II
А если круче, то на четвереньки теперь переходит все общество. Мы ныне Страна Дураков. Были авангард человечества, а теперь такие, крыть нечем. Великая страна с отменной обороноспособностью, с богатствами, с интеллектуальной мощью, отлаженной экономикой и жизнью - дала себя разгромить небывалым в мировой истории, позорнейшим способом: информационно - т.е. враньем, пропагандой. Брехней. И волей нескольких мерзавцев наверху.
Так дать себя облапошить демагогам, обокрасть, обессилить, унизить могут только они. Вышеупомянутые. Дураки с заглавной буквы.
Все страны нынешнего СНГ таковы. Поэтому и главенствуют в них жлобы.
Да, в этом обществе все еще есть академики, профессора, лауреаты, светила и корифеи - реликты гибнущей интеллектуальной среды, приватизируемых под склады НИИ и СКБ... Но и они (те, которые не разъехались) ныне академики, лауреаты, корифеи и прочие светила Страны Дураков. Велика ли честь!
Постой, а ведь, может, и хорошо, что так все получилось на грани веков? Ведь 21-й век по уровню могущества знаний - Могущества Знающих, - настолько же превзойдет 20-й, как тот 19-й. И именно в канун этого произошел, можно сказать, Исторический Эксгибиционизм великой страны с великой идеей, к коей
