тем больше свобода выбора, больше видов порядка.
- То есть, в идеале, хаос и порядок должны быть очень густы и равновелики.
- Видимо, так.
- И где же ответ на мои вопросы? При чем здесь дерево?
- А при том... Как вы только что могли убедиться, всякое явление можно объяснить по-разному, но проверить правильность того или иного решения можно только эмпирическим путем, то есть на опыте.
- И что?
- Во внутреннем городе то, что вы назвали молитвами - лишь начало духовного постижения и его завершение. Вначале просят у Бога удачи, в конце благодарят за помощь. Но между этими состояниями лежит бездна медитаций на установленную тему, мысленно изучаются все возможные варианты решения той или иной проблемы. Таким образом, не затрачивая до поры никаких материальных ресурсов, заранее отбрасывается огромное количество шлака - заведомо неверных путей. После этого остаются несколько решений, требующих проверки.
- И в чем же отличие от современной науки?
- В постоянном сознании того, что Бог либо ведет ищущего по пути, либо нет. Если да, то ученого сопровождает ощущение, будто работу делает не он сам, а вместе с Богом, и благодаря Ему. Поэтому, когда остаются те самые несколько решений, из которых надо выбирать, голос высшего разума дает главную разгадку проблемы - интегрированный синтез всех существующих решений, единственно верный путь, фактическую истину.
- Что же, человек сам не может постичь природу вещей?
Алдар спокойно посмотрел в глаза Валентайна и ответил:
- Вдвоем веселей.
Гость Шамбалы не удержался от улыбки, и сказал:
- Мне нужен Камень.
- Почти пришли, - снова лаконично бросил монгол.
Валентайн осмотрелся. За разговором он не заметил, как они пересекли реку и приблизились к самой высокой башне в городе. Европеец был поражен собранием строений различных архитектурных стилей. Христианские монастыри, мусульманские мечети, буддийские храмы, египетские и ацтекские пирамиды, лютеранские церкви все это создавало ощущение намеренно собранных в одном месте всех религиозных традиций всех времен.
Оги заметил также, что все это не производило впечатления беспорядка. Напротив, каким-то странным образом одно здание перетекало к другому, создавая своеобразную архитектурную волну. Пожав плечами, Валентайн двинулся вслед за проводником.
Алдар уже стоял на пороге башни, и что-то обсуждал с... У путешественника перехватило дыхание. Это был тот старик, который превратился в великана там, в пустыне, оказавшись за спиной Джой и противопоставив себя самому Логосу Сатурна. Оги стоял, не смея шелохнуться. Однако его растерянность заметили, и старик, улыбнувшись уголками губ, мягким движением руки подозвал его.
Валентайн подошел и услышал звучный баритон:
- Приветствую тебя в Священном Городе, странник. Ты с честью выдержал испытания на пути к нам. Будь моим гостем.
- Мне кажется, я вас где-то видел, - твердо сказал Валентайн, глядя ему в глаза.
- Тебе не кажется, брат мой. Я не желал, чтобы Камень попал к тебе, ибо мне доверено его хранение.
- Вот как? В чем же смысл нашего общения? - Голос Валентайна стал жестче. Если два человека хотят владеть одним и тем же, и это одно не делимо, эти двое становятся врагами, не так ли?
- Это зависит от точки зрения, - лукаво улыбнувшись, ответил Иоанн.
- При чем здесь точка зрения, если мы говорим о факте обладания конкретным предметом?
- Факты вещь упрямая, но сиюминутная. К тому же, некоторыми вещами нельзя обладать вообще, а некоторыми можно, но только временно. Часто вещи переживают своих хозяев, разве нет?
- Вы полагаете, что я не смогу обладать Камнем?
- Камень - это отдельная история. Им никто не может обладать. Он сам выбирает хозяев, цели и пути. Ты получишь его сегодня. И кто знает, что будет завтра.
После слов старика Валентайн облегченно вздохнул, и спросил уже спокойно:
- Кто вы?
- Я - Пресвитер Иоанн - Правитель Шамбалы, и мой долг приветствовать каждого, кто смог достичь Священной Земли.
- Значит, беседуя со мной, вы лишь выполняете долг? Стоит ли утруждать себя?
- Ты - необычный гость. Тебе, брат мой, я окажу особое внимание, поскольку впервые со времен Кали-Юги сюда попал человек, за которым стоит Сила, тождественная той, что стоит за мной.
- Это меняет дело, - сухо ответил Валентайн, а старик, не замечая его тона, продолжал:
- В доказательство своего особого интереса к твоей персоне, брат мой, я бы лично хотел показать тебе кое-что из достопримечательностей нашего города, после чего ты получишь то, за чем пришел, и сможешь уехать, когда тебе заблагорассудится.
- Я не уверен, - ответил Валентайн, - что у меня достанет сил на это после ваших, хм, испытаний.
- Выпей вот это, - из-под полы своего хитона старик извлек флягу и подал собеседнику.
- Что это? - настороженно спросил Валентайн.
- Вода жизни.
- Или смерти, - уколол Пресвитера гость.
- Если бы мы хотели убить тебя, не было бы нужды утруждать себя встречей, брат мой, - мягко, но с внутренней твердостью произнес Правитель Шамбалы так, что Валентайн почему-то поверил ему.
Он отхлебнул из фляги, ощутив, как что-то эфирообразное и совсем не похожее на жидкость проникает во все клеточки его тела, пенит кровь и клетки мозга. Все вокруг приобрело невероятную четкость, и ему показалось, что без всякого труда он способен взлететь на шпиль башни.
Неожиданно Валентайн ощутил, что улыбается какой-то нежной, детской улыбкой, такой же, как совсем недавно улыбался в музее в присутствии Камня. На этот раз он не стал подавлять этого мироощущения, сказав в спину Пресвитеру:
- Это удивительно.
Старец обернулся и, оценив новое состояние гостя по его глазам, произнес:
- Для жителей города - нет. Река у холма, - кивнул он вниз, - целиком состоит из такой жидкости.
- Почему же вы не даете эту воду в большой мир?
- Покидая Шамбалу, напиток теряет силу. Ведь река эта - Ганг.
- Ганг? - удивился Валентайн.
- Тот Ганг, о котором ты подумал, лишь символ. Река жизни перед тобой.
Теперь они медленно шли по саду, разбитому вокруг башни, и Пресвитер указал на фонтан, с шумом обрушивающий воды в огромный бассейн.
- А это - проявленный Источник Жизни, дающий начало реке.
Валентайн с изумлением обнаружил, как при приближении к гейзеру, бьющему из-под земли, в нем растет сила и радость жизни. Ему хотелось кувыркаться и прыгать от переполнявшей его энергии.
Через пару минут Пресвитер и его гость оказались у подножия лестницы, ведущей на самый верх башни.
- В этой башне, названной в давние времена 'Оком мира', хранится то, что ты ищешь, - сказал Иоанн.
Валентайн посмотрел наверх, потом на Правителя, но тот не сделал приглашающих жестов к лестнице, как он того ожидал. Напротив, старик будто собрался уйти с этого места.
- Как же Камень? - вынужденно спросил Оги.
- Ты не сможешь подняться по этой лестнице, ибо она аналогична той, что ты видел в Гималаях. А фокус с тенью здесь не пройдет.
Валентайн попытался проникнуть в самые зрачки глаз старца, который, кажется, знал о нем все, но увидел там лишь приветливую улыбку. Это одновременно задело и подавило его. Он перестал вообще
