эмигрантов с
нацистским прошлым в том смысле, не являются ли и они военными
преступниками, подлежащими суду?
2. В случае, если выяснится, что тот или иной эмигрант, не
внесенный до настоящего времени в список главных преступников, на
самом деле им является, укрывшись от возмездия под чужой фамилией,
следует ли немедленно ставить об этом в известность Международный
трибунал, или же сначала необходимо сообщить вновь открывшиеся
обстоятельства Отделу разведки государственного департамента?
3. Как следует понимать фразу: <не следует исключать возможность
получения через эти источники оперативной текущей информации>? В
Испании вполне легально живут и работают нацисты, стоящие весьма
близко к Франко, стоит лишь упомянуть группенфюрера Дегреля,
являвшегося во время войны <вождем> валлонского подразделения СС,
здесь совершенно свободно вращается в свете фюрер Хорватии Анте
Павелич; всем известно, что Франко по-прежнему благоволит к князю
Багратиони Мухаранскому, утвержденному Гитлером на пост нового <царя
великого Грузинского княжества>, не говоря уже о целом ряде военных,
банкиров и дипломатов третьего рейха, информацию на которых я
отправил в телеграммах 2102-45 и 479-46. Понятно, их оперативная
информация будет тенденциозной, направленной против тех
основополагающих принципов, которые были зафиксированы в документах,
принятых конференциями в Ялте и Потсдаме.
4. Как следует понимать термин <союзники Соединенных Штатов>?
Относятся ли по-прежнему к числу <союзников> Франция и Италия - в
свете выступления сэра Уинстона? Можно ли и поныне считать нашими
союзниками правительства России, Польши, Югославии и Албании?
Прошу прислать соответствующие разъяснения, которые позволят
совершенно определенно и недвусмысленно сориентировать моих
сотрудников.
Исполняющий должность резидента
Пол Роумэн>.
Прочитав телеграмму, Макайр снова вспомнил Пола, его горькую историю, отнесся к его позиции со снисходительным пониманием; в конечном счете жизнь будет неполной, если исключить из нее идеалистов, преданных той идее, которая ярко осветила их жизнь в прошлом; во всяком случае, их информация всегда отличается добросовестностью, а тот перекос в прошлое, который, совершенно очевидно, будет в ней присутствовать, вполне поддается корректировке на основании изучения документов, которые так или иначе стекаются ото всех других служб сюда в Вашингтон и расшифровываются в том отделе, который составлен из людей, подобранных ныне со всей тщательностью, - абсолютные единомышленники, качественно новая команда.
Однако, взявшись за ответ Роумэну, он понял, что составить его далеко не просто, ибо вопросы исполняющего должность резидента предполагали полнейшую ясность; Роумэн из тех, кто не удовлетворится зыбкими формулировками; понятно, он предан идеям Рузвельта, но убирать его из Мадрида на основании одного лишь этого факта нецелесообразно потому, что он занимал весьма незначительный пост и был лишен права на самостоятельные решения, а его героическое прошлое было надежной гарантией уважительного к нему отношения со стороны тех, кто так или иначе принимал участие в битве против коричневого чудовища.
Чем дольше Макайр размышлял о создавшейся ситуации, тем сложнее она вырисовывалась; более всего он опасался связей своих сотрудников с людьми прессы; в случае увольнения есть возможность начать скандал, да и не всем в мире журналистов нравился новый курс Трумэна.
Да, конечно, продолжал размышлять Макайр, этот самый Роумэн незначительная фигура в системе департамента, однако в силу своего положения он допущен к материалам совершенно секретного характера, анализируя которые можно составить совершенно явную картину постепенной корректировки внешнеполитического курса правительства. Поэтому, прежде чем отвечать Мадриду, Макайр обратился к своим друзьям с просьбой проверить связи <великолепного парня, весьма содержательного человека, серьезного разведчика, героя борьбы против нацизма> в единственном смысле, - нет ли у него дружества с теми, у кого длинный язык, который, в довершение ко всему, не крепко держится за зубами.
Ответ, который пришел через две недели, насторожил Макайра, потому что из него следовало, что Пол Роумэн не только поддерживал дружеские связи с миром прессы (с братьями Олсопами, Липпманом, Солсбери, Стивенсом, Уитни), не только и поныне дружит с бывшим сотрудником ОСС Грегори Спарком, уволенным из с и с т е м ы в связи с подозрением в левых настроениях, но и действительно был учеником марксистского профессора.
Когда Макайр во время очередного ланча встретился с Даллесом (он специально вступил в клуб братьев для того, чтобы встречи были оправданны и не вызывали вопросов у завистников и открытых противников могущественной семьи) и рассказал ему о случившемся, Аллен ответил не сразу, довольно долго попыхивал своей трубкой, изредка взбрасывал на собеседника цепко изучающий взгляд (<будь проклята моя обожаемая профессия, - говаривал он, - и ее закон: <если хочешь верить, никому не верь>), потом, положив трубку на стол, рядом с чашечкой крепко заваренного жасминового чая, сказал:
- Зря паникуете, Боб. Этот Роумэн, сколько я его помню, отменный парень. Попросите-ка его составить справку на всех тех нацистов, которых он вытоптал в Испании. Покажете ее мне, может, что подскажу, все- таки я держу в голове тысячи немецких имен, - а там и решим, как поступать. Ответьте ему, что развернутые рекомендации будут даны после изучения всех, кого он полагает возможным считать источником информации и тех, общение с которыми может нанести урон, - он тронул себя пальцем в грудь, - престижу этой страны.
...Когда Роумэн прислал такого рода справку, Даллес забрал ее на ночь, сделал фотокопию и запросил - по известным одному ему каналам генерала Гелена по поводу всех упоминавшихся Роумэном имен, предупредив, что эта работа должна быть проведена в обстановке исключительной секретности и что никто из его, Гелена, американских контактов об этом не должен знать - ни при каких обстоятельствах.
В ответе, который подготовил Гелен, были даны установочные данные на семнадцать человек, упоминавшихся Роумэном; в числе прочего сообщалось, что <доктор Брунн> на самом деле является работником разведки Шелленберга, известным под фамилией <Бользен>, однако есть все основания предполагать, что это псевдоним; настоящее имя Бользена-Брунна выясняется.
Даллес поблагодарил Гелена, попросил его составить еще более расширенную справку на заинтересовавших его доктора Золлера, Кемпа и Брунна-Бользена, встретился с Макайром, порекомендовал ему, как лучше составить ответ Роумэну, и перевел разговор на последние фильмы, пришедшие в Штаты из Франции:
- Там грядет что-то качественно новое, поверьте моему чутью. Окажется ли Голливуд способным сказать свое слово в новой обстановке, вот что меня занимает...
Потом он смешно прокомментировал последний бейсбольный матч между <буйволами> и <техасцами>, уверенно назвал будущего чемпиона, посоветовал Макайру есть по утрам тертую редьку с оливковым маслом, заметив, что это делает печень бастионом здоровья, и, попрощавшись, уехал к себе в Нью-Йорк, условившись о следующей встрече через неделю на премьере <Петрушки> великого Стравинского...
5
<Полу Роумэну,
исполняющему должность резидента в Испании
Строго секретно
Поскольку Ваша телеграмма с просьбой о разъяснении моей депеши
3209-46 предполагает развернутый ответ, просил бы Вас взять в
разработку упоминавшихся Вами Зоммера, Кемпа и Брунна. Советовал бы в
первую очередь сосредоточить внимание именно на <Брунне-Бользене>.
После того как Вы сообщите о том, как прошел контакт с
Брунном-Бользеном, мы проанализируем Ваше сообщение и с готовностью
