- О чем?
- О жизни. О вас. О том, что вы любите, а что ненавидите... Есть время?
Джек опустился на стул и ответил:
- Сколько угодно...
- Вам нравятся фильмы про борьбу наших сыщиков против чикагской мафии?
- Смотреть можно... Вообще-то довольно толково, ничего...
- Если в кармане <ничего> - тогда совсем плохо, - усмехнулся Подбельски. - Про кино - а это вид искусства - такого рода ответ меня не удовлетворяет. Нравится или нет?
- Кое-что нравится.
- Что значит <кое-что>? Объясните.
- Съемки хорошие, погони... Музыка бывает неплохая.
- А люди? Работники ФБР?
- Они ж картонные.
- Это как понять?
- Вырезаны из картона. Заранее известно, что самого доброго убьют, а плохой исправится.
- Но что-то вам в них все-таки нравилось? Что именно?
- Не знаю... Крепкие они... Но так с самого начала задано. Неинтересно, потому что знаешь, как дальше будет. На бейсболе никогда неизвестно, кто выиграет, поэтому людей и полно на стадионах... Всегда интересно, когда не знаешь, кто победит, а в фильмах сразу ясно, что вы победите, только обязательно одного из ваших ранят или убьют. Но меня бандиты не интересуют... Среди них есть хорошие люди, я в Бронксе встречал симпатичных бандитов...
- Они казались вам симпатичными, потому что не нападали на вас или на вашу девушку... У вас есть девушка?
- Есть, как же без нее можно...
- Намерены жениться? Или простое увлечение?
- Не знаю... Только я хочу, чтоб вы поняли: я пришел к вам потому, что в газетах читаю - наци затаились, не всех выловили... В армию меня не берут, я уж подавался в Джи Ай, но из-за ранения не прохожу... Если вам нужен человек, который ненавидит наци и готов на все, - я готов работать... Если это не ваша епархия, так мне здесь делать нечего.
- Во время войны именно мы занимались нацистами, которых к нам засылал Гитлер... Я не стану вас обманывать, мы работаем внутри страны, а здесь, как вы знаете, нацистов нет... Но какие-то связи вполне могли остаться... В основном мы работаем против гангстеров и левых заговорщиков, с гитлеровцами мы покончили...
- Да? Что-то в газетах другое пишут... В общем, если вам нужен человек, который хочет довести до конца свои счеты с наци, я - гожусь. Бандитов ловить не стану.
- Ну, а если надо будет работать против шпиона другой страны? Против русского? Или болгарского? Подойдет?
- Русские воевали вместе с нами. Они честно воевали. Это мне не подходит, это политика, а я в ней ничего не понимаю...
- Хм... Только наци, говорите... Хорошо, а кого из американских писателей вы знаете?
- Ну, этот... Как его... Лондон. У него про Север очень достоверно описано...
- Бывали на Севере?
- Нет.
- А почему же говорите, что описано достоверно? Может быть, он все выдумал?
- Если я поверил - значит, правда. Пусть себе хоть сто раз выдумывает... Правды для всех не бывает, есть правда для каждого, кто во что верит.
- В общем-то верно... По отношению к литературе и кино... Но ведь все люди верят в бога... Все честные люди, я бы даже сказал, цивилизованные.
- Те, которые перед едой моют руки? - усмехнулся Джек Эр.
- Ну, это не единственный эталон цивилизованного человека, есть и другие...
- Это верно... Ч е р н ы е наци в лагере были очень чистоплотные... После расстрелов кипятили воду на костре и мылись до пояса.
- Какой ужас, боже мой!
- Нет, это не ужас... Ужас был, когда они, помывшись после расстрелов, садились обедать и очень аккуратно, тоненькими ломтиками, резали сало... Именно это - как они сало резали и крошки хлеба собирали, чтобы все было опрятно, - показалось мне самым ужасным... Я иногда думал, что брежу, я ж еле живой тогда был. Но когда стал один и тот же сон видеть - этот именно, с мельчайшими подробностями, - тогда понял: правда, а никакой не бред.
- А какие еще вы тогда заметили подробности?
- Хлеб был очень мокрый, тяжелый, но все равно крошился; но и крошки были аккуратные, какие-то немецкие, маленькими квадратиками.
- Вы это не придумываете?
- Принесите батон, я постараюсь слепить немецкие крошки, - ответил Джек.
- Нет, нет, я верю... Ну, хорошо, а еще? Я же не был в Германии, мне интересна любая мелочь.
- Вот что поразительно, - задумчиво откликнулся Джек Эр, - самые жестокие из этих ч е р н ы х как-то одинаково пахли. Нет, правда, у них у всех был одинаковый запах - какой-то затхлый... Так мокрые простыни пахнут, если долго лежали в сырости.
- Любопытно... Может быть, всем эсэсовцам давали одинаковое мыло?
- А черт их знает. Только запах был одинаковый, это точно. Затхлый.
- Меня особенно интересуют визуальные подробности.
Джек Эр несколько удивился:
- А почему именно они?
Чиновник ответил не сразу, пытливо посмотрел на парня, поиграл остро отточенным карандашом (последняя новинка: трехцветный грифель, - нажмешь на левую сторону, пишет красным, на правую - синим, а посредине ярко-черный) и, тщательно подбирая слова, сказал:
- Визуальные подробности интересуют нашу службу потому, что вам поначалу, понятно, - придется зарекомендовать себя в качестве зоркого наблюдателя, который не упустит в магазинной толчее того человека, за которым надо смотреть в оба.
- Вы что, - усмехнулся Джек Эр, - в топтуны меня хотите пригласить?
- Я не знаю, что это такое, - Подбельски искренно удивился, объясните, пожалуйста, значение этого слова.
- Да бросьте вы, - рассердился Джек Эр. - Будто кино не смотрите! Так называют того, кто топает следом за гангстером.
- Какое слово вам больше нравится: <солдат> или <вояка>?
- Конечно, <солдат>.
Подбельски удовлетворенно кивнул:
- Вот видите... Ну и мне куда больше нравится слово <разведчик>, чем <топтун>. Петух т о п ч е т кур, на то он и петух... А человек, идущий по стопам врага, - все-таки разведчик. Ну-ка попробуйте, закрыв глаза, описать мой кабинет. Только сразу, без подготовки. Зажмурьтесь, Джек, зажмурьтесь! И не обманывайте самого себя, не подглядывайте!
- Я и в школе-то не подглядывал, зачем же здесь?
- Ну, и прекрасно. Раз, два, три! Я слушаю.
- Про все говорить?
- Про то, что запомнили.
- Флаг за вами, портрет президента Трумэна, на столе два телефонных аппарата (один работал как диктофон, фиксируя каждое слово беседующих), в книжных шкафах много книг, два стула, два окна, на окнах жалюзи, двери двустворчатые, а моетесь вы клубничным мылом...
Подбельски расхохотался:
- Последнее - совершенно точно! Замечательно, Джек, для первого раза отлично! А теперь я вам
