и слово, обозначающее женский половой орган.
Эвита, однако, ничуть не смутилась, а усмехнувшись ответила:
- Нужно было открыть одну, полковник.
...Именно там, в Аргентине, на правительственном приеме, Бэн и з а п у с т и л по известной одному лишь ему цепи пробный шар по поводу к о н т а к т о в в Колумбии.
Пока он ожидал ответа, ситуация в Вашингтоне изменилась еще больше.
Еще в ноябре сорок пятого года, через четыре месяца после того, как Советский Союз, выполнив свой союзнический долг, разгромил опору Японии ее Квантунскую армию, Трумэн был ознакомлен с документом следующего содержания:
<Совершенно секретно.
Атомная бомба характеризуется огромным истребительным
потенциалом, сосредоточенным в металлическом корпусе. Удар по
транспортным средствам противника дает существенное снижение
возможностей производства и доставки техники к месту военных
действий... Однако считается, что, хотя атомные удары по транспортным
средствам могут привести к хорошим результатам, для этих целей
предпочтительнее применение бомб иной категории...
Производственные мощности СССР доступны для стратегических
ударов с воздуха... Выгоднее всего, очевидно, нанесение бомбовых
ударов по предприятиям, выпускающим наиболее опасные виды вооружения.
К ним относятся заводы по производству авиационных двигателей, танков
и радиооборудования.
Большой эффект может дать уничтожение важнейших государственных
ведомств и их служащих... Главной особенностью атомного оружия
является способность уничтожать скопления людей, и эту особенность
необходимо использовать наряду с другими свойствами этого оружия...
Удары по промышленному потенциалу России могут дать существенный
эффект только в том случае, если они будут произведены в широком
масштабе. В результате разрушения основных металлообрабатывающих
предприятий или таких жизненно важных объектов, как электростанции,
потребовались бы многие годы восстановительных работ...>
...С тех пор в недрах штабов - под нажимом нефтяных, авиационных и танковых королей - продолжалась разработка новых документов, развивавших то, что было заложено в первом, основополагающем. Джон Фостер Даллес дал свое заключение на черновой проект нового, совершенно секретного меморандума, подготовленного Пентагоном для Трумэна; через час после этого он встретился с Алленом, проинформировав его о том, что ему стало известно. Память у него была адвокатская, редкостная, поэтому он прочитал документ военных наизусть, с небольшими купюрами, опуская те места, где было еще с ы р о, слишком много эмоций:
- Новые данные о возможных комплексных целях на территории СССР показывают, что уничтожение нефтедобывающей промышленности может быть обеспечено сравнительно незначительными силами, причем это быстрее всего может привести к снижению военного потенциала русских. Наиболее действенный способ нападения на эту отрасль промышленности - разрушение нефтеперегонных заводов, для чего у нас уже на ранней стадии войны должен быть достаточный тоннаж бомб. Большинство нефтеперегонных мощностей Советского Союза находится на Кавказе, хотя имеется информация о том, что в районе <второго Баку>, на Урале, возведены новые установки. Множество предприятий этой отрасли находится в пределах досягаемости бомбардировщиков Б-29, расположенных на базах Британских островов и в районе Каир - Суэц.
Для выяснения сравнительного значения разных районов СССР в формировании военного потенциала этого государства потребовался бы дальнейший детальный анализ. Значение некоторых районов очевидно: Украина - производитель зерна; Донбасс - горно-промышленный район; Москва - место нахождения правительства, транспортный узел и важный центр производства готовых изделий; промышленные центры на Урале и нефтяной район <второе Баку>; наконец, горно-промышленный район Кузбасса.
Полный контроль над СССР мог бы быть, видимо, обеспечен оккупацией ограниченной по размерам территории. однако ввиду значительной площади и числа людей (военнослужащих и гражданских), которых необходимо держать под контролем, потребовались бы довольно значительные вооруженные силы союзников.
В тот же день Джон Фостер Даллес улетел в Майами и сел за пишущую машинку: надо было з а с т о л б и т ь свою позицию до того, как военные захватят все.
А Бэн тем временем продолжал устраивать роскошные приемы в лучших ресторанах, на которых сводил послов с министрами, а директоров своих филиалов и военных атташе США с местными офицерами (<Война - это коммуникации, - повторял он гостям, - порядок в стране не может быть достигнут без надежно работающей телефонной сети>); открывал перспективных честолюбцев на континенте, повторяя сотрудникам без устали, что чин не имеет значения, личности становятся генералами в один день, а то и час; те, кто просиживает кресла в ожидании звезды на погонах, нам не нужны. Он интересовался парагвайским офицером Стресснером; присматривался к чилийскому майору Аугусто Пиночету - совершенно поразительная работоспособность и воистину европейский педантизм; подкрадывался к аргентинскому полковнику Гутиересу, считая <серого кардинала> Перона устрашающе умной личностью.
Зная о том, как много работы у Бэна в Аргентине, Даллес загодя позвонил в его секретариат и попросил отправить телеграмму в Буэнос-Айрес с просьбой пригласить полковника на ланч в любую удобную для него пятницу.
И через три дня, весело разглядывая загорелое лицо Бэна, поинтересовался:
- Где вы так прокалились? Ездили на атлантические пляжи?
- Если бы, - вздохнул Бэн. - Только два дня смог полежать под солнышком, да и то в Байресе... Мой тамошний директор Арнольд построил прекрасный бассейн на крыше дома, завез туда морскую гальку и даже затащил двадцать пальм в ящиках - лихо придумано... Октябрьское солнце весеннее еще, не так печет, как в январскую жару, но загар дает прекрасный. Завидуете?
- Очень. Я хотел слетать к Джону. Последние дни он работал на Майами, но старший брат - он и есть старший. <Времени в обрез, - повторяет мне постоянно, - любовные утехи не для нас уже, к счастью, мы и не алкоголики, так что осталось нам лишь одно - д е л о>... Он закончил там свою работу на неделю раньше задуманного срока. Вот почитайте, я захватил с собой рукопись, идет в <Лайфе>... Но мне хочется собрать мнения всех тех, кому я по-настоящему верю.
Бэн заколыхался в кресле:
- Вы мне верите?! Полно, Аллен! Вы меня с трудом терпите. И правильно делаете. Я сам себе смертельно надоел - суечусь, придумываю что-то, а старуха с косой смотрит и посмеивается: <Давай, милый, нам такие нужны в аду, у нас с топливом проблемы, повертишься, чтобы котлы были в состоянии постоянного кипения, а то грешники не страдают, а блаженствуют в теплых ваннах>...
- Поскольку я получил визу в чистилище, - попыхивая трубкой, ответил Даллес, - ваши адские сложности меня не волнуют.
Бэн достал очки, отодвинул салат, снисходительно отметив его чахлую скудость (вчерашний ужин у Арнолда был фруктовым - авокадо, ананасы, манго, арбузы, все это залито медом, смешанным с сиропом гауячи, очень тонизирует), и погрузился в чтение. Он читал п о ж и р а ю щ е, втягивая в себя строки, как жадный итальянец - спагетти.
- Это грандиозно, - сказал он, окончив чтение. - Все-таки Джон Фостер - гениальный политик... Какой слог, как поразительна его аргументация...
- Аргументация моя, - Даллес пыхнул трубкой. - Слог - тоже. Его здесь только одно - имя на титуле.
- Почему бы и вам тогда это не подписать?
- Потому что я не лезу в политику. Меня это не интересует. Моя страсть - делать реальное дело, Бэн. Все-таки дело всегда было порядком выше политики, которая лишь придает удобную форму свершенному.
- Как будет называться сочинение?
- Называться будет просто: <Мысли о советской внешней политике и что нам делать>.
