note 200 Его замок сохранился до сих пор, он стоит не далее как в трех милях от Дэлкита и в миле от Беннокрига. От этого старинного, знатного рода Дэви Рэмзи и ведет свое происхождение, и я думаю, он не позорит своих предков теперешним ремеслом. Все они имели дело с металлом, любезный, только в прежние времена рыцари пробивали мечами дырки в латах своих врагов, а Дэви выпиливает пилкой зубцы на медных колесиках. По-моему, возвращать зрение слепым столь же благородно, как и выкалывать глаза зрячим, а учить нас дорожить быстротечным временем не менее благородно, чем расточать его в пьянстве, перебранках, поединках и тому подобных богопротивных занятиях. И да будет тобой понято, что Дэви Рэмзи не простой механик, а творец, чей труд едва не приближается к акту создания живого существа, поскольку о часах можно сказать то же, что говорит Клавдиан о сфере Архимеда Сиракузского:
— Так уж вашему величеству надо бы подарить старому Дэви герб вместе с родословной, — вставил сэр Манго.
— Об этом мы догадались прежде вашего, сэр Манго. Надеюсь, что мы, источник всех земных почестей, вольны пролить малую толику оных на близкую нам особу, не нанеся этим оскорбления кавалеру из Касл Герниго. Мы уже посоветовались с учеными мужами из Коллегии геральдики и намерены пожаловать Дэви герб с дополнительной эмблемой, то есть наследственный герб с добавлением зубчатого часового колеса в верхней части щита; кроме того, мы предполагаем поместить щитодержатели, олицетворяющие Время и Вечность, но беда в том, что наш первый герольдмейстер еще не придумал, как изобразить Вечность.
— Я бы сделал ее вдвое выше Времени, note 202 — ввернул Арчи Армстронг, придворный шут, услыхав, в чем состоит затруднение.
— Молчи, любезный, тебя стоит высечь, — сказал король, поняв намек. — А вы, мои английские подданные, извольте принять к сведению сказанное нами и не смейтесь опрометчиво над нашими шотландскими родословными, если даже они уходят в глубь времен и нелегко в них разобраться. Как видите, человек подлинно благородного происхождения может на некоторое время забыть о своей родословной, и все-таки он знает, где ее найти, когда она ему понадобится. Разносчику или странствующему торговцу — а к этому промыслу особенно склонны наши шотландские подданные — не пристало похваляться своей родословной перед теми, кому он продает на полпенни тесьмы, как не пристало ему носить высокую шляпу с перьями и шпагу, когда на спине у него тюк. Нет, нет, он вешает шпагу на крючок, кладет шляпу на полку, прячет родословную в карман и торгует своим мелочным товаром скромно и незаметно, будто кровь в его жилах не лучше болотной воды. Но как скоро наш разносчик превратится в богатого, благоденствующего купца, что мне не раз приходилось видеть, тут он совершенно преображается, милорды.
In nova fert animus mutatas dicere formas. note 203
Тут он вынимает на свет родословную, пристегивает шпагу, чистит шляпу и заламывает ее, будто сам черт ему не брат. Мы так пространно говорим об этом для того, чтобы показать вам, что не без должного и всестороннего рассмотрения всех обстоятельств решились мы негласно и без свиты удостоить своим королевским присутствием свадьбу лорда Гленварлоха и Маргарет Рэмзи, дочери и наследницы Дэвида Рэмзи, нашего часовых дел мастера и потомка в третьем поколении младшей ветви старинного рода Дэлвулзи. Мы огорчены, что нынешнего благородного главы рода не будет на церемонии, но когда можно приобрести славу в чужих краях, то лорда Дэлвулзи едва ли застанешь дома. Sic fuit, est, et erit. note 204 Звонкий Джорди, коль скоро свадебные издержки ты берешь на себя, мы надеемся, что угощение будет отличное.
Гериот, как того требовал этикет, поклонился. Король, великий дипломат, когда дело касалось пустяков, ради такого случая прибег ко всяческим уловкам и постарался услать принца и Бакингема в Ньюмаркет, чтобы, воспользовавшись их отсутствием, попировать в компании с подданными, притом за их счет; эти излюбленные привычки короля всегда вызывали неудовольствие Чарлза, противника всякой фамильярности; а в последнее время даже фаворит не считал нужным делать вид, что одобряет их. Когда прием во дворце окончился, сэр Манго Мэлегроутер поймал во дворе почтенного горожанина и, несмотря на все попытки того вырваться, приступил к подробнейшим расспросам.
— Незавидное у вас положение, мейстер Джордж, король недостаточно считается с вами. Свадебный пир обойдется вам в изрядную сумму.
— Он меня не разорит, сэр Манго, — ответил Гериот. — Король вправе требовать, чтобы стол, за которым мы много лет сытно обедали благодаря его щедротам, был один раз достойно накрыт для него самого.
— Справедливо, весьма справедливо. Боюсь, нам всем придется раскошеливаться, кому больше, кому меньше; это выйдет вроде свадьбы в складчину, note 205 где каждый гость должен пожертвовать что-нибудь в пользу молодых, чтобы у них было не только четыре голых ноги под одеялом. А что намерены подарить вы, мейстер Джордж? Когда дело касается денег, мы начинаем с Сити.
— Безделку, сэр Манго. Я дарю крестнице обручальное кольцо весьма искусной работы. Я купил его в Италии, оно принадлежало Козимо Медичи. В моей помощи невеста не нуждается: у нее есть поместье, полученное в наследство от деда с материнской стороны.
— От старого мыловара, — заметил сэр Манго. — Что же, его мыло будет очень кстати, чтобы смыть пятно с герба Гленварлоха. Но, как я слыхал, поместье это не бог весть что.
— Оно не хуже некоторых придворных должностей, сэр Манго, которых домогаются многие знатные особы, — отпарировал Джордж Гериот.
— Как вы говорите, мейстер Гериот? Придворные милости? — проговорил сэр Манго, почтя за благо сделать вид, что он недослышал. — Лунные блики на воде. Если это все, что бедняжка получит в приданое, то я от всей души сочувствую молодоженам.
— Я открою вам тайну, сэр Манго, она успокоит вашу участливую душу. Вдовствующая леди Дэлгарно дает невесте богатое приданое, а остальную часть своего состояния закрепляет за женихом, своим племянником.
— Да что вы! — воскликнул сэр Манго. — Нельзя сказать, чтобы она этим выказывала уважение к памяти мужа, который уже в могиле. Счастье еще, что не племянничек спровадил его туда. При странных обстоятельствах произошла смерть несчастного лорда Дэлгарно. Некоторые считают, что он потерпел незаслуженно. Что может выйти хорошего из брака с наследницей рода, с которым ты во вражде? Говоря между нами, на бедняге Дэлгарно меньше вины, чем на тех, кто принудил его к этому браку. Однако я радуюсь, что у молодой пары будет на что жить, а в результате ли благотворительности или наследования — не наше дело. Впрочем, если леди Дэлгарно продаст с себя все до нижней юбки, то и тогда ей не вернуть прекрасного замка Гленварлохов — он потерян для них навеки, навеки потерян.
— К несчастью, это правда, — сказал Джордж Гериот, — нам никак не узнать, куда девался подлый Эндрю Скарлиуитер и что сделал с закладной лорд Дэлгарно.
— Должно быть, передал кому-нибудь, с тем чтобы жена не завладела закладной после его смерти, Ему и в могиле не давала бы покоя мысль, что Гленварлох получил обратно свои земли. Будьте уверены, он как следует позаботился о том, чтобы родовое поместье не попало в руки миледи или ее племянника.
— Предположения ваши весьма правдоподобны, сэр Манго, — ответил мейстер Гериот. — А теперь, так как мне еще многое нужно приготовить к предстоящему торжеству, я оставлю вас наедине с вашими утешительными мыслями.
— Вы говорите, свадьба состоится тридцатого числа нынешнего месяца? — крикнул сэр Манго вслед горожанину. — Я непременно буду у вас в назначенное время.
— Гостей приглашает сам король, — ответил, не оборачиваясь, Джордж Гериот.
— Неотесанный, грубый ремесленник, — проворчал сэр Манго, оставшись один, — не будь я с прошлой недели должен ему фунтов двадцать с лишним… я бы научил его, как разговаривать с высокопоставленными людьми! Назло ему обязательно буду на свадебном пире.
Сэру Манго действительно удалось добиться приглашения, а лучше сказать, приказания явиться на торжество. Гостей было очень немного, так как в подобных случаях Иаков предпочитал тесную компанию самых близких друзей, в кругу которых он мог сложить с себя угнетавшее его бремя королевского достоинства. В этом небольшом обществе недоставало еще по крайней мере двух лиц, чье присутствие как будто само собою разумелось. Одной из отсутствующих особ была лэди Дэлгарно: состояние здоровья, а
