любящей женой Адаму — ты уже такая, Скай. Я счастлив видеть тебя, с тобой все в порядке, а значит, теперь и я могу отдохнуть и с легким сердцем встретить брата.
Скай встала и, наклонившись, поцеловала дядю.
— Симус, я люблю тебя! — сказала она.
Старик улыбнулся сидящему за ней Адаму и обнял ее.
— Ну-ну, девочка, не хватает, чтобы ты еще расплакалась тут! — любяще упрекнул он ее.
Они прогостили у епископа весь день и остались на ночь. Это был счастливый день. Утром, когда все было готово к отъезду, Скай поднялась к нему, чтобы попрощаться. Симус О'Малли по-прежнему сидел у камина, опустив голову на грудь, руки были сложены на коленях. Похоже, потрескивание огня не мешало ему дремать. Скай улыбнулась и тихо позвала:
— Дядя, я уезжаю! — Ответа не последовало. — Дядя?! — Она потрясла его за плечо, но пальцы встретили холодное тело. Скай отдернула руку и прикрыла рот. — Адам!
Прибежавший Адам осмотрел старика. Когда он поднялся с колен, в его глазах блестели слезы.
— Он мертв, Скай, — сказал лорд Ланди и обнял рыдающую жену.
Симуса О'Малли, епископа Коннотского, похоронили в день тридцатичетырехлетия его любимой племянницы. Его тело было выставлено для прощания на протяжении пяти дней, так как потребовалось немало времени на то, чтобы собрать на Иннисфане всех родственников. Глядя на сестер Скай — Муар, Пейги, Брайд и Сайну — старых, некрасивых женщин, Адам поразился, насколько они отличались от Скай. Адам никогда не замечал некрасивости в Эйбхлин — монахиня всегда была в хлопотах и заботах, сестры же были простыми женщинами, откровенно не одобрявшими связи младшей сестры с англичанином. Только то, что Адам был католиком, позволяло им вообще общаться с ним. Слушая их рассказы о сражениях с англичанами, Адам начал понимать причины их неприязни. Измученные родами и тяжестью жизни в этой суровой стране, они преждевременно состарились, никому из них не удалось заполучить богатого или красивого мужа, как Скай. Их мужья, прибывшие вместе с ними, были простые краснолицые ирландцы, не говорившие по-английски. К счастью, Адам достаточно знал ирландский, чтобы поддерживать беседу, и мужья сестер решили, что, раз этот англичанин знает их наречие, может, он не такой уж плохой парень. Они подметили, что он не дурак выпить, любит их виски и твердо управляет женой, которую считали слишком передовой для женщины.
Майкл О'Малли отслужил заупокойную мессу по дяде, и четверо племянников, Эван и Коннор Фицбурк отнесли гроб на семейное кладбище. Когда потом все собрались в родовом зале. Муар выразила словами то, что подумали все:
— Это была последняя связь с папой и прошлым. Теперь все ушло.
— Но у нас остались воспоминания, — обнадеживающе сказала Сайна.
— Ба! — фыркнула Пейги. — Их эпоха кончилась, вот и все!
— Дядя Симус связывал воедино нашу семью, — вмешалась Брайд. — Теперь мы все пойдем своей дорогой.
— Мы и так это делаем уже давно, — ответила Муар.
— Так устроен мир, — тихо сказала Эйбхлин. — Все семьи рано или поздно распадаются. Особенно это касается дочерей, а, видит Господь, у папы их было немало.
— Папа гордился бы нами, — заметила Муар, — по крайней мере кое-кем. Например, у мен? было восемнадцать детей, тринадцать выжило. У Пейги двенадцать выживших, у Брайд — девять, а у Сайны — одиннадцать. И даже тобой, хоть ты и решила стать бездетной, он бы гордился из-за твоего благочестия и искусства. — Муар оглядела сестер. — Да, многими из нас папа бы гордился.
— Мной бы он тоже гордился. Муар, — спокойно сказала Скай. — Ты нарочно умолчала обо мне, хотя я исполнила то, чего он ожидал от меня, да и родила восемь детей. Я управляла тремя имениями своих детей и большими состояниями, я исполнила свой долг как глава О'Малли, Муар.
— Да, и из-за тебя мы потеряли земли Бурков! — отрезала Муар.
— Земли Бурков отобрали у меня потому, что я вышла замуж во Франции без разрешения королевы, — рассердилась Скай. — Королева нарушила свое слово, в то время как я выполнила свою часть сделки. Если бы я вернулась в Англию без мужа, она снова использовала бы меня, а мне это надоело. Муар! Да что ты можешь понимать во всем этом, живя в захолустной деревушке в Ирландии?
— Брайан сказал мне, что ты посоветовала ему с братьями поступить на службу к английской королеве.
— Ничего подобного! Я посоветовала им только получить от нее каперские свидетельства и грабить испанцев. Это обогатит их и сохранит мир в Ирландии. Если бы они и дальше делали глупости, они потеряли бы все, и папа бы этого не одобрил.
— Испанцы — наши друзья, — возразила Муар. — Мы одной веры!
— Избавь меня от обвинений в нечестивое(tm), Муар. Испанцы используют нас точно так же, как французы шотландцев. Для них главное — своя выгода, религия к этому отношения не имеет. Испанцы снабжают ирландцев оружием только для того, чтобы мы грабили англичан, до Ирландии им дела нет. И разве англичане карают испанцев? Нет, они уничтожают нас, и в сражениях льется ирландская кровь, ирландские женщины льют слезы, а дети умирают с голоду. А наши друзья-испанцы не страдают — это удел ирландцев, и в этом наша беда! Мы не в состоянии объединиться, и пока мы этого не сделаем, в Ирландии не будет мира и свободы!
— Ты всегда была против нас, — ответила Муар, и спор прекратился.
На следующее утро все разъехались, не слишком тепло попрощавшись с младшей сестрой. Годы развели их, и, подумала Скай, она более чужда им, чем какая-нибудь невестка. Она понимала их, а они не могли понять ее — у них опыта не было. Так что она только поцеловала их на прощание и пожелала доброго пути.
— Доброго пути! — сказала Эйбхлин, когда последняя из них покинула двор, и Скай рассмеялась, взяв сестру под руку.
— Почему ты всегда понимала меня, а они — нет? — спросила она.
— Потому что они ведут слишком замкнутую жизнь, более замкнутую, чем я в своем монастыре. Я врач, и поэтому лучше знаю мир и людей. А может быть, они ревнуют к твоей красоте и мужьям. Подумай только — тридцать один год на Муар взбирается только один мужчина и, судя по ее кислой физиономии, все реже и реже. Впрочем, подозреваю, что, когда он взбирается на нее, она читает псалмы. Могу поспорить: ты-то забываешь о псалмах, когда занимаешься любовью с Адамом!
— Эйбхлин! — вспыхнула Скай, а Адам, расслышавший замечание свояченицы, расхохотался:
— Конечно, Эйбхлин, она не читает псалмы, я просто не оставляю ей для этого свободного времени!
— Бесстыдник! — воскликнула Скай. — А тебе, Эйбхлин, должно быть стыдно — ты же монахиня!
— Верно, — согласилась сестра, — но ведь я женщина. — Тут она сменила тему:
— А что ты думаешь о Гвинет?
— Что я еще слишком молода для бабушки, — рассмеялась Скай. — Это прекрасно, Эйбхлин! Ты поможешь ей, когда придет час?
— Конечно, Скай, к тому же сейчас Баллихинесси гораздо более уютное место для родов, чем тогда, когда у тебя появились Эван и Мурроу. Никогда не забуду, как с крыши сыпался снег, а я пыталась согреть тебя и ребенка.
— Эван не похож на отца, — согласилась Скай. — И Мурроу тоже, слава Богу! Это мои сыновья, они хорошие ребята.
— Расскажи мне о моей новой племяннице, — попросила Эйбхлин.
Скай посмотрела на Адама, и они оба улыбнулись.
— Велвет — это такой груз, Эйбхлин, но мм все равно безумно любим ее!
— Иными словами, — хихикнула Эйбхлин, — это копия родителей.
— Ага! — воскликнули Скай и Адам в один голос и рассмеялись.
— Когда вы возвращаетесь в Англию? Ты, вероятно, беспокоишься за ребенка?
— Мы отплываем завтра. Брайан пообещал, что немедленно развяжется с Грэйс и ее пиратами. Сейчас это нетрудно сделать, до весны у них не будет судов для преследования. К тому времени придут каперские свидетельства, и они уплывут на запад, чтобы задать жару испанцам.
