На перемене между третьим и четвертым уроками ко мне в класс зашла директриса, надушенная и разряженная, как на бал.
– Вы ведь участвовали в прошлом году в конкурсе «Учитель года»? И даже диплом какой-то получили?
– За кабинет, – ответила я односложно.
Со вчерашнего дня у меня появилась манера держаться независимо. Спасибо Амиранашвили.
Директриса обвела класс медленным взглядом, похлопала накладными ресницами. Ни «хорошо», ни «плохо» не сказала.
– В апреле дадите открытый урок на город Лучше по словесности.
– Прекрасно, – обрадовалась я, – там как раз Ахматова по программе «Мужество».
– Мужество, патриотизм… это сейчас не очень в моде. Сделайте лучше урок о весне, – посоветовала прекрасная дама.
И в этот момент меня позвали к телефону.
– Все хорошо, Маришка? – зазвенел в трубке Анькин голос.
– Нормально. А у вас?
– А у нас беда. Дод уж три раза приходил: телефон-телефон. Я говорю: не могу дать без ее разрешения. – Позвони-позвони. Я уж тебя на работе разыскала. Как вы с ним вчера-то?
– Никак. И вообще, Анька, не до того мне.
– Понял. Скажу: Додик, от винта. Ну, целую, звони.
После уроков я отправилась в библиотеку, потом на частное занятие. Возвращалась домой в сумерках, перебирала в памяти вчерашнее… Анька не дала Доду мой телефон, и теперь все… У Булыжной он вряд ли спросит… Меня обгоняли пары, спешившие от метро «Чистые пруды» к «Современнику», зажигали фонари, пахло весной. Март, хотя и весенний месяц, но как зимний, а в апреле уже настоящая весна. В апреле у меня открытый урок. Мужество не в моде… А что, интересно, в моде, голубизна? Ладно, раз не в моде, будем говорить о весне… Где-то была хорошая книга про Тютчева – в шкафу или на антресолях, а, вспомнила– у детей… Точно!
Свет горел в двух окнах: на кухне 'и в детской. Денька, наверно, играет на компьютере, а Илюшка на кухне рисует акварелью… Раскапризничается, не захочет краски убирать, а время ужинать – скоро семь. Привычным движением я повернула ключ в замке. В прихожую вышел чем-то смущенный Денис.
– Привет, мам. А у нас гости.
– Какие гости? Даша Соколова?
– Нет, не Даша. Угадай с трех раз.
– Знаю, Иза.
– Иза на этой неделе вечером работает.
– Бабушка?
– Мимо.
Я прошла на кухню и остолбенела. Положив локти на стол и слегка опустив голову, у меня на кухне сидел… Амиранашвили. А перед ним стоял стакан минералки без газа.
– У вас редкий дар: появляться в ненужное время в ненужном месте.
– Посмотри, что Давид Михайлович тебе принес. – Денис внес огромный букет темно-бордовых роз.
Цветы были воткнуты в безобразной формы хрустальную вазу, подаренную мне когда-то свекровью. Видела бы она!
– Давид Михайлович?! Да вы, я смотрю, подружились.
– Марина, я так рад вас видеть. – Дод поднялся, положил руку мне на плечо.
Я почему-то ничего не ответила.
Ужинали жареной осетриной и фруктами из вчерашних запасов. Я поставила на стол французский коньяк, а Дод принес еще сухого вина и налил детям. Объяснил: так принято в Грузии.
– А вы тоже пили вино, когда были маленьким? – не поверил семилетний Илюшка.
– Да, пил, как все.
– А что вы еще в детстве делали?
– В школе учился, в футбол играл. Потом в университет поступил.
– В московский?
– В тбилисский.
– А в футбол вы хорошо играете?
– Давно не играл. Теперь больше в теннис.
– Я в теннис не умею. Могу чуть-чуть только в настольный. Поучите меня?
– Не проблема.
– Давид Михайлович, а вы… это… на каком факультете учились? На экономическом?
