девчонку в брюках и тельняшке да два шпингалета лет по девяти.
Выйдя в лоджию в очередной раз, Леша не заметил, что за ним самим ведут наблюдение из лоджии на фасаде противоположного корпуса, расположенной тоже на третьем этаже.
Дело в том, что после ухода родителей на работу Миша отважился позвонить у двери Оли Закатовой. У него были на это основания: он мог не только подтвердить, но и дополнить информацию, полученную Олей вчера от младшего брата. Но в присутствии дедушки-пенсионера было неудобно вести разговор. Оля сама предложила перейти в квартиру Огурцовых, и вот теперь сама Не Такая Как Все была у Миши в гостях.
- Курить будешь? - небрежно спросил Миша, когда они сели в кресла возле журнального столика. Оля отрицательно мотнула головой и в свою очередь спросила:
- А ты что, куришь?
- Так... изредка, - ответил Миша и закурил.
Он помнил, как его в свое время выворачивало наизнанку после первой сигареты, поэтому не затягивался, а только набирал дым в рот и выпускал его. Он рассказал Оле о вчерашней встрече с дочкой управдома Матильдой. Хотя он и продемонстрировал полное равнодушие к попыткам Матильды завязать с ним разговор, той все же удалось это сделать. Она поведала ему, что белобрысые сибиряки, которых он видел вчера у того подъезда, по их собственному признанию, алкоголики, привыкли выпивать сразу после школы с какими-то бичами. Потом он рассказал, как Матильда вдруг испугалась, что наговорила слишком много, и попросила Мишу молчать обо всем этом, сказав, что 'алкоголики' грозились 'продать ее на мясо', если их родители узнают, что они пьют.
- Ну а ты что? - спросила Оля.
- А я сказал, что ничего тут особенного нет, что я хоть не алкоголик, но тоже выпить не прочь.
Миша помолчал. - Пойдем посмотрим? Может, они вышли уже.
Оба прошли в лоджию, но во дворе они увидели только Матильду, Демьяна да Степу с Шуриком. Вдруг Миша заметил в лоджии противоположного корпуса что-то пестрое. Он пригляделся.
- А вот там еще кто-то. И не белобрысый, а какой-то другой.
Расстояние между корпусами было изрядное. Миша сказал, что сходит за биноклем. Вернувшись, он посмотрел сначала сам, потом передал бинокль Оле:
- На! Полюбуйся!
Оля очень долго смотрела на незнакомца. Тот перегнулся через барьер лоджии, обозревая двор, и ей хорошо были видны всклокоченные волосы, пестрая рубашка и кулон, свисавший с голой груди.
- Да, - задумчиво проговорила Оля, не отрываясь от бинокля. - Так вырядиться может только человек психически неполноценный. - Она посмотрела еще немного и вернула бинокль Мише. - А вообще у него интересное лицо. Тонкие черты такие...
С этого момента Миша возненавидел 'патлатого', как он мысленно прозвал Лешу.
Леша удалился в квартиру, и Оля крикнула вниз:
- Шурик!
- Что? - отозвался ее брат.
- Зайди в сто семьдесят третью. К Мише Огурцову. Я здесь.
- Зачем он тебе? - спросил Миша.
- Пусть узнает у дочки управдома, что там за личность живет.
- А тебя, как видно, заинтересовал этот неполноценный.
Оля кокетливо улыбнулась:
- Огурцов, ты, кажется, ревнуешь? Я польщена!
И Миша промолчал. Ведь Оля попала в самую точку.
После того как Шурик получил соответствующие указания, Оля и Миша снова вышли в лоджию и стали смотреть, что делается во дворе. Они увидели, как Шурик подбежал к Матильде, о чем-то поговорил с ней, указывая на лоджию Тараскиных, после чего та деловито прошагала в подъезд, рядом с которым висела табличка 'ДОМОУПРАВЛЕНИЕ'. Прошло минуты две, и Матильда вернулась уже не шагом, а бегом, что-то сказала подскочившим к ней ребятам. Шурик тут же бросился в дом, а оставшиеся стали смотреть на лоджию Тараскиных, словно там начался пожар.
Шурик влетел в квартиру, вытаращив маленькие голубые глазки (он совсем не походил на сестру).
- Я... я вчера перепутал... Я ошибся: его фамилия, оказывается, не Тарасов и не Тарасенко, а... а Тараскин.
- Ну и что? - не поняла Оля.
- Так ну... так это же Леша Тараскин! Ну, который, значит, из колонии... Ну, который в колонии недавно сидел! - Шурик умолк, поглядывая то на сестру, то на Мишу, ожидая, что они скажут по поводу его сообщения, но они ничего интересного не сказали.
- Я почему-то так и думал, - заметил Миша.
- Любопытно, за что он туда попал? - сказала Оля.
Когда Шурик ушел, Оля посидела еще немного, потом ушла, но примерно через час опять явилась к Мише.
- Не хочешь прогуляться? - сказала она, стоя в передней. - Глупо дома торчать, когда такая погода.
У Миши кольнуло сердце. Он почувствовал, что его Не Такая Как Все хочет прогуляться в надежде встретить этого патлатого, этого неполноценного с интересным, по ее мнению, лицом. Ему захотелось сказать Ольге, чтобы та шла дышать свежим воздухом одна, но он тут же понял, что глупо отступать так быстро.
- Пойдем, прогуляемся. Только одну минуту!.. - Он пошел в комнату за спичками и сигаретами, потом надел белую кепку с пластиковым козырьком: под ней были незаметны его золотистые кудряшки.
Во дворе вдоль корпусов тянулись асфальтированные проезды, а между ними была широкая полоса земли, на которой кое-где росли сбереженные строителями тополя и клены. Здесь начали устраивать что-то вроде продолговатого сквера или короткого бульварчика. В середине его уже была готова площадка с песочницей для малышей и ярко окрашенными скамейками по краям. Едва Оля с Мишей вошли на эту площадку, как Огурцов тронул Олю за локоть и тихо сказал:
- Вон! Алкоголики!
Оля взглянула, куда указывал Миша, и увидела Красилиных, стоявших у подъезда. Теперь на Феде были черные брюки и белоснежная рубашка с отложным воротничком, а на Нюре - джинсы и синяя трикотажная кофта, которая очень шла к ее светло-желтым волосам.
Отец их рано утром уехал на работу, а мать, Вера Семеновна, взяла отгул, и ребята помогали ей устраиваться в квартире. Но в полдень она сказала:
- Хватит вкалывать! Ступайте погуляйте. Может, товарищей себе найдете.
Брат и сестра переглянулись, усмехаясь. Они-то знали, с какими 'товарищами' им предстоит знакомство. Но погулять они не отказались, быстренько умылись и переоделись. В тот момент, когда их заметил Миша, Нюра увидела его и Олю.
- Гляди! Твоя краля чумовая, - пробормотала она тихо.
Федя даже не обиделся за 'кралю'. Он кивнул.
Оля и Миша сели на одной из скамеек, а брат с сестрой стали прохаживаться по асфальту вдоль корпуса. Когда они проходили мимо площадки, обе пары поглядывали одна на другую, изображая, однако, на лицах полнейшее равнодушие. Оля и Миша не спешили завести знакомство с 'алкоголиками'. Федя очень бы хотел познакомиться с Олей, но, во-первых, он робел перед ней, во-вторых, знал, что Нюра терпеть не может 'чумовую', да и знакомство с Огурцовым его не привлекало. Нюра заметила, что к ним приглядываются довольно внимательно.
- Ишь зыркают! - сказала она. - Чего мы тут ходим, как будто боимся! Пошли!
Оба прошли на площадку и сели на скамью по другую сторону песочницы. Посидев немного, Нюра прошипела:
- Ну что ты сидишь, как в гостях?! Сядь как люди сидят.
Дело в том, что она обратила внимание, как сидят Оля с Мишей. Оля сидела, положив ногу на ногу, откинувшись на спинку скамьи и скрестив на груди руки. Миша широко расставил ноги, распростер обе руки вдоль спинки скамьи и попыхивал дымом, держа сигарету в зубах.
