доказывать, что ты не ограничиваешься пустыми угрозами. Кто пойдет на такое? Лишь тот, кто уверен в своей безнаказанности.
Тут меня прервала Лола.
— Финней Ласт?
— Возможно. Подозревают, что он бандит. Но Финней слишком глуп.
— Думаешь, он мог убить Нэнси?
— Я бы много дал, дорогая, чтобы узнать это, — ответил я.
— Бедная Нэнси... До сих пор не понимаю, почему она им так мешала... почему должна была умереть. Такая хорошая, мягкая, добрая...
— Но ведь что-то толкнуло ее на эту дорожку, верно?
— Да.
— Ты не думаешь, что она поступила так назло бывшему возлюбленному?
— Конечно, нет! Она чересчур умна!
Лола подалась вперед и посмотрела на меня долгим напряженным взглядом.
— Майк... Что это за люди... те, что убивают?
— Грязные люди, крошка, — сказал я. — Деньги, власть они ценят выше человеческой жизни и убивают, чтобы получить свое, а затем убивают чтобы сохранить это...
— Тебе приходилось убивать, Майк?
Я почувствовал, как у меня пересохли губы.
— Да, и об этом я не жалею. Ненавижу слизняков. Мой револьвер быстр.
Я играю лучше их. Я довожу дело до такой точки, когда они теряют голову и бросаются на меня, и тогда я стреляю. Самооборона, я чист перед законом.
Полицейские не могут зайти так далеко, но хотели бы, не забывай. Мы обычно хулим полицию, но там работают отличные ребята, по рукам и ногам повязанные запретами. Конечно, среди них есть и негодяи. — А где их нет?
Лола смотрела сквозь меня отрешенным, направленным куда-то вдаль взглядом.
— Чем я могу тебе помочь? — прошептала она.
— Думай, Лола. Вспоминай каждый разговор с Нэнси, все, что было связано или подразумевалось. И если найдешь что-нибудь важное, сообщи мне.
— Да, Майк. Но откуда я знаю, что важно?
Я наклонился и сжал ее руку.
— Слушай, детка... я не хочу напоминать, но ты была в денежном рэкете. Все, что мешало некоторым людям получать доход, могло стать причиной смерти.
— Кажется, поняла.
— Ну и умница.
Я встал и сунул сигареты в карман.
— Ты знаешь, где меня найти. И смотри, сама ничего не предпринимай. Я не желаю никаких «случайностей».
Лола отодвинула стул, мы вместе прошли к двери.
— Почему? — спросила она. — Я что-нибудь значу для тебя?
Она была еще обворожительнее, чем всегда. Высокая и грациозная, с глубокими темными глазами, устремленными на меня.
— Ты значишь для меня больше, чем думаешь, Ошибаться может каждый. Не всякий может исправить ошибку. Ты одна из миллиона.
В ее глазах появились слезы. Нежной мягкой щекой она прижалась к моему лицу.
— Милый, пожалуйста, не надо. Я слишком поздно вышла на верный путь.
Просто будь добр ко мне... но не очень. Я... я боюсь, что не выдержу этого.
Ответить словами было нельзя. Я потянулся к ее рту, и тут же по ее телу пробежал огонь, который передался и мне. Страсть закипела. Лола крепко прижалась ко мне, и я знал, что мои руки причиняют ей боль, но ей было все равно.
Я вышел, не произнеся ни слова, только сжав ее руки. Но мы оба знали, что это значит. Я шел и чувствовал себя так' будто прошлой ночи не было, будто мое тело не саднило, а лицо не было поцарапанным и опухшим.
Глава 7
Я сидел в машине, приводя в порядок мысли. Ха, порядок!... Я был похож на председателя собрания, резиновым молоточком пытающегося успокоить беснующийся зал.
На моем пальце тускло блестело кольцо Рыжей — тоненький золотой ободочек. Я снял его и стал внимательно рассматривать, словно оно могло заговорить. Заговорить. — Ну, что ж, может и заговорит. Я тронул машину и с Девятой авеню свернул направо.
