была еще в воздухе, когда ее владелец рухнул на асфальт.
Стрелявший перевел револьвер на меня. Я поднял вверх руки и сказал:
— Майк Хаммер, частный детектив. Удостоверение в кармане.
Коп поднялся.
— Я тебя знаю, приятель.
Вдали раздались выстрелы, кто-то закричал. Из-за угла с отчаянным визгом выскочила патрульная машина, и из нее посыпались полицейские. Я побежал вслед за ними, пересекая улицу по диагонали туда, где происходили события.
В домах захлопали окна, повысовывали головы перепуганные обыватели.
Им не очень вежливо советовали сидеть тихо. Кто-то закричал: «Он на крыше!» — и раздался еще один выстрел.
Как по мановению палочки зажглись прожекторы. Их длинные пальцы потянулись наверх и вырвали из темноты шесть человек, бегущих за кем-то по крыше.
Улица, освещенная искусственной зарей, была полна полицейских. Мы с Патом увидели друг друга одновременно.
— Откуда вы взялись? Только что не было ни души.
Пат ухмыльнулся.
— Мои люди весь день следили за этими парнями, а те и не подозревали.
Кобби засекли, как только он вышел из квартиры. Эти вонючки держали между собой связь по телефону. Когда они увидели, что Кобби завернул сюда, один из них спрятался впереди, а второй остался на подстраховке.
— Сколько вас?
Было девять, потом еще приехали патрули. А что с тем парнем, который стрелял?
— Убит.
С крыши донеслась новая серия выстрелов и чей-то крик. К нам подошел полицейский.
— Он мертв. Пришлите санитара, у нас раненый.
— Проклятье! — зарычал Пат.
Началась суматоха, на крышу потянулась раскладная лестница, стали подъезжать новые машины.
Мне здесь делать было нечего. Я пробился сквозь толпу и зашагал по улице. У тела убитого уже собрались зеваки. Два шустрых ребенка пытались убежать от родителей и пробиться поближе к покойнику.
Кобби Беннета нигде не было видно.
Глава 14
Хорошо выполненная работа всегда приносит удовлетворение. Я был горд — ублюдки проиграли собственную игру. В машине я включил радио и поймал новости. Да, сегодня эти... крепкие... ребята притушат свои металлические улыбки. Мяч в игре, и колеблющиеся спрыгивают на ходу, чтобы оказаться на стороне победителей.
Хотя час был уже поздний, я решил повидать, своего клиента. Старик обрадуется, когда узнает, как обстоят дела. По крайней мере, он не зря тратил деньги. Имя Берин-Гротина будут помнить долго после того, как пески времен источат его мраморное надгробие. Этого он и хотел — оставить память...
Я подъехал к респектабельному фасаду пансиона и бросил ключи от машины посыльному, который годился мне в отцы. Входя в парадное, я услышал, как он завел двигатель. Лишь бы не врезался по дряхлости в первый же столб...
«Суник-хауз», старомодный фешенебельный пансион, давал приют лишь самым состоятельным лицам мужского пола, причем преклонного возраста.
Торжественная тишина, царившая там сейчас, была обычной в любое время дня.
В холле-плюш, позолота и кожа. Свет старинных, явно антикварных люстр едва достигал стен, отделанных панелями красного дерева. Монументальные картины рассказывали о городе столетней давности, когда он еще жил спокойной жизнью и не дрался сам с собой.
Я спросил портье, у себя ли мистер Берин.
Он важно наклонил голову.
— Я уверен, мистер Берин не желает, чтобы его беспокоили, сэр. Он останавливается у нас весьма часто, и я хорошо знаю его привычки.
— Возникли непредвиденные обстоятельства, папаша. Позвони ему, а?
— Боюсь, что помочь не могу, сэр. Полагаю...
— А если я сейчас начну свистеть, бегать по лестницам и дико орать что будет?
Его брови взлетели до того места, где у людей помоложе растут волосы.
— Сэр, не заставляйте меня обратиться в полицию!
Я широко улыбнулся, засунул два пальца в рот, а другой рукой указал на телефон. Портье побелел, затем покраснел, не зная, как поступить в подобной ситуации, и, очевидно решив, что лучше побеспокоить одного гостя, чем всех, снял трубку внутреннего телефона.