В этот мистический миг власть человечества, его пределы простёрлись на расстояние марсианской орбиты.
Вслед за первопроходцами, учёными и романтиками идут промышленники. ТЭФ-двигатели в течение десятка лет сделали Марс таким же доступным, как, например, в двадцатом веке была доступна Антарктида. Началось активное освоение планеты. Заработали строительные комплексы, застучали тележки в рудниках, засияли дуги плазменных плавок маталлургических заводов. Марс начал обживаться. С промышленниками пришли торговцы. Человечество несёт в дальние края не только доблесть и страсть к расширению горизонтов, но грязь и порок. Из предела безнадёжных мечтаний Марс постепенно превращался в промышленное захолустье. Помимо научных сотрудников, промышленников и высококвалифицированных специалистов, сюда двинули те, кому было тесно на Земле – бежавшие от врагов и конкурентов авантюристы, бежавшие от себя неудачники, прилетевшие за лёгкими деньгами шуты, воры, проститутки, бандиты.
Конечно, типичным захолустьем Марс стать не мог. Он явился объектом самого гигантского и амбициозного проекта из тех, которых рождало человечество. Людям захотелось сравняться с творцами. Оживить безнадёжно и давно мёртвый мир. Естественно, при атмосфере с давлением в сто семьдесят раз меньше, чем на Земле, ни один живой организм существовать не может. Равно как и при перепадах температуры в сотню-другую градусов. Марсу нужна была кислородная оболочка. Щит.
Никакая техника с подобной задачей справиться не в состоянии. Любимые фантастами прошлых веков гигантские воздуходобывающие установки – просто ерунда. Единственный реальный путь – бактерии, перерабатывающие имеющиеся на Марсе вещества, углекислоту полярных шапок в кислород. С развитием генной инженерии эта невероятная задача оказалась вполне разрешимой. Почти сто лет назад заработал на Марсе институт «Биореконструкция», С того времени плотность атмосферы выросла в десяток раз. Начала формироваться биосфера. Марс оживал.
Но произошло и то, чего не ожидал никто. Не только люди приспосабливали планету под себя. Марс начал приспосабливать людей. Полсотни лет назад было впервые произнесено пугающее слово – М- мутанты…
Магнитные ботинки липли к металлопластовому прозрачному полу. Возникло ощущение, что идёшь по пустоте. Можно было бы потерять ориентацию, если бы не синие линии, очерчивающие дорожку. Стопятидесятиметровый переход соединял рейсовый лайнер «Янцзы» с орбитальной пересадочной станцией «Манхэттен». Остановившись в центре перехода, можно было рассмотреть и огромный жёлтый блин станции, и матово-зелёный суперлайнер, похожий на гигантский фужер с закрученной улиткой ножкой – ТЭФ-установкой.
Я преодолел последние метры и оказался в зоне искусственной гравитации станции. Рядом со мной шагал Шестернев. Наша цель – Марс, и мы остаёмся, а суперлайнер «Янцзы», к которому мы привыкли за почти двухмесячный перелёт, после дозаправки и профилактической проверки через восемнадцать часов унесёт к Земле новый экипаж и новых пассажиров.
Мы устроились в просторном зале ожидания. Кто-то из пассажиров развалился в кресле, смотря на звёздное небо и красную глыбу Марса наверху. Кто-то, зевая и не обращая внимания ни на планету, ни на окружающих, цедил коктейль. Кто-то настукивал на клавиатуре заказ – встречаются люди, умудряющиеся неустанно есть в любой обстановке. Кто-то, уставший от общества, отдыхал в звуко – и светонепроницаемых коконах.
Шестернев относился к пялящимся в окно. Зрелище действительно завораживало.
– Первый раз на Марсе, – сказал Шестернев. – Даже Луна – это совершенно другое. Тут – другая планета.
– Да, ты прав. Иная точка отсчёта. Иная энергетика.
– Вы правда можете странствовать между звёздами? – неожиданно спросил он. Для него вопросы о суперах были табу. Он привык не проявлять излишнего любопытства. Но сейчас не выдержал
– Да.
– Рассказы о боях на Акаре сильно отдают «клюквой».
– Всё так и было.
– Ты знаешь кого-нибудь из тех, кто был там?
– Я был.
Шестернев бросил на меня быстрый взгляд.
– Но на Марсе я тоже в первый раз, – добавил я. – Акара. Такая даль. Уму непостижимо.
Больше он этой темы не касался.
«Янцзы» начал отдаляться от станции. Его тараканами облепили роботы службы технического обеспечения. Через полчаса одна из звёзд разрослась в сияюще-белый орбитальный челнок – почти плоский, с большим – специально для разряженной марсианской атмосферы – размахом крыльев, придававших ему сходство с камбалой.
– Пассажиров, прибывших рейсом двести пять с Земли, просим пройти в пересадочную зону, – полился из динамиков мелодичный женский голос.
– Как будто здесь есть другие пассажиры, – заворчал Шестернев.
– Отвечай быстро, – я решил проверить одну идею. – Модель челнока?
– ТУ-765-ОМ.
– Назначение?
– Челночные перелёты «планета – орбита».
– Что означает ОМ?
– Орбита, Марс.
– Сколько человек на борту?
