его существа просыпается.
– Значит, проснутся воспоминания, привязанности? – спросил Шестернев.
– Он хочет узнать, кто он, откуда. И вернуть часть себя, – задумчиво произнёс я. – Я почувствовал его неуверенность, растерянность. И боль.
– Комп, – сказала Лика. – Поиск данных о капитане «Селигера» Тимуре Гиатулине.
Через несколько минут комп вывел ворованную из миграционного компьютера информацию.
– Гиатулина Инга Николаевна, 28 апреля 2044 года рождения, проживает город Самара, посёлок Нижний, линия восемь, дом 56, личный номер 2234458РЧ4. Пенсионер. Член ассоциации архитекторов Евразийской Федерации. Образование – в 2071 году…
– Достаточно. Дальше, – приказала Лика.
– Баринова Валерия Михайловна, 2075 года рождения, бывшая жена Тимура Гиатулина, с 2105 года замужем за Бариновым Михаилом Евгеньевичем. Врач-экзотерапевт госпиталя на базе «Море дождей» – Внешние поселения, Луна. Адрес проживания на Земле – Прага, пятый жилой микрорайон, дом 256, сектор 3, квартира 80. Личный номер 9876549НЧ8. Образование…
– Достаточно. Где сейчас находится Баринова?
– Баринова Валерия Михайловна находится на базе «Море дождей», место работы указано. Нуждаетесь в уточнении места проживания на базе?
– Не надо. Дальше, – приказала Лика.
– Гиатулина Лариса Тимуровна, 2100 года рождения. Дочь Тимура Гиатулина. Эксперт исследовательского центра Космофлота. Проживает – Москва, улица Тверская, дом 18, квартира 28. Личный номер 10776888У7. Образование…
– Где находится?
– Экспедиция исследовательского центра по программе «Атмосфера». Постоянная станция «Гермес» на орбите Юпитера. Отбыла с Земли 23 января 2140 года на корабле дальней разведки «Викинг-7». Расчётное время возвращения – январь 2143 года. Нуждаетесь в уточнении?
– Нет. Кто ещё?
– Гиатулина Галия Тапировна, 2070 года рождения, дочь двоюродной сестры Гиатулиной Натальи…
– Достаточно, – сказала Лика. – Комп. Меняла мать Тимура Гиатулина место жительство с 2100 года?
– Место жительства не менялось.
– Отбой, – сказала Лика и обернулась к нам. – Попробуем?
– А куда денемся, – сказал я. – Шестернев, запрягай нашу «Камбалу». Нас ждёт Самара.
– Как скажешь, атаман.
Чудовищно изогнутые линии, эллипсы, шары, нагромождения самых удивительных фигур – трудно было представить, что все это возможно использовать при возведении небольшого – от двух до трёх этажей – дома. Сперва, при взгляде на это воплощённое архитектурное излишество глаз терялся и отказывался улавливать какую-то систему. Первые секунды казалось, что хаос этот никчёмен и бесполезен. А потом приходило понимание, что это жуткое строение притягивает взор и является плодом великолепного полёта архитектурной мысли. Бетон, медь, пластоматериалы, дерево, старинное, хрупкое стекло – всё пошло в работу. Но вместе с тем, приглядевшись, понимаешь, что дом уже стар, и хозяева давно не поддерживают его в должном состоянии. Точнее, хозяев здесь не было. Была хозяйка – Инга Гиатулина, которая уверенно приближалась к своему столетию.
– Инга Николаевна? – спросил я поднявшуюся с садовой скамейки худощавую женщину с благородной осанкой.
– Да, – кивнула она.
Она могла служить иллюстрацией успехов геронтологии и косметологии двадцать второго века. Лет двести или даже сто назад столетний барьер был практически недостижим, а если кто и доходил до него, то не на своих ногах. Столетняя старуха представляла из себя беззубое шамкающее существо, непонятно зачем и почему цепляющееся за жизнь. Наука отодвинула печальный срок до ста сорока лет и при этом позволила не тянуть лямку, а полноценно жить до означенного тебе часа. Поэтому на свои годы Инга Гиатулина не выглядела. А выглядела раза в два моложе. Только седые волосы она принципиально не подвергала обработке, и они были перетянуты у неё на затылке, ничуть не портя её.
– Мы можем переговорить с вами? – спросил Шестернев.
– Присаживайтесь, – она указала ещё на одну скамейку, стоящую рядом с дощатым столом под яблоней. – Я ждала вас попозже. Чай? Компот?
– Не стоит беспокоиться, – произнёс я, пытаясь прикинуть, с чего это она нас ждала. Я и Шестернев нагрянули незваными гостями.
– У меня прекрасный компот. Свой. Не синтетика.
– Если можно, немножко, – согласился Шестернев.
Она прошла в дом, вышла из него с подносом, на котором были запотевший от холода графин, три хрустальных стакана, вазочка с вареньем и три розетки. Она разлила по стаканам красную жидкость.
– Моя мама до последнего дня не употребляла синтетики, – грустно улыбнулась Игна Николаевна. – Считала, что это яд и отрава, что польза только в натуральных продуктах.
– Не одна она, – решил я с умным видом поддержать тему. – Психология периода переходных технологий,
– Да… – она пригубила красный напиток. Я последовал её примеру и ещё раз убедился, что натуральные
