- А разве вы не могли прийти ко мне, думая, что я уже знаю правду?
Грофилд откинулся на сиденье и пристально вгляделся в лицо Марбы.
- Должно быть, вы весьма нелестного мнения обо мне, сказал он.
- Напротив. Я очень высокого мнения о ваших способностях.
- Есть ли смысл говорить, что я не знал о вашем интересе ко мне?
- Нет. Вы соображаете не хуже других. Когда Вивьен оставила вас в покое, а я не выказал больше никакой заинтересованности, вы должны были понять, что я навел справки по другим каналам и выяснил, зачем вы пожаловали.
- Вы правы, - согласился Грофилд. - Я должен был это понять. Наверное, я был слишком озабочен другими событиями. Марба улыбнулся и покачал головой.
- Так дело не пойдет, Грофилд, - сказал он. - Не отпирайтесь, это только поссорит нас. Грофилд пожал плечами. - Ладно, не буду.
- Хорошо, - похвалил его Марба. - А теперь скажите мне, чего вы хотите на самом деле?
- Мне нужно знать две вещи. Первое, это вы убили Карлсона? Девица громко фыркнула. Грофилд повернулся к ней и увидел, что она изумленно таращится на него.
- Что за чертовщину вы несете?
- Потише, дорогая, - ласково сказал Марба. Девица быстро посмотрела на него, потом перевела взгляд на спину кучера.
- Прошу прощения, - извинилась она тоном ниже. - Но наглость этого человека...
- Вопрос с его точки зрения вполне резонный, - сказал Марба. - И неизбежный. - Он посмотрел на Грофилда. - Нет, не мы. Убийства не входят в наши планы на субботу и воскресенье. Равно как и шпионаж, которого нам хотелось бы избежать во что бы то ни стало.
- Вы оставили у меня в номере подслушивающее устройство?
Марба снова улыбнулся.
- Берете нас на пушку? Что ж, хорошо. Да, мы спрятали и вашей комнате микрофон.
- Стало быть, вам известно, кто убил Карлсона.
- Мы, конечно, записали голос убийцы. Но не знаем убийцу ни в лицо, ни по имени. Хотите послушать пленку?
- С удовольствием.
- Когда мы вернемся, я это устрою.
Девица быстро и глухо затараторила на каком - то языке, которого Грофилд прежде никогда не слыхал, но Марба ответил ей по - английски:
- Мистер Грофилд не представляет для нас опасности, дорогая. И он, разумеется, знает, что мы наблюдаем за ним. Мы вполне можем прокрутить ему эту пленку.
- И неприлично говорить на незнакомом мне языке в моем присутствии, выговорил ей Грофилд, положив конец счастливому случайному свиданию. Сидевшая рядом девушка снова стала холодной, отчужденной и надменной, какой была в вестибюле гостиницы, а еще раньше у него в номере.
- Неприлично искать нашего общества, не выучив прежде язык, на котором говорят у нас в стране, - парировала она.
- Дети, дети, - примирительно сказал Марба, и это прозвучало странно в устах такого утонченного и сдержанного человека. - Сейчас не время препираться. Мистер Грофилд, вы говорили, что хотите знать две вещи. Какая же вторая?
- Мне нужна легенда. Лично я плевать хотел на ваши замыслы и не думаю, что от них зависит существование Соединенных Штатов, но мне надо скормить своим шпионам складную историю, чтобы они оставили меня в покое и позволили заниматься своим делом.
- И вы хотите, чтобы эту легенду предоставил вам я?
- Я хочу, чтобы мы придумали ее вместе, - ответил Грофилд. - Вам известно, из - за чего ваши друзья могли собраться здесь, и вы способны обучить меня политической болтовне, в которую мои шпионы поверят.
- Ас какой стати я должен вам помогать? - спросил Марба.
- Если я провалюсь, люди, которые подослали меня к вам, не угомонятся. Они попытаются наладить подслушивание в ваших номерах, станут выслеживать вас, вставлять объективы и замочные скважины, подмазывать официантов и так далее. Они не дадут вам покоя, даже если ничего не разнюхают. Но выдумав складную и достоверную историю о цели вашего сборища, такую историю, которую они проглотят и успокоятся, мы заставим их убраться, и вы сможете беззаботно провести свои выходные дни. Марба расхохотался, да так громко, что кучер перестал долдонить наизусть путеводитель. Потом он откашлялся и возобновил это занятие, начав с того места, на котором его прервали.
Марба сказал:
- Грофилд, я вами восхищаюсь, честное слово. Вы всегда находите самые убедительные причины, чтобы заставлять других людей делать то, что выгодно вам.
- То, что хорошо для меня, хорошо и для вас, - ответил Грофилд. - Просто мне повезло.
- И еще как. Ладно, я должен обсудить это кое с кем. Свяжусь с вами позднее. Не сомневаюсь, что ваши доводы возымеют действие.
- Хорошо.
Марба повернулся к девушке.
- Вивьен, когда вы вернетесь в гостиницу, отведите мистера Грофилда в комнату советников. Я позвоню им и предупрежу о вашем приходе.
- Ничего, если он увидит...
- Это совершенно безопасно, - заверил ее Марба. - Мистер Грофилд не намерен каким - либо образом угрожать нашему союзу.
Девушка пожала плечами. Похоже, он не сумел убедить ее до конца. Она сидела, сложив руки на груди и упрямо надув губы. Двуколка свернула на улицу Людовика Святого и поехала по ней. Гостиница стояла в конце этой длинной улицы с односторонним движением. Марба поднялся и сказал:
- До встречи, Грофилд.
- Буду ждать.
Марба кивнул и легко спрыгнул с двуколки прямо на ходу. Грофилд помахал ему рукой, и коляска покатила дальше под стук подков по камню. Фигура Марбы исчезла из виду. За минуту мимо двуколки промчались три машины, и Грофилд подумал, что Марба, должно быть, в одной из них.
Девушка сидела все в той же позе и с тем же выражением лица. Она смотрела вперед, и взгляд ее был сердитым и укоризненным. Пытаясь заново сыграть сценку случайного свидания, Грофилд склонился к ней и проговорил:
- Вон тот мотель справа был построен в тысяча семьсот сорок шестом году индейцем племени алконкин в честь святой девы Гваделупской. В его подвалах хранится самая большая в мире коллекция глазных яблок замученных миссионеров. Ответа он не дождался. Девица продолжала яростно сверкать глазами.
- В чем дело? - спросил Грофилд. - Вы мне не верите?
Девица одарила его ледяным взглядом.
- Вы мне не нравитесь, - сказала она и снова уставилась в пространство.
- Как же так? - удивился Грофилд. - По пути туда все было очень славно.
Еще один ледяной взгляд.
- Если желаете знать, по пути туда я считала вас патриотом. Думала, вы трудитесь на благо своей страны из - за убеждений. Патриот может быть и моим недругом, если наши страны враждуют, но я по крайней мере его уважаю. Вы же никакой не патриот, вы здесь не по своей воле, и вам наплевать, что вы предаете собственную страну. Вас заботит только одно: вы сами; вам невдомек, что существуют вещи более возвышенные, чем ваша персона. Я презираю вас, мистер Грофилд, и не желаю больше разговаривать с вами. И не хочу, чтобы вы разговаривали со мной.
Она опять уставилась прямо перед собой.
- Когда - нибудь, мисс Камдела, мы с вами основательно побеседуем о патриотизме, - ответил Грофилд. - И о том, что важнее - патриотизм или преодоление личных затруднений. А пока я намерен позаботиться о собственной шкуре, нравится это вам или нет.
