- Слушай, я стараюсь ладить с тобой, - напомнил ему Грофилд. - Постарайся и ты.
- Ладно, пожалуй, ты прав. Альберт Бодри был членом 'Ле квебекуа', самой оголтелой и военизированной шайки борцов за освобождение Квебека.
- Они что, стреляют в тех, кто говорит по - английски?
- Нет, не всегда. Они отстаивают такого рода действия, но не продержатся долго, если и впрямь начнут стрелять.
- Тогда почему они напали на меня? И почему говорили друг с другом по английски?
- Правда?
- В машине, пока мы ехали к той хижине. Я тебе уже рассказывал. Я был в сознании, хотя и не мог пошевелиться.
- И они поговорили по - английски, - задумчиво проговорил Кен. - Второй парень тоже был французский канадец?
- У него был другой акцент, - ответил Грофилд. - Немного похож на немецкий, хотя и не совсем.
- Голландский?
- Нет, вообще не германский. Грубоватый такой.
- Хм - м - м - м, - протянул Кен, глядя в пространство и размышляя о чем то. - Возможно, все это объясняет.
- Что?
- Мы никак не могли понять, что замышляют в 'Ле квебекуа', - ответил Кен. - Мы не знали, при чем тут вообще эта шайка. Но если Бодри говорил с доктором по - английски, стало быть, доктор не знал французского, и английский был их единственным общим языком. Может, они какие - нибудь маоисты? Там не было китайцев?
- Китайцев? Ты что, дурачишь меня?
- Нет. Между Францией и красным Китаем существует тонкая ниточка, о которой ты, наверное, не подозреваешь.
- Ну - ну...
- Эти страны очень похожи одна на другую, - сказал Кен. Если в восточном блоке красный Китай противостоит России, в западном Франция точно так же противостоит США. Обе эти нации многочисленны, глупы, хорошо вооружены и стремятся скрыть свои комплексы неполноценности. Это две ядерные державы, более - менее независимые от общемирового баланса сил, и их приверженцы в разных частях света симпатизируют и Франции, и Китаю. Канадские сторонники независимости Квебека, к примеру, дружат с маоистами из черных общин в Штатах.
- Господи! - изумленно воскликнул Грофилд. - Неужели я - единственный человек в мире, который не связан ни с одной организацией психопатов?
- Нет, Грофилд, ты принадлежишь к подавляющему большинству. Почти во всех этих организациях числится по десять - двадцать членов, и лишь в одной - двух наберется больше сотни. Но для судеб мира эти десять человек значат больше, чем десяток тысяч таких, как ты, сидящих перед телевизорами и считающих себя всезнайками, потому что наслушались Уолтера Кронкайта.
- Мир миру рознь, - ответил Грофилд. - Мне в моем мире прекрасно жилось и без вас, и без Уолтера Кронкайта. Ладно, не будем спорить. Ты хочешь сказать, что этот Альбер Бодри шпионил в пользу коммунистического Китая?
- Возможно. Или в пользу Франции. Или в пользу какой - то другой страны, находящейся в китайской орбите. Албании, к примеру.
- А разве Албания в китайской орбите? Кен удивленно посмотрел на него.
- Так ты даже этого не знал?
- Спокойной ночи, Кен, - сказал Грофилд.
Глава 13
Китаец с винтовкой в руках по - домашнему улыбнулся Грофилду и попросил:
- Скажите что - нибудь.
Но Грофилд знал, что, стоит ему открыть рот и произнести хоть слово по английски, как китаец тотчас застрелит его. Правда, никаким другим языком он не владел, а поэтому просто беспомощно стоял на месте.
- Вы должны заговорить, прежде чем звякнет колокольчик, сказал китаец, и почти сразу же раздался звонок.
Грофилд струхнул так, что проснулся. Он сел и лихорадочно схватился за телефон, чтобы заставить его умолкнуть, но, когда поднес трубку к уху, ему стало еще страшнее: ведь стоит сказать хоть слово по - английски, и проклятый китаец его застрелит.
В трубке стояла тишина а в голове у Грофилда царило смятение. Гостиничный номер. Он забыл что - то важное.
- Грофилд? - нерешительно спросил звонивший.
- М - м, - ответил Грофилд, всячески избегая говорить по - английски. В голове все по - прежнему путалось, и он не хотел рисковать, боясь дать маху.
- Извините, если разбудили, - произнес голос в трубке.
- М - м.
- Это Марба. Может быть, позвонить позже?
- О - о! - Имя Марбы положило конец грезам наяву, в голове прояснилось, и теперь Грофилд узнал голос.
- Привет, Марба, - сказал он. - Нет, я в порядке, можете говорить. В чем дело?
- Мое начальство желает вас видеть. Понятное дело, не в гостинице.
- Конечно. - Грофилд приложил трубку к другому уху и поудобнее устроился на подголовнике. - Меня опять куда - нибудь доставят с эскортом?
- Не совсем так. Вы успеете собраться к десяти часам?
- А сейчас сколько?
- Без двадцати девять.
- К десяти? Конечно.
- Можно к вам сейчас заглянет один человек? Принесет вам кое - что.
- Пожалуйста.
- Хорошо, тогда до встречи.
Грофилд положил трубку и, поеживаясь, вылез из постели.
Он все еще нервничал после кошмарного сна, а оттого передвигался нетвердыми шагами и слегка дрожал, но мало - помалу это прошло.
Несмотря на усталость, накануне вечером он никак не мог уснуть и после ухода Кена долго лежал на подушках и смотрел 'Долгий сон' с французским переводом. То и дело в фильм вклинивались рекламные ролики, прославляющие канадские железные дороги, причем тоже по - французски. Они были сделаны весьма искусно. Горы и водопады надоедают сами по себе, а тут еще их виды сопровождались бесконечными диалогами на незнакомом языке, поэтому к концу 'Долгого сна' Грофилд был вполне готов ко сну. Он выключил телевизор и свет и отключился сам - до тех пор, пока телефон и китаец не вернули его в реальный (или, наоборот, нереальный) мир.
Грофилд быстро оделся и стал чистить зубы, когда послышался стук в дверь. Он пересек комнату с щеткой за правой щекой и пеной на губах, как будто был загримирован под буйнопомешанного. Открыв дверь, Грофилд увидел улыбающегося коридорного с подносом, на котором лежал конверт.
Грофилд взял конверт и, роясь. по карманам в поисках четвертака, попытался выговорить 'спасибо', но не смог - помешала щетка и зубная паста. Он нашел четвертак, который, как известно, лучше всяких слов, положил его на поднос, закрыл дверь и вскрыл конверт. Внутри лежала квитанция и короткая записка:
'Машина будет ждать у входа в десять часов'.
Грофилд сунул квитанцию в бумажник, а конверт и записку швырнул в корзину для мусора, после чего вернулся в ванную дочистить зубы. Но, уже полоща рот, он передумал и выудил записку из корзины. Что с ней делать? Проглотить? Нет, всему есть предел. Сжечь? Слишком мелодраматично. Он чувствовал бы себя дураком, глядя, как она горит. В конце концов Грофилд отнес записку в ванную и спустил в унитаз. К счастью, на конверте значились только его имя и номер комнаты, да и те были отпечатаны на машинке,
